Более серьезные последствия начались, когда ей исполнилось восемнадцать. В универе Алёна завела новых знакомых, начала пропадать, врала мне. Я сходил с ума от подозрений и ревности. А потом она залетела. У нас с ней были отношения, только по срокам ее залет был не от меня…
— Почему?
— Во-первых, у меня хотя бы хватало ума предохраняться. А во-вторых, за два месяца до этого я улетел в Лондоне, и она точно не была беременной. Отец решил спровадить меня за бугор, когда третий раз отмазывал меня за мелкую хулиганку. Тоже с подачи Алёны, разумеется. В общем, он отправил меня доучиваться вдали от его дочурки, надеясь, что я остыну. Но… она дотянулась и туда, да еще как дотянулась. Позвонила, захлебывалась слезами, рассказывая, что ее насиловали, отсюда и беременность.
Мне сорвало клапан, напрочь сорвало. Я рванул в Россию, нашел ее приятеля, с кем она тогда гуляла, и избил его. Если бы меня не оттащили, наверное, вообще бы убил. Парень попал в больницу с кучей травм, а я к следователю. В этот раз отцу пришлось изворачиваться, чтобы снять меня с крючка закона. Парня отправил лечиться за свой счет, выложил кучу денег следователю, и папе парня, который тоже выкатил нехилую сумму, чтобы меня посадили. Дружок Алёны был из семьи чиновника.
Когда дело закрыли, и меня выпустили, я уже знал, что не было никакого насилия, просто моя отмороженная подружка решила так прикрыть свой прокол, понимая, что Шурик сдаст ее. Просто токсикоз в карман не спрячешь, а мама быстро просекла перемены в состоянии дочери и отвела ее в клинику, чтобы проверить. От беременности Алёнка, конечно, избавилась, а мне поспешила сообщить об изнасиловании. Не хотела терять верного дурака, который готов был мчаться к ней по первому зову, несмотря на расстояния и границы.
— Что она сказала? — спросила я, не сводя взгляда с Костика.
— Пожала плечами и сказала, что не заставляла меня никого бить, я сделал это по собственному разумению. В общем, она ни при чем.
— А ты?
— А я психанул. Первый раз в жизни я был обижен настолько, что уехал, не прощаясь с ней. Поклялся себе, что больше не наступлю на эти грабли. Вернулся в Лондон, завел подружку, а потом приехал домой и получил граблями по лбу. Она всегда знала, чем меня взять и продолжала манипулировать. Я шел за ней, как чертова сомнамбула. До поры. Проблема была уже в том, что я взрослел, а она оставалась прежней малолеткой без головы. Ты видела ее. Двадцать семь лет, а она выглядит, словно подросток, да и ведет себя также.
— Чем всё закончилось?
— Я встретил тебя, — ответил Костя с кривоватой ухмылкой. — Это если говорить совсем о финале этой истории. А общаться перестали пять лет назад. Точней я перестал с ней общаться. Она крупно подставила меня. Невинная просьба, которая чуть не загубила мою репутацию и бизнес в самом его начале. Мы и без того уже общались больше, как знакомые, без всей этой любовной требухи. Но та выходка стала для меня краем.
И я сказал себе — довольно. А самое простое было не подпускать ее к себе. Я исключил ее из своей жизни, полностью отказался от общения и попросил не упоминать при мне ее имени. Семья поняла. Но какой бы она ни была, но оставалась сестрой и дочерью, и мое упрямство стало тяготить семью, потому что им приходилось выбирать между мной и ею. Поэтому Шурик и поставил мне это условие в случае проигрыша. Я должен был встретиться с Алёной и, наконец, прояснить наши отношения. На что я был готов, чтобы этого не допустить, ты знаешь лучше других.
