— А если бы я тебе изменила?
— Поверь, я как никто другой теперь понимаю, как легко совершить ошибку и потерять все в один момент. Да, что-то пошло не так, но мы обязательно справимся, Алена. Пожалуйста, не рви все, подумай немного.
Я смотрела в умоляющие глаза и просто не знала, что делать. Как сказать ему, что не могу быть с ним, потому что влюбилась в его отца? Влюбилась, как последняя идиотка.
Что не могу представить наших встреч с ним, потому что после них мне будет хотеться сдохнуть.
Что не смогу лечь в постель с Денисом, потому что для меня теперь это как предательство самой себя?
Но вместо всего этого я молчала, и он расценил мое молчание как согласие. Сжав ещё раз ладони, поцеловал в щеку.
— Ты не пожалеешь, Ален. Я тебе обещаю.
Тут раздался звонок мобильного, вытащив его, Денис нахмурился, и я почему-то сразу поняла, что это Городецкий. Успела изучить реакцию парня на отца. Не очень она позитивная, к слову-то.
— Алло, привет, пап… Нет, я у Алёны, скоро буду… Да, приехала сегодня, я ее встречал… Ага, пока.
Повесив трубку, Денис посмотрел на меня.
— Отец прилетел из Питера. Мне сейчас ехать надо, а ты, пожалуйста, не накручивай себя, ладно? Вечером постараюсь заехать.
Ещё раз поцеловав в щеку, ушёл, а я сидела и думала лишь о том, что Городецкий вернулся и спрашивал обо мне. Я не отвечала ему со вчерашнего утра, так что его интерес неудивителен. И, к сожалению, приятен. Надо остановиться, а то успею насочинять от “ему не все равно, где я и что со мной” до “он готов бросить все и быть со мной”. Я себя знаю. Хотя порой кажется, совсем не знаю.
Вот что я сейчас натворила? По сути, дала Денису ложную надежду.
Я же не могу выйти за него замуж. Если только по-дружески, без супружеского долга…
Поняв, о чем думаю, начала смеяться. Немного истеричное, конечно. Будет у нас отпадная семейка, однако.
Ладно, надо заняться чем-то полезным. Приготовить поесть, например. В холодильнике, конечно, шаром покати. Ну отлично, ещё и в магазин тащиться. На столе блокнот с данными на Потапова, они мне уже не пригодятся. Вырвав листок, я отправила его в мусорку и принялась писать список в магазин. Вообще-то я никогда не пишу списков, но это было необходимо, чтобы отвлечься. Ибо диван и подушка активно звали к ним присоединиться и повыть белугой.
Нет, не дождётся профессор моих слез. Чтобы Алена Кулагина плакала из-за мужиков? Да никогда. Так, что тут у нас: молоко, хлеб, торт для заедания грусти…
Махнув рукой, я отправилась на улицу. Смела в магазине все, что попалось под руку, и пошла обратно. Вот, а был бы список…
Тут возле меня на обочину съехал чёрный “Лексус”. Подавив первое желание броситься наутёк, я остановилась. Опустилось стекло с пассажирского сиденья, я икнула. Тот самый мужчина с фотографии. Он мне улыбнулся, правда, не знаю, на что, собственно, рассчитывал.
— Здравствуйте, Елена Анатольевна, — сказал мне, я кивнула. — Есть разговор. Покатаемся?
Щаз, я с незнакомыми дяденьками в машине не езжу. Или езжу? Не съест же он меня, все-таки машина приметная, человек явно не бедный, вряд ли он собрался меня изнасиловать. Но все же отвечать согласием я не спешила.
— Простите, мы с вами не знакомы, — ответила степенно.
— Вот и познакомимся, поверьте, вашего интереса в этом разговоре не меньше, чем моего.
— Да у меня вообще никаких интересов нет.
Но любопытство уже разобрало так, что я решилась и села на заднее сиденье. Мужчина вальяжно вышел из машины и перебрался ко мне. “Лексус” плавно тронулся с места.
— Проедемся немного, поболтаем, — пояснил мужчина, — а потом вернёмся.
— Я вас слушаю.
Сложила руки на пакете, чтобы скрыть нервное напряжение, интересно, если я печенюшку достану, меня не поймут?
— Меня зовут Андрей Рубацкий, — начал между тем мужчина, — знакомо вам это имя?
— Имя довольно распространённое, фамилию первый раз слышу.
— Очень мило. Давайте не будем ходить вокруг да около и тратить время друг друга. Я хочу сделать вам одно выгодное предложение. Но прежде не мешало бы прояснить один вопрос. Извиняюсь за вторжение в вашу личную жизнь, но мне бы хотелось понять, на чьей вы стороне?
— В смысле?
— Вы, насколько я понимаю, собираетесь замуж за сына Городецкого, но при этом спите с самим профессором. — Я на этих словах покраснела и заерзала. Да я почти звезда Дом-2. — С другой стороны, у нас есть профессор и есть компромат, — Рубацкий взглянул на меня, и я запоздало сообразила, что не выдала никаких эмоций.
— Компромат? — выпучила глаза, выглядело это абсолютно ненатурально, и мужчина не поверил мне ни на секунду.
— Вижу, вы в курсе, а кто поведал, раскройте секрет? Городецкий?
— Не понимаю, о чем вы, — пробурчала я, Рубацкий усмехнулся.
— Эко вы его очаровали, что взрослый матерый мужчина голову потерял. Знаете, мы можем сработаться.
— Вы так и не объяснили, чего хотите, — сурово нахмурилась я.
— Я хочу компромат, — улыбнулся Рубацкий, и не успела я поинтересоваться, при чем тут, собственно, моя скромная персона, как мужчина добавил:
— И вы мне его достанете.
Тут я прямо даже была уверена, что ослышалась. Или у мужика проблемы, не может же он всерьез думать, что я…
— Вижу, вы удивлены, но дослушайте до конца, — заметил Рубацкий. — Я уверен в том, что компромат находится в пределах семьи. И в ваших силах достать его. Не через отца, так через сына.
Очень милая семейная картина, конечно. Нет, этот Рубацкий точно не в ладах с логикой. По крайней мере, с женской.
— Может, подскажете ещё, с какой стати мне заниматься подобными вещами? — ласково улыбнулась я, все-таки с дурачками надо быть аккуратней.
— А это самое интересное, Елена Анатольевна. Я предлагаю вам за компромат очень хорошую сумму, — Рубацкий вытащил из кармана пиджака визитку и, перевернув стороной, которая обычная пуста, показал мне.
Я рот открыла, матерь божья, такие цифры с деньгами даже соотнести не могу. Пал Сергеич, что, внутри набит золотом-бриллиантами?
Так, ладно, мы своих не сдаём, хотя если подумать, какой он мне свой? А на эти деньги можно сделать новый паспорт и всю жизнь слоняться по миру. Какой соблазнительный кусок сыра, такой соблазнительный, что где-то рядом даже запахло мышеловкой.
— Я вам не верю, — ответила с улыбкой. — Я вам компромат, а вы меня того, — я провела ребром ладони по горлу, — и на съедение рыбкам.
— Что за сленг, — Рубацкий даже поморщился, — зря вы так, Елена Анатольевна. Какой смысл от вас избавляться? Проще заплатить.
