— Не надо, — согласилась я, а после молитвенно сложила руки и протянула: — Ну, пожа-а — алуйста. Я совсем капельку, честное бухгалтерское.
— Ты не умеешь капельку, — возразил шеф. — У меня уже есть горький опыт общения с пьяным чудовищем, потому знаю, о чем говорю. По моему скромному мнению, женщину-напалм лучше не будить. Пусть эта сущность мирно дремлет. Понедельник не ее день.
— Но мне, правда, очень надо. Правда-правда. Я совсем немножечко разгуляюсь и сразу вернусь. Ну, Костя!
— Домой, — скомандовал сатрап, и я возмутилась.
По какому такому, простите, праву?! Сейчас я вольный человек, рабочий день закончился. Могу себе позволить, в конце концов! У меня, между прочим, деньги есть. Однако ничего этого я говорить не стала, но уперла кулак правой руки в бок и воинственно вопросила:
— Ты зачем пришел? Там Лиза уже истосковалась за выходные…
— Ни о какой Лизе сейчас речи идти не может, — категорично заявил Костик. — Пока наше дело не придет к логическому финалу, других женщин в моей жизни не будет. Смирись, тигрик, ты по-прежнему обладатель золотого слитка весом в восемьдесят килограмм. Возрадуйся, дитя мое, я всё еще твой.
— Какое сомнительное счастье, — проворчала я и, вздохнув, устремила взгляд на букетик. Ну, прямо, как в нашей сказке. — Так почему ты здесь?
— Соскучился, — осклабился шеф. Затем смягчил жизнерадостный оскал до простой улыбки и потряс пакетом: — Предлагаю отметить успешное завершение первого этапа нашего дела.
Я посмотрела на пакет и поняла — там вино. Прищурившись, я ответила:
— Так понедельник же.
— Пункт первый? — строго спросил шеф.
— Начальник всегда прав, — процитировала я.
— Сообразительный тигрик, — одобрил Колчановский. — Идем.
— Куда? — опешила я.
— К тебе, конечно. Давай-давай, шевели ножками. Я вымотался сегодня и хочу немного расслабиться. Посидим, поболтаем, узнаем друг о друге побольше. Добавим фоток в наш архивчик.
— А, — усмехнулась я. — Сделка.
— Она, родимая. Идем.
Протяжно вздохнув, я развернулась и побрела в сторону своего подъезда, на ходу вытаскивая из ушей парадно-выходные сережки. Внутри меня заворочалось раздражение, и чем ближе я подходила к двери подъезда, тем сильней во мне разгоралась злость. Ну это же надо! Я же уже почти ушла! Мой блистательный план почти воплотился, оставалось лишь наделать глупостей, за которые завтра будет стыдно, но зато сегодня могло быть хорошо. И никаких тебе Костиков с тигриками. Пьяный отрыв от реальности и от образа приличной девочки. Я, между прочим, о себе забочусь. И о пользе дела тоже.
Возможно, если бы я не так вжилась в свою роль, что почти уверовала в происходящее, я бы и на бабу Нюру внимания не обращала. Сидела бы себе спокойно и пропускала мимо ушей ее выпады, но вместо этого начала слушать вздорную бабульку, примерив на себя рубашку настоящей невесты, совсем позабыв о том, кто я и для чего приехала. Могла бы даже поглумиться над ее потугами, а не истерить. Тем более, что нечто подобное я предусматривала, выторговав себе пункт о возмещении морального ущерба. Да и на Колчановского сорвалась зря, потому что он был моим щитом всю субботу, закрывая собой не только от большей части неудобный вопросов, но и от нападок бабушки. Пусть не прямыми действиями, но мягко показывая, что все ее старания впустую. И в воскресенье не подпустил бы ее ко мне, если бы не пришлось уехать. Какую и вправду защиту я у него требовала? Набить физиономию Шурику? Спалить коттедж? Или вытряхнуть из Анны Леонидовны весь песок?
Он шел у меня на поводу всё время, подчеркивая этим наше единогласие. Если бы Александр решил назвать Костика подкаблучником, он бы оказался прав, начиная прямо с нашего появления, когда шеф фыркал на него за неуместный вопрос, и после, когда бегал за мной, «успокаивал», выполнял мои маленькие просьбы и сбежал от всех, как только я сказала, что хочу погулять. И уехали мы после моего требования, но там, правда, вариантов остаться не было. Ситуация сложилась патовая. И если после бабулькиных выпадов еще можно было поиграть, то после Скорой сидеть с улыбкой было бы верхом лицемерия, подтверждая слова бабы Нюры о моей стервозности. И вот результат — игра продолжается. Мы расстались с Поляковыми на такой напряженной ноте! Костя прав, на этом не может всё закончится. Это логично. Если они дружат с детства, то адвокату эта ситуация так же неприятна, как и моему Костику…
Тьфу, ну, вот опять. Мой! Угу. Надо было раньше валить из дома, а не раздумывать, стоит игра свеч или нет. Сейчас бы уже засела за столиком и выцепляла взглядом пьяниц и тунеядцев, которые позволяют себе загул в понедельник вечером. И на фига мне такой нужен? Не для жизни и отношений — это уж точно. Просто провести вечер с мужчиной, внимание которого может встряхнуть меня и напомнить, что на Колчановском свет клином не сошелся, и на его поцелуях тоже.
Но этот экстрасенс уже здесь, и наше сближение продолжиться. Ну, что за человек?! Хоть бы дал глоток свободы, и я бы дальше работала по сюжету, без истерик и сбоев. Обвил своими кольцами… змей. Нет, он не просто змей, он — удав! Захватил бедного кролика и гипнотизирует его своими синими глазами. А кролик — дурак, уши развесил и млеет. Господи, да как мозги-то собрать воедино?
— Ау, есть кто дома?
Я полуобернулась и мазнула по Костику суровым взглядом. Он остановился на лестничной площадке и оперся ладонью на дверь… на мою дверь.
— Далеко пошла? Я на чердак не потащусь. Я слишком красиво одет для чердака.
— Всего лишь деловой костюм, — проворчала я, спускаясь на свой этаж. — Унылый и скучный.
— Как твоя блузка?
— У меня отличная блузка, не завидуй.
— Пф, — фыркнул шеф. — Мне не идут женские блузки, я для них слишком широк в плечах.
— Примерял?
— Задушу.
— Загрызу.
— Ты сегодня добрее, чем обычно, — заметил Костик и посторонился, пропуская меня к двери.
— Сам такую выбрал, — буркнула я.
— Зато нескучно, — парировал шеф.
Я развернулась к нему и скрестила руки на груди:
— Веселишься, значит?
— Та-ак, — Колчановский отнял к меня ключ, который я достала, но к делу так и не пристроила. После вставил его в замочную скважину и, открыв дверь, сделал приглашающий жест, первым войдя в квартиру. Я стояла на лестнице и упрямо смотрела на него, не спеша перешагивать порог. Шеф решил проблему по-свойски — ухватил меня за локоть и втянул в квартиру. Закрыл дверь и только после этого продолжил: — Почему рычим? Только ли из-за испорченных планов?
— Это мое личное дело, — отмахнулась я.
После скинула туфли и прошлепала на кухню. Костик прошел следом за мной. Я скосила глаза и обнаружила на нем гостевые тапочки. Ну, конечно, он же был здесь в пятницу, и явно я на него эти тапочки напяливала. Наверное, с пафосом, раз сейчас сам переоделся. То есть уже и в моей квартире он, как дома. Я покачала головой и подошла к столу, уселась на табуретку и посмотрела на Колчановского.
