— Значит, догадываетесь. Почему следователю не сказали?
— Потому что не уверен. Для начала проверю кое-что, там видно будет.
— А если Лиза очнется?
— Очень на это надеюсь.
— Она ведь расскажет, кто ее ударил.
— И?.. — Городецкий смотрел так искренне непонимающе, что мне на мгновенье стало стыдно за все то, что я про него надумала, но тут же я вспомнила о его дьявольской натуре, и стыд убрала куда подальше. Еще вопрос, не водит ли он меня за нос.
— И ничего, — ответила коротко, — давайте спать ложиться, ночь уже.
Городецкий, поднявшись, потянулся.
— Кстати, вся эта ситуация сыграла мне на руку, — заметил он, — думаю, Макс поостережется сейчас с тобой связываться, новость, наверняка, уже облетела гостиницу.
— Слушайте, — заволновалась я, — так и следователь может решить, что мы с вами не как родственники тут остановились.
Городецкий вздернул бровь.
— Будем разбираться с проблемами по мере их поступления, — он снял пиджак, бросив его на спинку стула, стал расстегивать пуговицы на рукавах, — кстати, я решил уступить тебе кровать.
— Ха-ха, — ответила я, скрещивая руки на груди, — даже не рассчитывайте. Я туда не лягу.
— Горничная поменяла белье.
— Вот и отлично, значит, вам бояться нечего, — говорила я, наблюдая, как он медленно расстегивает пуговицы на груди.
Черт, знаем мы эти приемчики! Он просто пытается меня смутить и выкурить из гостиной, чтобы занять диван. Ну уж нет! Я не поддамся!
— Боюсь, мне будут там сниться кошмары, — заметил профессор, снимая рубашку и бросая ее на пиджак.
Кошмары сейчас начнут сниться мне, если он немедленно не удалиться отсюда. Но Пал Сергеич взялся за ремень, и стало понятно, что удаляться он не намерен. Я заворожённо смотрела, как мужчина расстегивает ремень, потом брюки, мгновенье, и они уже слетели с него и отправились на рубашку. Следом ушли носки, и Городецкий остался передо мной в одних боксерах.
— Я в душ, — сказал мне, — а потом спать, сюда.
И удалился, ни разу не оглянувшись. Нет, каков нахал! Не уступлю я ему диван, пусть даже не рассчитывает. Обойдусь без душа. Сейчас залягу спать, и все, пусть чешет в спальню на свое греховное ложе и там предается кошмарам. Он их заслужил.
Быстро переодевшись в пижаму, я нырнула под одеяло и отвернулась к стене. Даже свет погасила, а сама лежала, сопя и прислушиваясь. Вот щеколда открылась, шаги… Тишина. Стоит на пороге гостиной, раздумывает, видать, не скинуть ли меня с дивана.
Снова шаги, подозрительно близко. А потом… Одеяло откинулось в сторону, и рядом со мной оказалось большое горячее тело. Я застыла, широко раскрыв глаза и уставившись в диванное покрытие. А Пал Сергеич притянул меня к себе, положив руку на живот, так что все мои внутренние функции снова дали сбой.
— Я же сказал, что буду спать тут, — шепнул мне на ухо, щекоча кожу дыханием.
Интересно, мое стучащее на всю комнату сердце, мурашки, и рваное дыхание дадут ему понять, что я сплю мирным безмятежным сном?
Главное, не оборачиваться, сейчас я еще способна на какие-то действия против, повернувшись, буду способна только на активные действия за. Подумаешь, его рука на моем животе, а сам он прижимается ко мне… Переживу. Я же спала так с Денисом. И с Пал Сергеичем пересплю. То есть я хотела сказать, посплю.
В висках стучало, я лежала, боясь пошевелиться, пока минут через десять, показавшихся мне вечностью, не почувствовала, что Городецкий уснул. Вот так просто: взял и уснул, пока я изнываю тут! Даже обидно немного.
Ладно, спишем на возраст, все-таки он взрослый дяденька, утомился, день тяжелый был. И тебе надо поспать, Аленка. Утро вечера мудренее.
Мудренее, но отнюдь не менее возбудительно.
Глава 12
Проснулась я от собственной улыбки. Хотите верьте, хотите нет. По какой-то причине мне было так хорошо, что я не могла проживать это состояние только во сне.
Но открыв глаза, тут же поняла причину этой самой улыбки и убрала ее с лица. Причина спала сзади, прижимая меня к своему горячему телу. А еще кое-что не менее горячее упиралось мне в поясницу, заставляя нервничать. Сам обладатель всего этого мирно сопел мне в волосы. И вот от этого общего состояния меня распирало от блаженства. Да что же такое происходит?
Очень аккуратно я повернулась на другой бок, оказавшись лицом к Пал Сергеичу. Рассматривала его, спящего, такого спокойного, милого, он был похож на мальчишку, даже не смотря на морщинки у глаз. Какой же он все-таки красивый, и рядом с ним я чувствую себя… Даже не знаю, какими словами описать. Такого у меня еще не было.
Вот если бы можно было просто насладиться сейчас нами, объятиями, этим утром. Проснуться, дурачиться, варить кофе, печь оладушки… Ох, Кулагина, где ты, а где оладушки? Откуда вообще такие мысли?
Интересно, получилось бы у нас что-то с Пал Сергеичем, если бы все изначально было по-другому? Он не был бы женат, я не собиралась замуж за его сына, он не хотел пристроить меня своему партнеру?.. Слишком много если, и каждое приравнивается к толстой бетонной стене, разделяющей нас.
Но сейчас мы лежали лицом к лицу, и не было ни стен, ни если, ничего не было. Только я и он. Не понимая даже, что делаю, повинуясь импульсу, погладила его щеку с легкой щетиной, провела пальцами по губам и почувствовала легкий поцелуй. Замерев, уставилась на Городецкого. Он по-прежнему лежал с закрытыми глазами, но на его лице тоже появилась улыбка, мягкая, добрая, будь я не в своем уме, даже сказала, счастливая.
Но я в своем уме, и отлично помню, что на мои слова о любви Пал Сергеич посмеялся. Любить он не умеет. А я? До этого момента точно не любила. До этого? А сейчас что?..
Додумать не успела, потому что Городецкий сказал, открывая глаза:
— Одно из лучших утр за последнее время.
Рука моя с его губ успела съехать на грудь, мы лежали, глядя в глаза друг другу, и почему-то наивно и глупо хотелось оказаться в сказке, где вот прекрасный принц и все дела…
Пал Сергеич осторожно убрал прядь мне за ухо, а потом погладил большим пальцем по скуле. Я сглотнула, словно просыпаясь, почувствовала зарождающееся желание.
— Пал Сергеич, — прошептала, чтобы его остановить, но он прижал палец к моим губам.
— Тихо, Кулагина, не порти момент, — прошептал в ответ, и я только глубоко вздохнула.
А он приблизился ко моим губам и поцеловал. Нежно так, едва уловимо, и отстранившись, прижал меня к груди, обнимая, я последовала его примеру.
Не знаю, сколько времени мы пролежали, но мне было так хорошо, что я готова была провести в таком состоянии остаток жизни. Может, и впрямь сошла с ума, как иначе объяснить тот факт, что меня со страшной силой тянет к мужчине, который вряд ли испытывает ко мне какие-то чувства, разве что физиологического характера, что наглядно демонстрирует.
