Я смотрела на него в изумлении. Может, это все еще сон?
— Ты на мне решил потренироваться, что ли?
Макс обиделся.
— Я, между прочим, серьезно жениться собрался.
— На Маринке?
— На тебе я женюсь! — рявкнул он.
— Я ещё не согласилась.
— Да я даже спрашивать не буду.
— Что? — посмотрела я с возмущением. — Тогда я отказываюсь.
— Надька, не беси меня, — погрозил он, а потом притянул и нежно поцеловал. Дать бы ему по шее, но я, кажется, все еще пребывала в состоянии шока от происходящих событий. И позволила себя целовать, потом и вовсе втянулась, обняв Макса, зарывшись руками в его волосы. Как же мне его не хватало! Неужели он и правда решил бросить Маринку и… ребёнка?
Оторвавшись, я спросила:
— А как же ребёнок?
— С ним все в порядке. Я решил, что в состоянии обеспечить его и подарить отцовскую любовь на расстоянии.
— Ты непроходимый эгоист.
— Точно, — кивнул он, — кстати, как насчёт того, чтобы занять мое место в фирме?
— В смысле?
— Я решил уволиться.
Тут я вообще обомлела.
— Макс, а ты случайно головой не ударялся?
— Просто мне надоело делать то, что хотят другие. И вообще, я никогда директором быть не мечтал.
— А отцу ты сказал?
— Ну… Забежал, перед тем как сюда идти.
Я засмеялась, отстраняясь и опираясь спиной на дерево.
— Макс, ты сумасшедший.
— Это значит, что ты выйдешь за меня?
Я немного на него посмотрела, еле сдерживая улыбку. А потом кивнула, потому что действительно хотела сделать это.
— Только, боюсь, твоё место в фирме занять я не смогу.
— Не прибедняйся, все ты сможешь.
А я снова рассмеялась, качая головой. Ох, Макс, ты даже не представляешь, о чем я сейчас говорю. Мой смех навёл его на какие-то мысли, потому что он спросил:
— Ты новую пакость придумала?
А я, не переставая смеяться, сказала:
— Увидишь, Макс, непременно увидишь.
Эпилог
Макс
Меня предупреждали о многом. Мама с папой вообще любители предупреждать. Туда не ходи, это не бери, то не делай, с этим не общайся. Но, блин, почему никто не предупредил, что дети — это… это вот так! Да у меня слов нет даже, чтобы это описать.
Когда Ельцова, загадочно улыбаясь, говорила про пакость, она не уточнила, что это пакость такого масштаба!
Потащила меня к озеру, мы сидели на берегу, кидая камешки в воду, словно дети, и я даже кайф словил от этого. Подумать только, мы ещё десять лет назад могли так сидеть, влюблённые, счастливые… беременные?!
Когда она повернулась ко мне и просто сказала:
— Макс, я жду ребёнка, — и добавила, — твоего ребёнка, — я не смог всерьез это воспринять.
Но глядя в Надькины глаза, поостерегся задавать глупые вопросы. Только смотрел и думал: вот это я влип! Но где-то в глубине души чувствовал радость, странную, непонятную. А ещё мозг лихорадочно высчитывал, сколько теперь нужно будет денег, ведь скоро у меня появятся дети. Именно во множественном числе.
Сейчас эти две девчонки носились по дому, сметая все на своём ходу. Пока я отлавливал Катю, залезшую на письменный стол, Оля взобралась на спинку кресла и съехала по ней вниз. Свалившись на пол, расплакалась так, что лицо стало почти фиолетовым, а Катька стояла над ней и спрашивала:
— Оль, че плачешь, Оль?
А я рвал на себе волосы, и это не фигурально выражаясь.
Я стал понимать, почему отец постоянно пропадал на работе, выдержать подобное и остаться в здравом уме — невозможно.
Главное, Надьке этого не говорить, а то она меня прибьёт. Она-то считает себя нормальной, а по-моему, у женщин вместе с плацентой часть мозга выходит. И это помогает им выжить в их сумасшедшинка мамском мире.
Оля перестала плакать и с радостью размазывала по стене пластилин. Катя занималась тем же на полу. Я обреченно махнул рукой, главное, что тихо. Через два часа сдам Катьку Маринке, Надька вернётся через три, и наступит благодать, можно будет лечь на диван и радоваться тому, что не сдох.
Нет, вообще-то я их очень люблю. Правда-правда. Но столько женщин на одного меня — перебор. Это мелким только два, что дальше-то будет?
Вечером, уложив Олю, Надька с размаху прыгнула в постель, заваливая меня и целуя. Это немного примеряло с действительностью. Я очень боялся, как же все сложится, но в итоге все хорошо. Маринка с Катькой живут в Питере, я купил им квартиру и принимаю активное участие в жизни дочери.
С Надькой мы поженились через полгода после тех событий. С предками даже не разругались, как ни странно, потому что я все-таки покинул директорское кресло. Правда, не сразу, только закрыв договор с Фостером. Работаю начальником отдела программирования в крупной компании.
Надька, как можно догадаться, мое место в родительском детище не заняла, сейчас там сидит директор, нанятый со стороны. Впрочем, ему забот мало, после такого крупного зверя, как Фостер, только сливки собирать. Кстати, с Джимом мы до сих пор общаемся, каждый его приезд в Россию не проходит без встречи.
Оля от него в восторге, подозреваю, он учит тайком ее всем этим штукам, которые можно делать со вселенной. Ну или кормит мороженым, что в ее возрасте равносильный факт.
Я даже решился и рассказал ему правду. А Фостер, старый лис, совсем не удивился. Наверное, зря мы считали его таким наивным. Он, конечно, обо всем догадался довольно быстро, но, как Джим сказал, наблюдать за нами было интересно.
А я вот думаю, он просто сразу разглядел, что мы с Надькой созданы друг для друга, и помог нам понять это. Да знаю я, что звучит наивно и глупо, но все равно, вспоминая его в разговоре, неизменно мысленно добавляю:
— Ну Фостер, ну купидон эдакий!
Конец
