— Ну, знаешь, бабушка, — сердитая Люся возникла из-за наших спин. Она поставила на стол тарелку с нарезанным сыром, следом коробку конфет и уперла руки в бока. — Мне не нравится, как ты разговариваешь с нашей гостьей. Костя — наш друг, и я не позволю тебе поссорить нас из-за твоих амбиций.
— Люсенька! — захлопала ресничками бабуля. — Как ты со мной разговариваешь?
Она схватилась за сердце, но, кажется, Люся была зла не на шутку. Она уперлась левой ладонью в стол и воззрилась на бабу Нюру.
— Хватит симулировать, бабушка, — отмахнулась Людмила. — Ты ведешь себя совершенно недопустимо. Я надеялась, что ты увидишь, что твои интриги не имеют результата и успокоишься, но ты перешла все границы!
— Ох, — простонала аферистка. — Вот Кариночка бы ни за что так не стала с бабушкой…
— Где твоя Кариночка? — сурово вопросила мадам Люсиль. — Нет ее! Туркам глазки строит. А ты тут ей чужого жениха выбиваешь, оскорбляешь девушку, которую видишь в первый раз в жизни. Угомонись уже! Выбрал он себе невесту, сам, без твоего участия. Мужику тридцатник! Думаешь, не в силах разобраться, кто ему нужен? Я хочу, чтобы ты извинилась перед Вероникой.
Бабуля, до этой минуты слушавшая внучку с приоткрытым ртом, явно не ожидая от нее такой отповеди, взвилась в одно мгновение, забыв о приступе и роли божьего одуванчика.
— Что?! Я буду извиняться перед этой проституткой?! Ничего с ней не сделается!
Я молча поднялась с кресла и отсалютовала бокалом бабе Нюре:
— Долгих лет вам, Анна Леонидовна, и здоровья крепкого.
После допила последний глоток вина, остававшийся в бокале, и улыбнулась Люсе:
— Я буду в саду.
— Извини, — буркнула та и перевела взгляд на бабушку. Я посчитала себя лишней в этой мизансцене и покинула балкон.
Я не стала задерживаться и слушать ту грязь, которую так щедро лила на меня престарелая интриганка, не хотелось, потому вскоре голос бабы Нюры превратился в нечленораздельное дребезжание, Люсю же не было слышно вовсе. Нет, она не молчала, слушая бабушку, просто разговаривала без повышенных тонов — это было понятно по паузам между брюзжанием Анны Леонидовны. А вскоре я уже не слышала и этих звуков, успев спуститься на первый этаж и покинуть дом.
От нечего делать, я побрела по облюбованному саду, поглядывая по сторонам. Спустя несколько минут я приметила Римму, сидевшую на клумбе с ирисами. Я направилась к ней, потому что пройти мимо было бы невежливо — она меня заметила. Уже подходя к матери Люси, я подумала, что всё еще не сменила халат, который надела после бассейна, но эта деталь мне показалась малозначимой. В конце концов, Колчановский оставил меня без вечернего платья… Ну, это так, шутка.
— Здравствуйте, Римма, — произнесла я.
— Привет, Верочка, — дружелюбно улыбнулась женщина. — А где Люся? Вы вроде вместе были.
— Люся беседует с бабушкой, — ответила я.
— Она все-таки влезла, да? — нахмурилась Римма. — Вот же неугомонная женщина. Достала, значит. Люда еще вчера хотела с ней поговорить, я ее уговорила подождать. Думали, образумится.
Я приподняла брови, удивляясь прозорливости педагога-цветовода. Римма улыбнулась и утерла с лица пот запястьем, свободным от перчатки, но черная полоса всё равно прочертила ее щеку, и я хмыкнула, любуясь раскраской коммандос.
— Испачкалась? — спросила Римма.
— На щеке, — ответила я.
— Ерунда, потом приведу себя в порядок. Огород не люблю, — вдруг поделилась женщина, — а с цветами готова возиться часами. Мы овощи покупаем у соседей, выходит недорого. А у тебя есть какое-нибудь хобби?
Мне вдруг стало неловко — никакого хобби у меня отродясь не было. Однако врать и по этому поводу я не стала, потому просто отрицательно покачала головой.
— Люська такая же, — Римма вернулась к своему занятию. — Она всю эту красоту со стороны любит. Я тоже только недавно пристрастилась. Наверное, любовь к земле приходит с возрастом. Или когда ты живешь на этой самой земле, — она снова посмотрела на меня с улыбкой, сощурившись от яркого солнечного света.
— Хотите, помогу? — спросила я. — Только скажите, что делать.
— Можешь принести мне воды, — негромко рассмеялась Римма. — В горле пересохло.
— Хорошо, — кивнула я и поспешила в сторону летней кухни, памятуя, что там стоял графин.
Пока я наливала в стакан воду, из дома выскочила фиолетовым кузнечиком баба Нюра. Меня она не заметила, сразу рванула в сторону дочери, явно желая нажаловаться на внучку-грубиянку. Может, и на меня, но последнее мне было неинтересно. И все-таки возвращаться назад, пока там жестикулирует тоненькими ручками Анна Леонидовна, мне не хотелось. Я посмотрела на стакан с водой, потом на женщин среди цветника, затем на дом и увидела Люсю. Ей я и вручила стакана, попросив отнести матери.
— А я пока переоденусь, — сказала я, чтобы прикрыть свое нежелание выполнить поручение.
— Давай, — кивнула Люся, от которой не могла укрыться настоящая причина моей просьбы. И она направилась к матери с возмущенной бабушкой, буркнув себе под нос: — Вот же поганый характер… — последнее было сказано не для меня — просто рассуждение вслух. Я развивать тему не стала.
В нашей с Костиком комнате я переоделась, досушила волосы и снова привела себя в порядок. После собрала сумку и бросила взгляд на телефон. Меня обыскалась подруга, о чем свидетельствовали пять непринятых вызовов и уйма сообщений по всем контактам. Я ответила ей, что меня пригласила коллега с работы к себе на дачу и даже подошла к окну, чтобы сфотографировать вид и отправить ей фотку. А когда открыла галерею, чтобы выбрать наиболее удачный снимок… обалдела. Нет, правда! Я зависла с отвисшей челюстью!
Моя галерея была забита фотографиями счастливых влюбленных! Некоторые отдавали не слишком качественным фотошопом, но имелись очень даже ничего. Мы целуемся на ночной улице под фонарями. Мы в моем подъезде. Я сижу на подоконнике, уткнувшись носом в шею Костика, он улыбается, глядя в окно. Мы в его квартире. Я живописно валяюсь на том самом диване, на котором провела ночь с пятницы на субботу. Колчановский лыбится во весь экран. Опять же он на какой-то яхте, он в тренажерном зале, он со стаканом коньяка в руках. Снова мы вместе, только на этой фотке никогда в жизни не было Костика, до вчерашней ночи! А теперь он стоял позади меня и жизнерадостно улыбался в камеру. Были более топорно сработанные, но, благодаря им, я успела побывать в какой-то тропической стране, на горнолыжном курорте и даже на каких-то автогонках. Какая у меня насыщенная жизнь, оказывается.
— Ну, зме-ей, — протянула я, осознавая, что пока я спала счастливым сном алкоголика, мой шеф работал, не покладая рук, создавая нам прошлое. После чего, забил мой и наверняка свой телефон под завязку. Но это ладно! Просто он для этих целей использовал не только фотографии из моего архива, но и мое бессознательное пьяное тело! — Убью, — прошипела я, уподобляясь моему липовому женишку. — Извращ-щенец…
