Пьянство стало насаждаться в России первыми царями из рода Романовых, стремящимися восстановить государственные финансы после Смутного времени в том числе и за счет кабацких откупов. Особенно отметился на поприще спаивания россиян Петр Великий. А во времена Ивана Грозного, когда писался «Домострой», массовое пьянство было попросту невозможно. Даже пиво разрешалось варить только по большим престольным праздникам, а по окончанию празднования все остатки хмельных напитков собирались земскими старостами и отправлялись под замок – до следующего праздника. Вино могли хранить только монастыри, обеспеченные горожане, бояре и князья. Государственные кабаки были редкими, и вход туда был, как сейчас бы сказали, «по пропускам» – для весьма ограниченной категории царских подданных. А частные кабаки, бесконтрольно торговавшие хмельным, Иван Грозный закрыл по всей стране. Так что даже базы для массового пьянства тогда не осталось.
Но автор «Домостроя» обращается к тем читателям, которые могли иметь дома вино, пиво или хмельной мед и призывает к строгому контролю за алкогольными напитками, которые должны храниться под замком, чтоб не вводить в соблазн добровольного сумасшествия домочадцев и слуг, опять особо отмечая вред пьянства для женщин:
«А у жены никак никогда и никоим образом хмельного питья бы не было, ни вина, ни меда, ни пива, ни угощений; питье находилось бы в погребе на леднике, а жена пила бы бесхмельную брагу и квас и дома и на людях. Если придут откуда женщины справиться о здоровье, им тоже хмельного питья не давать, да и свои женки и девки не пили бы в людях и дома же допьяна; а жене тайком от мужа не есть и не пить и захоронков еды и питья втайне от мужа своего не держать, у подруг и у родни тайком от мужа питья и еды и поделок и подарков разных не просить и самой не давать и ничего чужого у себя не держать без ведома мужа, во всем советоваться с мужем, а не с холопом и не с рабою….А когда окажутся гостьи, потчевать их питьем как пригоже, самой же хмельного питья пьянящего не пить, а питье и яства и всякое угощение приносит тогда один человек, выделенный для этого дела, а мужчин никаких тут ни рано, ни поздно никогда и ни в коем случае не было бы, кроме того человека, которому приказано принести что, или что-то спросить у него, или что-то ему приказать; и во всем с него спрашивать, и за беспорядок, и за ошибки, – никому же иному тут дела нет…»
Отцы и дети
В течении всей истории человечества во всем мире считали, что дети – благословение Божье, а отсутствие детей свидетельствует о нравственной, духовной ущербности человека, если, конечно, это не результат несчастного случая или болезни.
Главной обязанностью родителей было не обеспечить своим детям безбедную жизнь (хотя и это было важно), которая в тех условиях была нестабильна и зачастую прерывалась набегами врагов, пожарами и другими бедствиями, а воспитать их в любви к Богу и ближнему. Наши предки не без оснований считали, что все в нашей жизни, и хорошее, и плохое, есть результат нашего собственного поведения и нашего правильного понимания отношений с Творцом. Поэтому для благополучия детей важно было дать им не столько богатство и внешний почет, сколько правильное понимание законов божественного мироздания, которые не менее строги, чем законы физики. И если человек соблюдает эти законы, то все остальное приложится. Если же нарушает – никакое богатство и сильные заступники не помогут избежать неприятностей.
«А пошлет Бог кому детей, – пишет «Домострой», – сыновей или дочерей, то заботиться о чадах своих отцу и матери, обеспечить их и воспитать в добром поучении; учить любви к Богу и вежливости, и всякому порядку, а затем, по детям смотря и по возрасту, их учить рукоделию – мать дочерей и мастерству – отец сыновей, кто в чем способен, какие кому Бог возможности даст; любить их и беречь, но и наказывая и поучая, а когда и побить. Наказывай детей в юности – упокоят тебя в старости твоей. И беречь и блюсти чистоту телесную и от всякого греха отцам чад своих как зеницу ока и как свою душу. Если же дети согрешают по отцовскому или материнскому небрежению, о таких грехах им ответ держать в день Страшного суда. Так что если дети, лишенные поучений отцов и матерей, в чем согрешат или зло сотворят, то отцам и матерям от Бога грех, а от людей укоризна и насмешка, дому же убыток, а себе самим скорбь и ущерб, от судей же пеня и позор. Если же у богобоязненных родителей, рассудительных и разумных, дети воспитаны в любви Божьей и в добром наставлении и научены всякому разуму, и вежливости, и промыслу, и рукоделию, – такие дети с родителями своими будут Богом помилованы, благословлены и добрыми людьми восхвалены, а вырастут – добрые люди с радостью и благодарностью женят сыновей своих на их ровне по Божьей милости или своих дочерей за детей их выдадут замуж…».
Если автор «Домостроя» заклинает родителей «беречь и блюсти чистоту телесную чад своих как зеницу ока», то по отношению к дочерям это верно сугубо. Автор даже выделяет особой главой поучение о том, как надо воспитывать и выдавать замуж дочерей. Потому что тут родители держат ответ не только перед Богом, но и перед другой семьей, которая принимает к себе их дочь после замужества. Особое внимание обращает «Домострой» на девичье целомудрие. Чтобы сохранить дочь от «бед телесных», он предписывает воспитывать девочек в «строгости и послушании». И эта акцентация на особом воспитании девочек глубоко верна, особенно в наше время, когда грань между приличным и недопустимым поведением стирается не только из-за пагубного влияния «улицы», но и пропагандой разврата с телеэкранов и, особенно, посредством интернета и социальных сетей. Школа самоустранилась из процессов воспитания, и кроме родителей детям не на что надеяться в борьбе с соблазнами окружающего мира. Поэтому малейшее упущение родителей в этом вопросе может иметь самые грустные последствия. «Домострой» не только показывает опасности недостаточного воспитания дочери, но и указывает на два основных направления в воспитательном процессе: необходимо с раннего детства прививать ребенку любовь к Богу и занимать его трудом, причем трудом осознанным, когда ребенок знает, почему и для чего он трудится, понимает, куда идут результаты его трудов, в том числе речь идет и о вознаграждении ребенка за его труд:
«Если дочери у тебя, направь на них свою строгость, тем сохранишь их от бед телесных: и ты не посрамишь лица своего, коли в послушании ходит, и не твоя вина, если по глупости нарушит она девство свое и станет известно знакомым твоим, и тогда посрамят тебя перед людьми. Ибо если отдашь дочь свою беспорочной, будто великое дело совершишь и в любом обществе похвалишься, никогда не посетуешь на нее.
… А у кого дочь родится, тогда рассудительные люди от всякой прибыли на дочь откладывают: на ее имя или животинку растят с приплодом или из полотен, и из холстов, и из кусков ткани, и из убрусов, и из рубашек все эти годы ей в особый сундук кладут и платье, и уборы, и мониста, и утварь церковную, и посуду оловянную, и медную, и деревянную; добавлять всегда понемножку, а не все вдруг, себе не в убыток, и всего будет полно. Так дочери растут, любви Божьей и знаниям учатся, а приданое их понемногу прибывает, только лишь замуж сговорят – тут все и готово. А кто заранее о детях не раздумывает, то как замуж отдавать, тотчас же и покупать все, так что скорая свадьба вся на виду; а коли по Божьему желанию дочь та преставится, то ее приданым поминают душу ее в сорокоуст, и милостыню из него же дают. А если другие дочери есть, таким же образом и о них заботятся.»
