— И вина! — подхватила Люся.
— Пересолим, — засомневалась я.
— Мы по капельке.
— Ну, если по капельке…
И мы отправились на кухню. Но тут нас ожидало разочарование — обед был готов. Даже пирог имелся.
— Музыка и вино! — не расстроилась Люся. — И в бассейн.
— Недурно, — согласилась я. — Но для вина рановато. Предлагаю бассейн и музыку, потом валяться в саду, а вот там можно и вино.
Мы ударили по рукам. Да, кажется, соскучиться по Костику я и вправду не успею, вон, какая культурная программа. Правда, купальник в перечне моих вещей не значился…
— Мужиков нет, в нижнем белье поплаваем, — пожала плечами Люся. — Я тоже. Из солидарности. Солнце жарит, быстро обсохнем.
Почему бы и нет? Вполне себе вариант. И вскоре с щенячьими визгами мы прыгали в небольшой бассейн под веселенькую музыку. Мы сошлись с Люсей на Кети Перри, и она стала нам отличным сопровождением. В заплыве на перегонки я бездарно проиграла Люсе, зато под водой я просидела дольше, а потом под хохот мадам Поляковой на ощупь пробиралась к раковине, чтобы смыть растекшуюся тушь. Умная мысля, чтоб ее, вовремя не посетила…
Про наших мужчин мы почти не разговаривали. Люся больше рассказывала про свой новый дом, про друзей, про одного из клиентов.
— А этика? — спросила я, глядя на нее с улыбкой.
— Ты же никому не скажешь, — подмигнула мадам адвокат. — Зато, если приедете к нам в Прованс, ты никогда не свяжешься с мсье Бюжо. Как только увидишь господина в соломенной широкополой шляпе, в костюме и шлепанцах, разворачивайся и беги. И ни в коем случае не проходи мимо его дома с собакой, он обязательно подаст на тебя в суд и даже притащит доказательства, что твой пес нагадил на его газон.
— А если мой пес не гадил?
— Мсье Бюжо найдет доказательства, — весело рассмеялась Люся.
— Какой ужас, — я передернула плечами, но тоже хохотнула, когда моя собеседница подняла руку, делая вид, что сжимает в пальцах пакет, и потрясла этой конструкцией перед моим носом, парадируя клиента:
— Мадам Люсиль, вы поглядите на эти экскременты! Угадайте, где я их нашел? На своем газоне! Я уверен, что это мальчишка Вальян опять выпускал свою шавку! Он хочет загнать меня в могилу! И что вы на это скажете, мадам Люсиль? Мы обязаны их засудить! А мальчишке нужно дать пожизненное! — Люся закатила глаза, сжала собственное горло и вывалила язык: — Бе-е… Ужасный сутяжник. Ему уже отказали почти все адвокаты в нашем городе. Мы пока еще держимся, потому что мсье Бюжо стал нашей живой рекламой.
— Издержки профессии, — с пониманием кивнула я.
— Точно, — ответила Люся. — Выбираемся?
— Пора, пока не отрастили жабры, — хмыкнула я.
В сад мы не пошли, нашли другое местечко — широкий балкон, на котором стояли два плетеный кресла и столик между ними. И солнце как раз светило в нужную сторону, так что балкончик вполне себе заменил сад. Им мы любовались из кресел.
— Сейчас посмотрю, что там у нас есть из закусок, — сказала Люся, после того, как мы пригубили с ней по первому бокальчику. За непринужденной болтовней закуской мы не озаботились сразу, а сейчас она вроде как оказалась бы кстати. Перекусить хотелось. — Я быстро, не скучай.
Людмила ушла, а я осталась в одиночестве. Зажмурившись, я блаженно потянулась. Хорошо! Правда, хорошо. Вот такая блаженная лень, когда можно просто расслабиться и с чистой совестью предаться безделью — это приятно. Это тебе не лежать на диване, думая, что вот сейчас, еще чуточку, и ты обязательно встанешь и помоешь полы, или загрузишь белье в стиралку. Или придумываешь, как отказаться от прогулки с подругой, потому что не хочется выходить из дома. А в понедельник ты идешь на работу, понимая, что и отдыха толком-то не было. Два дня исчезли в пустоте. Да, иногда такое накатывает, особенно после тяжелой рабочей недели. Совершенно бестолковое состояние. Потому нынешнее состояние покоя мне нравилось, я действительно отдыхала.
Умиротворенно вздохнув, я открыла глаза и взяла недопитый бокал. После сделала глоток и чуть не поперхнулась, когда я за спиной раздалось ехидное:
— Любишь выпить, Верочка?
Я гулко проглотила вино. После поставила на столик бокал и обернулась. Старушка обнаружилась прямо за моим креслом. Ее тонкие пальчики сжали спинку, и меня сверлил недобрый взгляд.
— Ты знаешь, что женский алкоголизм неизлечим? Пьяница мать — горе в семье, — назидательно продолжила старушка.
— Да вы присаживайтесь, — предложила я бабульке. — В ногах правды нет. Вам налить вина? Очень приятное вино.
— А я в своем доме, — ответила стервозная пенсионерка. — Себе место найду. И вина мне не надо, тьфу, на эту пакость. Значит, внучку мою спаиваешь? Ох, и нашел себе бабу Костик. Ну и наше-ол, — протянула Анна Леонидовна. — Без слез не взглянешь.
Она все-таки обошла столик и уселась в Люсино кресло. Я откинулась на спинку своего кресла и прикрыла глаза, ожидая, что еще выдаст баба Нюра. Нет, я не нервничала, хотя ее появление подпортило момент. И все-таки мне было плевать, что она выльет на меня, лишь бы не кислоту.
— Ну, ничего, Костик — мальчик умный, он быстро поймет, что к чему. Орешь, конечно, знатно, мужикам такое нравится. Только одним сладким местом не удержишь. Пресытится твоими воплями и увидит, что ты, Верочка, стерва и хищница. Меня не обманешь, я долгую жизнь прожила.
— А, по-моему, вы видите то, что хотите видеть, — ответила я, любуясь садом. — Костя не сопливый мальчик, он взрослый мужчина и знает, чего хочет. А хочет он меня, не только по ночам, но и днем. Сколько он уже знает вашу Карину? Сколько вы ему внучку сватаете? Не в первый же раз, правда?
— А ты Кариночку не трогай, — сварливо произнесла бабуля. — Ты ей в подметки не годишься. Кариночка — хорошая девочка.
— Мои родные обо мне вам скажут то же самое, — пожала я плечами.
— Понятно, в кого ты такая, — едко усмехнулась Анна Леонидовна.
Я повернула к ней голову и с любопытством спросил:
— Какая? Что вы можете обо мне сказать, зная меньше суток? И тем более о людях, которых в глаза не видели?
— А мне много не надо, сразу человека насквозь вижу, — не растерялась баба Нюра.
— Понятное дело, — усмехнулась я. — Причина рождает следствие. Я — невеста Кости, значит, препятствие вашим устремлениям, отсюда следует — стерва. Пришла бы, как подруга Люси или Карины, была бы хорошей девочкой. Только какой смысл в вашей ревности, если ни Костя не нужен Карине, ни Карина Косте? Это же только ваша фантазия.
Баба Нюра промолчала. Я снова повернулась к ней и обнаружила, что бабуля смотрит на меня, прищурив глаза. Я, на всякий случай, скрестила пальцы, чтобы не сглазила.
— А ты змея, — произнесла Анна Леонидовна. — Хорошо поешь, только всё равно будет по-моему. Ты еще не знаешь, с кем связалась. Еще слезами умоешься…