Но знаешь, что я понял, когда оказался наедине с ней? Я давно уже переболел этой заразой. Похоже, я зря бегал столько времени от нашей встречи. Она окончательно выжгла остатки моей зависимости своим отношением ко мне. Я ничего не почувствовал, кроме раздражения. Давно нужно было сделать этот шаг. Хотя тогда бы не было этого пари, и нас бы тоже не было, — он снова присел передо мной и сжал руки в своих ладонях, я улыбнулась в ответ. — И все-таки мне, наверное, есть, за что сказать Алёне спасибо. Я научился закрываться и дозировать свое доверие. Теперь я открываюсь ровно настолько, насколько считаю нужным. Это создало мнение, что я бездушный, холодный и расчетливый. Меня такой расклад вполне устраивает. Мне хватает людей, которым я доверяю по-настоящему, чтобы скинуть свой панцирь и расслабиться.
— Ты боялся влюбляться, — произнесла я, глядя на короткие прядки волос, которыми играл ветер.
— Да, имел здоровые опасения. Жизнь показала мою уязвимость от человека, который входит в зону полного доверия. Не хотел рисковать. Поэтому поставил заслон от друзей и от женщин.
Я заглянула ему в глаза и спросила:
— А теперь? Всё еще боишься?
— Теперь не боюсь, — улыбнулся Костя. Он поднял руку к моему лицу и провел тыльной стороной ладони по скуле, лаская. — Ну, хоть теперь понимаешь, почему я не стал рассказывать тебе о наших больных взаимоотношениях с Алёной перед тем, как уйти с ней?
Да, теперь поняла. Поняла и согласилась. Знай еще утром их историю, я не осталась бы в состоянии покоя и часа. Я бы изъела себя ревностью, измучила подозрениями, что она снова добилась своего. Не смогла бы ни гулять по Гардану, ни слушать Поляковых. И звонить, наверное, начала бы раньше, чем миновало два часа, чтобы убедиться в своей ошибке. А не дозвонившись… А что было бы, когда он не вернулся и через три часа?! Да, точно бы рванула в аэропорт, или скончалась от сердечного приступа в срочном порядке. Да я бы его вообще никуда не отпустила! И мы поругались, потому что долг проигрыша — дело чести. А я бы думала, что он просто рвется к ней. А если бы послушал меня, чтобы не дергалась, то мое упрямство порадовало бы гадину Алёну. Бр-р, да уж, хорошо, что не знала. И все-таки…
— Почему ты настолько исчез, если она раздражала тебя?
— Я возвращался, только вас никого не было, — ответил шеф, поднявшись на ноги и потянув меня за собой. — Через полтора часа вернулся, чтобы она собрала свои вещи. Отец не видел нас, он был на заднем дворе, Алёна бесилась, потому ушла, не прощаясь, а я не хотел упустить ее из виду и не дать шанс что-нибудь выкинуть на последок.
— Бесилась?
— Еще как, — усмехнулся Колчановский. — Она пошла проторенным путем. Я же говорю: годы идут, Полякова не меняется. Пыталась играть на моих чувствах, использовала давно проверенные способы манипуляции. Думаю, сегодня она соревновалась с тобой. Хотела показать свое превосходство. А когда я посмеялся над ее потугами, психанула. Просто она давно вышла из зоны моего доверия, а я это осознал только сегодня, когда остался равнодушен к ее ужимкам. Я перегорел и не заметил когда. Не знаю, сколько бы я еще бегал, если бы не ты. Мне хотелось убрать со своей дороги этот призрак прошлого, чтобы он не мешал будущему. Я хотел, чтобы всё было по-честному, и не хотел затягивать с этим. От неприятных дел нужно избавляться быстро, и я избавился.
— Но почему так долго?!
— Я отвез ее в аэропорт. Она сама захотела уехать, я только поддержал это решение. Сам купил билет на ближайший рейс в Лондон, пока не передумала, и усадил в самолет, чтобы обойтись без сюрпризов. Как только самолет взлетел, я сразу и помчался назад, чтобы всё объяснить тебе. Но нашел лишь панику и никакой Веры.
