Представьте, что вы идете по улице и едите сэндвич, и вдруг кто-то говорит: «Черт, какой аппетитный сэндвич! А можно мне откусить?» Конечно, вы подумаете: «А с чего бы мне делиться сэндвичем? Он мой». И вот вы идете дальше и продолжаете есть, но тот человек не успокаивается: «Ну что ты? Так ничего и не скажешь? Да не злись ты, я просто сказал, какой у тебя классный сэндвич». Представьте, что подобное происходит три раза за день. Незнакомые люди останавливают вас, говорят, какая у вас замечательная еда, и спрашивают, нельзя ли им откусить. Представьте, если люди начнут выкрикивать из машин, как сильно они хотят откусить от вашего сэндвича? «Дай кусочек!» — бросит кто-то, проезжая мимо, и посигналит. Вы будете каждый раз или через раз отвечать: «Простите, нет»? Нужно ли в принципе объяснять каждый раз, что вы не хотите делиться едой, потому что это ваш обед и вы не знаете попросившего вас об этом человека? Нужно ли говорить, что вы вообще ничего никому не должны и что подобные просьбы неуместны? Уверяю вас, единственное, чего вы будете хотеть, — это иметь возможность молча шагать дальше и спокойно доедать свой сэндвич. Скорее всего, я довольно сильно усугубляю ситуацию, сравнив женское тело с сэндвичем, но теперь вы понимаете, что я имею в виду?
Теперь, проходя мимо скопления мужчин, я незаметно включала видеозапись на телефоне. Одно такое видео я отправила Лукасу.
— И часто такое происходит? — спросил он.
— Каждый день, — ответила я.
— Может быть, ты начнешь ездить на машине? — поинтересовался он и предложил оплатить аренду.
Я объяснила, что с удовольствием хожу пешком, поскольку только так можно все рассмотреть и узнать. К тому же у меня была уйма времени, и я никуда не торопилась. Ходьба по городу — это, пожалуй, была единственная нагрузка, которую мне приходилось выполнять.
Однажды днем, когда я возвращалась домой из школы, мимо проехал фургон и посигналил. Я даже головы не повернула — эту игру я уже выучила. Но звук двигателя не испарился вдали. Я услышала, как колеса медленно повернули по асфальту, и фургон притормозил около меня. Стекло опустилось.
— Поговори со мной, — попросил он.
Я тут же перешла на другую сторону улицы, пошла дальше и стала снимать. Водителю было около пятидесяти — шея толстая, бесформенная, из-под кепки торчали взъерошенные волосы.
— Ну, подойди же, поговори со мной, — повторил он. — Мне одиноко.
— Нет, — отрезала я.
— Почему нет?
— Я вас не знаю, — ответила я, посмеявшись над его вопросом.
— Ну хотя бы чуть-чуть, мне так одиноко.
— Нет, — повторила я, помотала головой и уставилась на свои ноги.
Ничего больше я говорить не стала — была слишком раздражена. Какое мне дело до того, что ему одиноко?
— Пожалуйста! — попросил он.
Я пошла быстрее, а он все продолжал кричать мне вслед. Я вошла в здание — как будто домой — и подождала, пока он уедет, а потом поспешила домой и задернула все занавески. Отправила видео Лукасу, и он тотчас позвонил.
— Я хочу, чтобы ты арендовала машину, — сказал он. — Я заплачу. И не спорь, сходи в прокат сегодня же, если они открыты. Ладно?
— Хорошо, — ответила я. — Схожу.
— Спасибо! И не присылай мне больше этих видео. Не могу их смотреть, эти типы меня просто бесят.
Я перезвонила ему.
— Это несправедливо, — сказала я. — Я хочу возвращаться из школы домой пешком. Это же не запрещено. У меня ведь должен быть выбор. Ты же можешь ходить куда пожелаешь. И несправедливо, что ты просто так отписываешься от моих видео. Будто отключил уведомления — и теперь можешь воспринимать жизнь избирательно. У меня нет такой опции, я не могу не жить так. Я пытаюсь донести до тебя, каково мне. Неважно, что именно я делаю, во что я одета, как себя веду, — это происходит постоянно. Приставания не прекращаются. У меня нет денег на машину, но даже если и были бы, мне нравится гулять. Я хочу ходить пешком, — заплакала я.
— Я чувствую себя совершенно беспомощным, — сдался он. — Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Я понимала, что значило его «что-нибудь». Судя по голосу, он был удручен, застрял в колее. Как-то вечером я сказала Лукасу, что задержусь на занятиях допоздна, и тут же мне на счет пришли деньги. «На такси, — написал он, — чтобы добралась домой безопасно». Я понимала, что он заботится обо мне. Конечно, я не пошла бы одна по темным улицам. Но даже в такси я никогда не называла своего настоящего адреса, чтобы водитель не узнал, где я живу. Безопасность — понятие иллюзорное.
На улицах я чувствовала себя сапером: мудрила с проводами, отчаянно пытаясь обезвредить все бомбы. И каждый раз, когда не знала, от какого провода сдетонирует, возилась с ними, пока на лбу не выступали капельки пота. Женщин с пеленок учат: держи руки наготове, всегда будь настороже. Женщина должна уметь выжить при бомбардировке, вежливо отшить того, кто попросит ее номер телефона, и, отказываясь от напитка, убрать чужую руку с пуговицы на джинсах. Когда на женщину совершается нападение, один из первых вопросов, которые ей задают: «Ты говорила нет?» Как бы подразумевается, что по умолчанию ответ всегда да, и в ее обязанности входит изменить условия договора, обезвредить бомбу, которая попала ей в руки. Почему вообще им разрешается трогать нас, пока мы не начинаем отбиваться? Почему эта дверь всегда открыта и мы непременно должны захлопывать ее?
Как-то я взяла на прогулку наушники и книгу — чтобы казаться отстраненной и очень-очень занятой. Хватило на полтора километра. На эстакаде мужчина притормозил около меня и сказал: «Эй, да у тебя задатки лидера. Мне это нравится. Никогда не встречал девушек, которые могли бы читать на ходу». Я рассмеялась, глядя в небо, словно говоря Вселенной, что поняла ее замысел. Мне не скрыться. Чего ни пожелаешь — все возможно! Я остановилась, вынула наушники и смиренно подошла к окну машины. Мужчина спросил, что я читаю. Я ответила. Он спросил, куда я направляюсь. Я ответила. Он поинтересовался, не захочу ли я пойти на конференцию, на которой он выступает. Я ответила отрицательно, и тогда прозвучало коронное: а не занята ли я вечером. Я ответила, что занята, и испугалась: не слишком ли много информации. Тогда я соврала, что через три дня возвращаюсь в Калифорнию. Он дал мне свою визитку. Я взяла, поблагодарила, потом выкинула ее.
Ну вот и потратила свое время на постороннего человека. Когда мне уже надоест распылять свои силы на пустые разговоры? Ведь это игра в одни ворота. Как-то в кофейне я увидела рекламную листовку, изображающую прыгающего котенка с выпущенными когтями. Такие распространяют сообщества, выступающие против присвистываний и улюлюканий вслед девушкам. К листовке прилагались визитные карточки с несуществующим номером телефона: «1-800-НЕНАДОСОМНОЙЗАГОВАРИВАТЬ». Предполагалось, что визитку нужно отдать тому, кто отпускает вслед тебе неприличные звуки и замечания. Подумать только! Не меня одну это раздражает. Вот кто-то даже взял и напечатал эти флаеры.
