— Что для этого надо?
— Как минимум, обратиться к тому, кто у нас занимается данным вопросом. Мое дело — пациенты, а не бумажки.
— Не подскажете, к кому?
— Я вас провожу.
Еще через пять минут мы оказались у следующего человека. На этот раз Кирилл со мной не пошел, оставшись дожидаться в коридоре на диване. Дама лет пятидесяти рассказала мне обо всех тонкостях, вручив список необходимых документов, объяснила, как происходит сам процесс.
— Скажите, — спросила я в конце, — у вас есть документы, с которыми Степан поступил сюда? Его свидетельство о рождении, что-нибудь?
— Все документы хранятся в архиве.
— На них можно взглянуть?
Некоторое время дама размышляла.
— Так и быть, в связи с щекотливостью вашей ситуации… Я могу сделать вам копии.
Еще через сорок минут у нас на руках были копии документов, связанных со Степаном. Пока мы их ждали на диване в коридоре, Кирилл поинтересовался:
— Ты всерьез решила усыновить этого парня?
— Взять опекунство. Я единственный близкий человек, оставшийся у него.
— Или нет, — заявил Кирилл, мы переглянулись.
— Ты думаешь, мои родители… — начала я, но он меня перебил.
— Почти уверен в этом. И твой брат об этом знал.
Подняв глаза к потолку, я тяжело выдохнула.
— Не могу осознать это. Тем более поверить.
— Пока и не надо. Для начала надо найти доказательства. Рисунок, который дал тебе Степан… Ты его узнала?
— Да, — кивнула я.
— Очередной мозговой штурм от брата?
— Возможно. Поговорим об этом позже.
— Хорошо. Но ты его хотя бы разгадала?
— Позже, Кирилл, позже.
Из больницы мы выходили далеко за полдень.
— Поехали поедим где-нибудь, — предложил Кирилл, — заодно посмотрим бумаги и все обсудим.
Я была не против. Минут через пятнадцать мы сидели в небольшом кафе близлежащего поселка. Я таращилась в стену, держа вилку в руке, Кирилл активно ел заказанный обед.
— Выглядишь, как сомнамбула, — усмехнулся он, — поешь, а то скоро в обморок грохнешься.
— Есть от чего.
— Не спорю. Знаешь, с тобой сложно соскучиться. Постоянно узнаешь что-то новое.
— Кирилл, — я подняла на него взгляд, — я не могу в это поверить. Мой разум отказывается принять тот факт, что…
— Что твои родители живы и что их смерть спланирована и воплощена ими самими.
Я отложила вилку в сторону и откинулась на спинку дивана, качая головой.
— Но как так? Как они могли так поступить?
— Не все так плохо. Подумай о том, что они живы. Реально живы. А могли быть мертвы. Не думаю, что твой отец решился на такой поступок ради развлечения. Наверняка, ему было тяжело, ведь пришлось оставить своих детей. Но иначе мог умереть он.
— Мама согласилась на это, — я попробовала ухмыльнуться, но губы только жалко скривились, — согласилась бросить нас ради него.
— Не вини ее. Она тоже человек. Возможно, она так сильно любила его, что готова была идти за ним до конца. Уверен, твой отец обо всем позаботился. Вы остались с бабушкой, у вас были какие-то сбережения.
— У нас ничего не было! Бабушка продала родительскую квартиру, но этих денег мы так и не увидели… — тут я осеклась и полезла в квитанции. Самый крупный взнос бабушка сделала незадолго до смерти, возможно, чувствовала, что болезнь подбирается к ней, или просто боялась, что может что-то случиться… Так или иначе, но вместе с оплатой за следующий год она внесла крупную сумму.
— Деньги за квартиру, — догадался Кирилл, — она боялась, что внебрачный сын останется без помощи, вот и перевела ему деньги.
— Да. Теперь я уверена в этом. Также понятно, почему из тех денег, что давал ей Игорь, до меня доходило так мало. Лечение и наблюдение в клинике довольно дорогое. Скорее всего, до того, как Игорь стал зарабатывать, она оплачивала его с полученных за квартиру денег.
— Неужто отец ничего не оставил? — задумчиво сказал Кирилл. — Возможно, история о спрятанных денежках вовсе не миф. Он, как и твой братец, боялся, что деньги растащат конкуренты, вот и спрятал их…
— Оставив брату подсказку, — усмехнулась я, — какой-то замкнутый круг получается.
— И тем не менее. Когда твой брат уехал от вас, ему надо было на чем-то подняться. Он ведь работал с компаньоном?
— Да, его в тот город перетащил бывший сослуживец, Уколов.
— Выходит, парни еще в армии о чем-то договорились.
— Серега рассказывал, что у Уколова были деньги, и он взял Игоря в долю.
— За красивые глазки?
— Серега не знает. Они тогда не были знакомы. Но если вспоминать события, то да. После смерти родителей мы с трудом перебивались. Бабушка получала пенсию, Игорь работал после техникума на двух работах. Никаких денег у нас не было, как можно догадаться.
Кирилл немного подумал, скрестив руки на груди, и вернулся к еде.
— Давай ешь, на тебя смотреть страшно.
— А ты не смотри, — я все-таки взяла вилку.
— Иногда приходится. Вот что. Учитывая то, что я знаю о твоем брате, могу сделать вывод, что он дураком не был. Чем занимался отец, думаю, догадывался, и если тот оставил ему указания, где искать клад, парень вполне мог сообразить: лучше переждать. Пока не утихнут разговоры и разбирательства в смерти отца. Потом он уходит в армию, встречает там этого Уколова, они находят общий язык и решают открыть свое дело. У дружка деньги, как я понимаю, были, и твой брат мог решить: пришло время потрошить наследство отца, и вложил долю в бизнес.
Это было похоже на правду. По крайней мере, очень логично вписывалось в происходящее. Тут меня снова накрыла недавно пришедшая мысль, я опять глубоко выдохнула.
— Значит, теперь мы будем искать… — я не могла найти в себе сил произнести это вслух. — Будем искать моих родителей?
— Непременно. Я, честно говоря, ожидал разного, но такого… Что ж, зато ясно, зачем твой брат разводил такую таинственность. Он знал, что родители живы, но, понятное дело, ни он, ни они сами не хотели бы, чтобы об этом узнал кто-то еще.
— Но откуда он узнал?
— Вот уж не знаю. Может, вместе с кладом нашел записку, в которой была правда? Сейчас это неважно. Кстати, если верить Степану, твой отец жил в Греции какое-то время, а брат как раз сливал антиквариат за границу. Они вполне могли наладить семейный бизнес.
С легким возгласом я снова отбросила вилку, упираясь лицом в ладони. Все, что говорил Кирилл, было так логично и разумно, все так походило на правду… И при этом было так далеко и нереально.
