– Какого червя? – не понял я.
– Могильного, какого ещё? – рассмеялся мой теперь уже бывший наставник. – Но лучше обойдись без уточнений. Покажешь фишку, попросишь отвести к Червю. Дальше действуй по обстоятельствам, только мой тебе совет: контролируй рвотные позывы. И не ходи пока отмаливать грехи, хоть аура будет не столь вызывающе светлой.
Роман поднялся из-за стола и, не прощаясь, покинул закусочную. А я остался пусть и не с разинутым от удивления ртом, но всё же в изрядно пришибленном состоянии духа. Потом взял со стола фишку, подкинул её и зажал в кулаке.
Ну да ничего, схожу и посмотрю на этого Червя. Едва ли тот окажется омерзительней потрохов лежалого трупа…
Клуб «Сады удовольствия» располагался неподалёку от городской площади, но выходить на неё и рисковать встречей с блюстителями не возникло нужды – приземистое одноэтажное здание притаилось на задворках. С двух сторон его подпирали соседние дома, и я нисколько не удивился тому обстоятельству, что пришлось спускаться в подвал. А вот размеру самого подвала удивился и весьма сильно. Но – обо всём по порядку.
Ждать ответа на улице меня не заставили: входная дверь оказалась не заперта. За ней обнаружилась тесная комнатушка, в которой не было ничего кроме голых стен, пола и потолка, да ещё люка, перекрытого стальным листом со столь основательными заклёпками, что волей-неволей закралась мысль о банковском хранилище.
– Кто? – прошептал призрачный голос у меня в голове.
Я молча продемонстрировал полученную от Романа фишку, тогда крышка люка сдвинулась в сторону, и предположение касательно банковского хранилища оправдались на все сто: в толщину стальная плита достигала половины локтя.
Миг я помедлил перед каменной лестницей, полумрак на которой едва-едва разгоняли светильники в виде черепов, прислушался к ритмичным отзвукам мелодии, потом только двинулся вниз. Очень скоро лестница начала закручиваться по спирали, и зал открылся совершенно неожиданно. Всё там оказалось выдержано в красно-чёрных тонах. Всюду, куда только ни падал взгляд, – одни только мрак и кровь. Этих оттенков были ромбы на стенах, полу и потолке, скатертях и мебели. Из белого – лишь обнажённые тела извивавшихся в клетках эльфов и эльфиек. Извивались они в завораживающем танце, а вот клетки были из разряда тех, что скорее ожидаешь увидеть в тюремных казематах. Ещё и решётки и желоба в полу, словно на скотобойне.
Меня передёрнуло, но я пересилил себя и присмотрелся к музыканту в слишком белом для этого места одеянии, который играл на алых лучах света, будто на струнах неведомого инструмента. Мелодия получалась по электронному резкой; она без всякого труда забиралась в сознание и заставляла двигаться в задаваемом ей ритме.
Посетители? Насчёт посетителей ничего определённого сказать не получилось. Подсветку настроили таким образом, что столы утопали во тьме, к тому же хватало и приватных альковов. Некоторые были отгорожены от зала занавесями, некоторые чернели тёмными провалами арок. Обслуживающий персонал – исключительно эльфы и эльфийки в кожаном белье.
– Следуйте за мной! – требовательно произнёс голос в моей голове, и тут же в воздухе заискрил шар призрачного свечения.
Тусклый и едва заметный, он всё же послужил проводником. Я прошёл по краю зала, поднялся по короткой, всего в десяток ступеней, лестнице и очутился перед закрытой дверью.
– Вас ожидают, – сказал призрак и сгинул.
Я без стука распахнул дверь и шагнул в кабинет, в интерьере которого преобладал красный и чёрный бархат. В глубоких креслах там сидели два бледных эльфа с удивительно тёмными для этой расы волосами. Темными были и глаза, а души так и вовсе – откровенно чёрными. Столь траченой злом ауры у игроков прежде мне замечать ещё не доводилось.
– Оставьте нас, мальчики! – потребовал хозяин, и эльфы беспрекословно выполнили это распоряжение, притворили за собой дверь.
Червь оказался немногим выше среднего роста и стройным… кем-то. Его бесполое и совершенно точно нечеловеческое лицо наводило на мысли о рептилиях. Белая кожа, полное отсутствие волос, крупные глаза с вертикальными зрачками, вместо носа – две узких дыхательных щели, едва заметная линия широкого рта. Одеяние, пошитое из ромбов-лоскутов красного и чёрного цвета, тесно облегало фигуру, но определить пол собеседника не помогло и это.
Я замешкался, не зная с чего начать, а Червь вдруг приложил к лицу указательный палец и прошипел-просвистел:
– Тс-с-с… – Длинные заострённые ногти были выкрашены поочерёдно красным и чёрным. – Ничего не говори.
Червь предлагает дать клятву о неразглашении*
[Принять/Отклонить]
Согласно условиям клятвы, мне запрещалось говорить с кем-либо о сфере деятельности хозяина кабинета, равно как и раскрывать полученные от него сведения под угрозой проклятия Гнилой крови, и после недолгих колебаний я согласился взять на себя очередной обет.
– Имя?
– Джон.
Тогда Червь описал ногтем указательного пальца окружность напротив собственного лица, и я понятливо снял маску чумного доктора. Резко усилились ароматы непонятных благовоний, закружилась голова. Пришлось вновь прикрыть лицо.
– Человек… – с нескрываемым разочарованием прошипел хозяин кабинета, а потом уселся в кресло, закинул ногу на ногу и уже совершенно нормальным, пусть и бесполым голосом спросил: – И чего же хочет твой наставник? Твой наставник – Роман, ведь так?
Памятуя о прежней клятве, я этот вопрос проигнорировал, сразу перешёл к делу.
– Сейчас я представляю исключительно себя самого. Хочу расширить свои познания в магии.
Червь покачал головой, как мне показалось, без особого сожаления.
– Не выйдет. Я ничего не могу дать тому, кто принёс клятву не ступать на путь Гнилой крови.
– Понимаю и не настаиваю, но надеюсь, вы поможете найти наставника магии Крови.
– О, как! Интересует магия Крови?
– Да, но об этом я поговорю с наставником.
Червь резким движением поднялся из кресла и вдруг крутанулся на левой пятке, а потом потребовал:
– Говори!
Я недоумённо захлопал глазами и едва за это не поплатился.
– Червь! – с бешенством прошипел хозяин кабинета. – Этот невоспитанный юнец полагает, будто стал жертвой розыгрыша! Какое возмутительное неуважение!
Последовал ещё один оборот, и в голос моего странного собеседника вернулись нотки снисходительного превосходства.
– Скорее уж, виной всему банальная невнимательность, Пиявка. Если так, нам он не интересен…
Я прокашлялся и попросил:
– Приношу свои глубочайшие извинения, но не могли бы вы вернуть Пиявку?
Помимо голоса некоторым почти неуловимым образом менялась и моторика, движения становились заметно отрывистей, и хоть в голову и закрались мысли о розыгрыше, я решил пока не принимать такую возможность в расчёт. Что же касается психического состояния собеседника, то диагноз ему пусть ставит специалист.
