В итоге я получила на него ответ, только вот не знаю, стоило ли оно того, или лучше было оставаться в неведении?
Мы ехали на машине по-максимуму. Когда стало ясно, что дальше с ней никак, бросили, нацепив рюкзаки, отправились в путь. Шли еще три дня, останавливаясь на ночлег, пробираясь по горным тропам вглубь. На четвертый день оказались предположительно в нужном нам квадрате. Здесь было просторное плато, которое мы обошли часа за три, результата не получив.
-Быть такого не может, - упрямо сказала я, - если мы правы, и место здесь, значит, оно есть. И мы его найдём.
-Каким образом? - усмехнулся Петя, хотя знала, что он со мной согласен. - Плато на возвышенности, кругом или пропасть, или непроходимые заросли.
-Значит, они проходимые, - не успокаивалась я. На меня словно нервное возбуждение напало, я чувствовала, что мы где-то рядом, не знала, на чем это чувство основывается, но чувствовала. - Обойдем плато еще раз.
Мы двинули вдоль края, на этот раз я осматривала каждый метр не только визуально, но подползая к краю и раздвигая ветки.
-Так мы будем неделю ползать, - хмыкнул Петя, занимаясь, впрочем, тем же самым.
Я оставила его слова без ответа. Ползали по периметру мы ещё около часа, разбивая его на участки, шли навстречу друг другу. И когда я уже почувствовала себя полной идиоткой, опускаясь возле очередных зарослей, удача нам улыбнулась. Правда, выглядело это так: я снова поскользнулась на камне и съехала на горную почти вертикальную тропу, спрятанную в кустарниках. Петя, громко выругавшись, подбежал, раздвинув кусты, спросил:
-Цела?
-Да. Тут тропа.
-Давай руку, - он протянул свою и вытащил меня на плато. Потом заглянул в кусты и сказал. - С рюкзаками не спустимся, придётся бросить их тут.
-Можно подумать, их есть кому красть, - фыркнула я. Он, достав из большого рюкзака маленький с документами и важными вещами, заметил:
-Тропа может быть длинной. Ночевать как будем?
Да, это была проблема.
-Может, возьмём палатку и спальники? Будем их катить вниз.
Петя, подумав, достал один спальник и два свитера. Сунул последние в рюкзак, спальник прицепил сверху. Потом покидал немного еды и бутылку с водой.
-Ладно, попробуем прорваться, - подмигнул мне. Пристроив остальные вещи в кусты неподалёку, мы вернулись к тропе. Сначала Петя аккуратно съехал чуть вниз, придерживаясь за выступы и корни деревьев.
-Жди тут, - сказал мне, - я крикну, когда можно будет идти.
Тропа почти сразу делала поворот направо, и Петя пропал из виду. Правда, мучаться пришлось недолго, через пару минут я услышала свист и начала спуск. Ладно, это не страшно, в крайнем случае прокачусь на попе по горной тропе. Неприятно, но не смертельно. Спускалась я дольше Пети, он ждал меня впереди, тропа стала более горизонтальной, что внушало надежду на лучшее будущее. Теперь мы шли рядом, внимательно глядя перед собой и цепляясь за все, что можно. Постепенно тропа сгладилась, наконец, мы почти спокойно спустились на небольшой пятачок, где она расходилась в две стороны. Налево через сотню метров упиралась в пещеру, образовавшуюся из-за нависшей скалы, пещера была высотой около трёх метров, в длину с десяток. Никаких следов присутствия людей. Направо тропинка уходила куда-то вдоль скалы. Мы отправились по ней, я почти прижималась к скале, потому что чем дальше мы шли, тем ближе становился обрыв с другой стороны. То ещё удовольствие, однако. Тропинка уходила то вниз, то вверх, подъемы вдоль обрыва доставляли отдельно. И вот мы оказались на очередном пятаке, чуть дальше снова была скала, а в ней… дом? Я не знала, как это назвать. В самом низу скалы тянулась череда окон, между ними была дверь. Кто-то соорудил жилище в скале? С ума сойти. Присмотревшись, я увидела на двери крест и выдохнула:
-Это храм!
-Скорее, монастырь, - заметил Петя, тоже разглядывая необычное строение.
-Ты о нем знал?
-Понятия не имел. Но думаю, это действительно финальная точка нашего путешествия. Только как у них про источник выспрашивать?
Я задумалась, глядя, как солнце начинает окрашивать верхушки деревьев. Тут было так спокойно, тихо, умиротворенно. И вдруг, как озарение, все в голове сложилось, и я начала смеяться.
-Ты чего? - Петя посмотрел с подозрением.
-А ты подумай, Петь. Мы искали источник вечной жизни и нашли монастырь. А в монастыре у нас кто?
-Монахи?
-Бог там, Петя. Бог - источник вечной жизни. Причастие как соединение с Богом. Кто познает бога, тот будет жить вечно.
-Нет, - Петя даже головой закачал, - только не говори мне, что все это было ради нескольких религиозных теорий. Зуб даю, у них там есть источник, окруженный золотом, и свой монастырь они построили, чтобы охранять его.
-Если я пересмотрела Индиану Джонса, то ты перечитал Дэна Брауна.
Ответить Петя не успел, дверь отворилась, и мы оба замолчали, замерев. Показался монах в длинной черной рясе, нас он не видел, потому что сразу стал закрывать дверь ключом. Мы переглянулись, но так и остались стоять, прятаться было совершенно некуда. Монах, обернувшись, увидел нас и тоже застыл. Длинные темные волосы были собраны в хвост, пол лица закрывали густая борода и усы, на глазах очки для зрения. Я не сразу поняла, почему в груди так заныло, словно что-то знакомое мелькнуло в этом человеке, такое знакомое и родное, что страшно поверить. И только когда мужчина сказал, нет, наверное, прошептал, а я просто прочитала по губам…
-Маруся, - прошептал он, а я, почувствовав, как перед глазами запрыгали пятна, грохнулась в обморок.
Глава 16
В себя я приходила постепенно. Почувствовала телом, что лежу, втянула носом влажный тяжелый воздух, услышала неразборчивое бормотание, через веки пробивался тусклый желтый свет. Осторожно открыв глаза, сразу увидела его: он стоял напротив на коленях и молился, перебирая чётки и закрыв глаза. В углу висела икона Христа. Стараясь не выдать себя, я рассматривала его и не находила ничего от того человека, которого знала. Слезы подкатили, сдавив горло, и тут он, резко замерев, повернул ко мне лицо, открывая глаза. Встретившись взглядом, улыбнулся, мягко, и эта улыбка, и взгляд были одновременно такими родными и такими далекими, что я с трудом удержала слезы, закусив губу.
-Маруся, - снова проговорил он, вставая. В два шага оказавшись возле меня, нерешительно провёл ладонью по волосам. - Маруся… Какая же ты стала взрослая.
И стоп-кран сорвало, я зажмурилась, сотрясаясь в рыданиях, а он обнял, нависая сверху, продолжая гладить.
-Ничего, Маруся, милая, будет легче.
А мне хотелось сказать: не называй меня Марусей! У тебя больше нет на это права! Тебе одному это было дозволено, и столько лет я вздрагивала, вспоминая тебя, когда кто-то так меня называл.
