— Вы сравнили себя с Энтергвилом? — спросил он.
— Скорей с мертвецом, — ответила женщина.
— Понимаю, — кивнул Дин-Кейр. — Ваше время остановилось больше пяти лет назад.
— Но для вас часы вернадора снова набрали ход, — улыбнулась Ирэйн.
— Верно, — усмехнулся Райверн. — Он позволил мне возродиться.
— Я рада, — лейра снова улыбнулась. — Правда, рада. Тиен… Риор Дин-Таль рассказ мне о том, как поступил с вами.
— Он открылся вам? — в голосе адера послышалось легкое удивление.
— Ни мне, ни ему нет надобности таиться друг от друга, — Ирэйн подобрала полы плаща, прихватив подол платья, и сошла вниз по ступеням: туда, где стояли саркофаги с гробами предков лейры Дорин.
— И как вы восприняли откровения Тиена?
— Я его не осудила, если вас интересует именно это, — женщина скользнула взглядом по знакомым каменным очертаниям фигур, высеченных на крышках саркофагов. Райверн указал ей рукой, куда следует идти, и Ирэйн, благодарно кивнув, направилась туда. — На мне самой достаточно грехов, чтобы негодовать от услышанной правды. Это не означает, что я одобряю его поступок, но и не могу осудить. Мне понятны причины, по которым риор Дин-Таль пошел на клятвопреступление. Однако я рада, что все в конечном итоге разъяснилось и закончилось для вас возвращением домой и женитьбой на вашей возлюбленной. Вы получили место, уготованное вам Богами, а они не ошибаются, выбирая для нас судьбу.
— Вы правы, Ирэйн, — серьезно ответил адер. — Возможно, именно такой путь и был мне предначертан, потому что в его окончании я познакомил лиори с подземным народом, и это закончилось крепкой дружбой, необходимой не только нам, но и дайр-имам.
— Жаль, что от моего преступления нет никакого прока, — улыбнулась лейра Дорин.
— А вот теперь вы ошибаетесь, — глаза Дин-Кейра неожиданно весело сверкнули. — Ваша любовь спасла Эли-Борг.
— Будет вам издеваться, — отмахнулась женщина.
— Нет, правда, — адер вновь стал серьезным. — Если бы Тайрад не решил привлечь вас до того, как свершились его замыслы, вы бы не узнали о готовящемся нападении, и тогда не спасли Тиена, а он не принес бы боржцам известия о коварном
предательстве. Не собралась бы рать, и лиори не смогла бы дать отпор врагу еще у границы. Если так рассудить, то вы спасли риорат от долгой кровопролитной войны.
— И все-таки у истоков было предательство, пусть и навязанное мне угрозами Лирна и Эли-Харта. — Ответила Ирэйн и остановилась: — Где же лежит Лотт?
— Мы почти дошли до него, но нужно спуститься в следующий зал, где покоятся те, кому лиоры даровали честь лежать рядом с ними.
— Это и вправду честь, — произнесла лейра. — Я рада, что у Лотта есть могила, и что госпожа позволила ему лежать здесь. Он был хорошим человеком, добрым…
Голос ее на мгновение прервался, но женщина быстро подавила слабость. Она приняла помощь от Дин-Кейра и вложила пальцы в раскрытую ладонь. Он на миг задержался на месте, вглядываясь в лицо Ирэйн.
— Вы и вправду изменились, — заметил Райверн, неспешно спускаясь по металлической лестнице. — Совсем не похожи на ту лейру, что уговаривала меня помочь ей вернуться в Эли-Борга, обещая за это возвращение в родной риорат, когда наденет венец. Вы были готовы на все ради того, чтобы поскорей оказаться на троне…
— Ах, что вы, — лейра невесело усмехнулась. — Какой трон. Мой прислужник опаивал Тиена сонным зельем, и я опасалась, что он совсем уморит риора Дин-Таля. Еще боялась, что он очнется и поймет, что я имею касательство к произошедшему. Я спешила в Эли-Борг, но не для того, чтобы надеть венец. Я торопилась к дорогому мне мужчине. Ради этого я готова была пойти даже на дружбу с архоновой тварью, если бы она явилась ко мне.
— Вы так сильно любили его прежде, а теперь?
— Время может изменить многое, риор Дин-Кейр, но не все. Некоторые болезни способна исцелить лишь смерть.
Ирэйн сошла с последней ступени, и Райверн отпустил ее руку.
— Когда вы узнали, что советник появился в крепости? — спросил ее адер, остановившись.
— Случайно. Он искал смотрителя, а риор Дин-Шамис как раз вывел меня на прогулку на крепостную стену. Там мы и столкнулись.
— За вами присматривал сам смотритель? — удивленно приподнял брови Дин-Кейр.
— С некоторых пор он не доверял этой сомнительной чести никому, — ответила Ирэйн и огляделась.
— Вам было приятно его внимание?
Лейра Дорин обернулась и взглянула на риора.
— Вам было бы приятно внимание человека, от которого вы полностью зависите?
— И все-таки, — уклончиво продолжил адер. — Вы молоды и красивы, и мужское внимание…
— Мы были слишком в разном положении с риором смотрителем, — неожиданно резко произнесла Ирэйн. — Если вы думаете, что я искала выгоду, то ошибаетесь.
Все, что у меня осталось — это достоинство, а Дин-Шамис покусился на него. Я слишком жадная, чтобы отдать свое последнее богатство. Нет, мне было неприятно его внимание. И я посчитала, что лучше останусь четной женщиной в темнице, чем шлюхой на простыне смотрителя. Теперь вы позволите мне сделать то, зачем я пришла сюда?
— Разумеется, — склонил голову Райверн и отступил в сторону, давая женщине возможность пройти дальше.
Подсказывать, где покоится ее супруг, не пришлось, Ирэйн сама поняла это. Среди множества гробов, его единственный не имел на крышке высеченного лица, заменявшего статую на каменных крышках саркофагов лиоров. Могилу Лотта Дин-Дорина венчала мифическая птица Фанлин, сидевшая на каменном клинке. Она существовала в легендах горцев. Хартии говорили, что эта птица является достойнейшим из воинов и если уронит перо, то оно принесет удачу и дарует защиту в бою.
Ирэйн прошла половину расстояния, но вдруг остановилась. Она некоторое время смотрела на гроб супруга, после прижала правую ладонь к груди, и слезы все-таки покатились по щекам лейры. Она качнулась, сделав еще один шаг по направлению к последнему пристанищу супруга, протянула к нему левую руку, и с уст женщины сорвался стон:
— Ох, Лотт…
Как преодолела последние шаги, Ирэйн не заметила. Она упала на каменную крышку, распластав на ней руки, и зарыдала, отдавая последнюю почесть своему первому мужчине и первому другу, которого нашла там, где найти не чаяла, и которого разглядела слишком поздно, а потеряла слишком рано.
— Лотт… — донесся до Райверна сдавленный всхлип. — Мой милый Лотт, прости…
Риор отвернулся и бесшумно направился к лестнице, оставив вдову наедине с ее горем. Он привалился к перилам и рассеянно слушал тихие причитания благородной лейры, сейчас мало отличавшейся от любой крестьянки. Райверн задумчиво потер подбородок, раздумывая над их недавней беседой. У него еще оставались вопросы, но задавать их сейчас было бы слишком жестоко, потому что слезы лейры были искренними, и нарушить ее краткое свидание с супругом было бы кощунством.
