— Американцы?
— Не просто американцы, Ельцова! — Макс сел на край моего стола. — Этот мужик гуру фитнеса, правда, на пенсии, у него сеть по всей Америке, Европе, вот и до нас добрался. Приехал осмотреться, а тут наш журнал. Представитель сказал, мы его очень заинтересовали, мол, нестандартный подход и все такое. Завтра у нас с ним встреча в офисе.
— Если он захочет с нами сотрудничать, мы одним махом перепрыгнем больше половины наших конкурентов.
— Да! Это имя, бренд! Работа с ним выведет нас на новый уровень! Это не по задрипанным качалкам оборудование устанавливать.
— Ладно, не торопи события, пока еще ничего не ясно, — я направилась к выходу, он за мной.
— Давай до дома подвезу, — предложил, стоя за моей спиной, пока я закрывала дверь. Ключ вдруг застрял в скважине, не желая поворачиваться. Или это меня заклинило. Мотнув головой, я дернула ключ и вытащила, так-то лучше. Повернувшись, уткнулась взглядом в рубашку Макса.
— Поехали, — кивнула ему, сама не зная, зачем. Словно отказаться значило расписаться в собственном бессилии перед Максом, проиграть противостояние.
Ехали мы молча, я назвала адрес, он удивился:
— Так мы живем недалеко друг от друга.
Я пожала плечами, не зная, что на это сказать. Начинала нервничать, из-за Макса, американцев, Олега, который ждет меня дома. Правда, оказалось, он и сам только приехал. Когда Макс тормознул во дворе, Олег закрывал машину. Я вылезла, муж посмотрел с удивлением, усмехнулся. Я застопорилась на месте, Макс тоже вылез. Мы стояли втроём, разглядывая друг друга, пока Олег не заметил:
— Хорошо смотритесь, жаль, ты не в купальнике.
Я вспыхнула.
— Олег… — начала, было, как вдруг Макс сказал:
— Это Верка постаралась, из рекламного, Надя ей дала проект вести, а она фотографу наболтала не то, и вот что вышло.
Я бросила на него взгляд: Макс врет. Стоит и врет, пытаясь меня выгородить. Зачем?
— Мы сами в шоке пребываем с утра. Вместо рекламы здорового образа жизни у нас такое, — Макс рассмеялся, Олег, вдруг улыбнувшись, покачал головой.
— А почему ты не сказала, что будешь сниматься? — спросил, обнимая за плечи. — Я думал, что только Макс.
— Так все в последний момент решилось. Верка прилетела с выпученными глазами, нужна ещё модель, что делать было? Вот Надьку и припахали, — улыбнулся Макс. Мне же оставалось только уткнуться Олегу в плечо и молчать, потому что я совершенно не видела причин такого поведения. И даже немного боязно было, сейчас как возьмёт и все перевернет вверх тормашками, а мне опять разгребай.
— Ладно, я поехал домой, день был тяжелый, — Макс пожал Олегу руку и, не глядя на меня, сел в машину. Мы проводили его взглядом, потом направились к подъезду. Дома я рухнула в кресло, а Олег вдруг подошёл, присев на корточки, положил руки мне на колени.
— Знаешь, Надь, я обалдел, когда увидел тебя такой…
— Какой такой?
— Ну… Дерзкой, что ли, не знаю. На этих фото ты совсем другая, не скромная милая девочка, — он усмехнулся, глядя на меня, — мне нравится.
Я уставилась на мужа в изумлении. Он, встав, потянул меня, пришлось подняться. Олег начал целовать, я отвечала, но без особой охоты.
— Ты можешь быть со мной такой? — шепнул муж на ухо, я отстранилась.
Мягко улыбнувшись, словно извиняясь, сказала:
— Я очень устала, прости, — и ушла в ванную. Стояла под струями воды и думала, я не могу быть такой с Олегом, и причина этого проста и ужасна: там, на фотосессии, я вышла такой потому, что рядом со мной был Макс.
Макс
Дурацкая пословица про нет худа без добра была в самый раз. Наша с Ельцовой битва, в результате которой мы красуемся в журнале в качестве секс-символов компании, дала качественный результат. Я мерил шагами кабинет, поглядывая в окно, это было бессмысленно, окна выходили во двор. Но я все равно выглядывал, нервничая. Если переговоры пройдут успешно, мы заключим договор, о котором не могли даже мечтать. Придётся приложить много сил, чтобы его потянуть, но зато какой рывок! Отец будет гордиться, факт. Поморщившись, я немного ослабил узел галстука. В детстве я пытался заработать похвалу отца любой ценой, виделись мы мало ввиду его постоянной занятости, а потому каждая встреча была для меня одновременно радостью и испытанием. Мне нравилось проводить с ним время. Отец есть отец, мужчина, тот, на кого равняешься, на кого хочешь быть похожим. Только вот я не дотягивал. С самого детства не дотягивал. Плохо учился, был лентяем, увлекался «глупостями», думал не о том, — список разрастался с каждым годом. К окончанию института я смирился с тем, что одобрения от отца не получу, потому продолжил жить так, как хотелось мне. Но когда встал вопрос о семейном бизнесе, согласился возглавить. Жалко терять такое детище, отдавать его в чужие руки. И сидя в директорском кресле, выслушивая, где я ещё успел налажать, я подспудно хотел одного: сделать так, чтобы он мной гордился. Детские комплексы продолжают жить в нас, взрослых, если мы не разгребаем их в себе. А я не разгребал. И поэтому сейчас, когда такая удача заглянула в нашу фирму, нервничал особенно сильно, надеясь, что не упущу шанс доказать отцу, что я на что-то способен.
Американец прибыл без опоздания. По-русски он не говорил и не понимал, потому с ним был переводчик и тот самый представитель, что заходил вчера. Последний тоже был американцем, однако изъяснялся на русском вполне сносно, хоть и с чудовищным акцентом.
Наша главная надежда на лучшее будущее оказалась среднего роста мужчиной лет шестидесяти пяти, с седыми волосами до плеч, загорелый до черноты, он улыбался во все зубы, а они белели так, что вполне могли ослепить, если смотреть на них пару минут. Одет американец был в лёгкие брюки и футболку, и в свои годы выглядел отлично, демонстрируя накачанную фигуру и силу. Звали его Джим Фостер, и он сразу предложил называть его Джимми, что для меня было чересчур, хотя я старательно улыбался.
Мы разместились в переговорной, и Джим начал разливаться соловьем о своих планах, переводчик пересказывал мне их на русском. Вообще-то, я знал английский, но не настолько хорошо, чтобы с ходу понять монолог, произнесенный со скоростью пулеметной очереди. Я внимательно кивал, кидая взгляд на часы. Ельцова опаздывала, что не красило ни ее, ни нашу компанию. Выговор ей сделать, что ли, когда появится? Я сосредоточился на Джиме, впрочем, ничего нового не услышал, ещё вчера мне все рассказал его помощник Дэвид. Несколько вопросов у меня было, начал я с того, который меня мучил уже сутки.
— Почему вы выбрали нас, Джимми? — хочет фамильярности, пусть, мне не жалко. Фостер оживился и снова затараторил. Он вообще оказался на удивление жизнерадостным, я на его фоне выглядел пришибленным древнерусской тоской. Я слушал переводчика, кивая и крутя ручку. Фостер реально купился на интервью. Ему понравился наш подход к рекламе, нестандартность мышления. И особенно понравилось, что для фотосессии были выбраны не какие-то модели, а представители компании, семейная пара.
