— Он тоже ничего мне не сказал, — взяв вилку, я вернулась к еде и продолжила разговор спокойным голосом, — знал, что мама с папой живы, и ничего не сказал. Столько лет я жила в неведении, а он общался с ними.
— Я думаю, на то была причина. К тому же, это могло быть опасным. Прошло двадцать лет, но стоило объявиться на малой родине с вопросами, как тебя схватили недобрые ребятишки. Что уж говорить о том, что наружу могла всплыть вся правда? Тогда мало бы не показалось уже и твоему брату. Как говорится, меньше знаешь — крепче спишь. Ты же была сопливой девчонкой, а все происходящее — не игрушки.
И опять я кивала. После армии наши отношения с Игорем стали непонятными, потом общение свелось к нелепым разговорам раз в год, а когда он забрал меня к себе… Даже вспоминать не хочется, насколько все было по-дурацки. Я усмехнулась. Отличное слово нашла, чтобы описать свое предательство и смерть брата.
— Эй, — позвал Кирилл, — по глазам вижу, опять занялась самоедством. Слушай, успокойся уже. Как видишь, твой брат тоже не сахар. У него секретов было гораздо больше, и они куда серьезней, чем нежелательный любовник. — Вспыхнув, я зло на него посмотрела. — Только не будем сейчас об этом, — выставил он вперед руки, — историю твоей любви и последующей трагедии мы уже слышали. Нужно разбираться с остальным.
— Игорь, поняв, что ему грозит опасность, решил раскрыть правду… Значит, родители должны об этом знать. Должны ждать меня.
— Должны. Только думаю, ждали они тебя значительно раньше. А именно, после смерти брата.
— Что же он, так им и сказал, подозреваю, что меня могут убить? Вы не против, если я тогда Ангелине расскажу правду, и она к вам приедет? Конечно, тогда ладно. И раз уж она поедет, может, Степана с собой прихватит? Да-да, я ее предупрежу. Это же бред.
— Если сверить данные, все поездки он совершил примерно за месяц до гибели. Как раз в это время они с Симагиным начали упорно делить деньги?
— Да.
— Возможно, братец решил перестраховаться на всякий случай. В конце концов, никто не застрахован от случайной смерти. Тебя он любил, хотел о тебе позаботиться. Вот и составил все эти подсказки. Если бы ничего не случилось, он бы выкинул записку из тайника, и все. Никто бы ни о чем не догадался. Думаю, на это он и рассчитывал. Надеялся, что сможет разобраться с ситуацией и выйти из нее живым. Считал, что все контролирует, а в итоге проглядел то, что было у него под носом — его дружок сделал подкоп через сестрицу…
— То есть родители не догадываются о том, что я знаю, что они живы?
— Есть такая вероятность. Перед отъездом твой отец сказал Степану, что уезжает в Грецию, и даже прислал оттуда открытку. Рискованно, конечно, но… Если это правда, значит, твой отец надеялся на то, что Игорь найдет его деньги, соответственно, вам будет на что жить, и его мать, твоя бабка, сможет оплачивать лечебницу, не раскрывая правды.
— Но почему ей было не рассказать нам? Я даже могу понять, почему папа скрывал его: сначала не хотел портить репутацию, потом было не до того, строил свою бандитскую карьеру… Но бабушка после его смерти… — тут я осеклась, посмотрев на Кирилла.
— Она знала то же, что и мы, — кивнул Кирилл, — могла догадаться, что ее сын жив. Понимала, что Степан может вызвать интерес у определенных лиц, а он со своей наивностью непременно расскажет, что папа в Греции.
— Бедная бабушка, — покачала я головой, — знать, что твой ребенок жив, но не иметь возможности увидеть, даже не предположить, где он и что с ним…
— Откинем сантименты. Я понимаю твое состояние, но сейчас нужно придерживаться фактов, а мы пока строим все на одних домыслах, только слез не хватает.
— Ладно, рассуждай дальше, — кивнула я.
— Бабуля понимает, что ее сын жив, возможно, даже таким образом оставил ей весточку о себе, кто знает. Естественно, она решает держать все в тайне, по крайней мере, пока есть такая возможность. Игорь тем временем вынюхивает правду и каким-то образом их находит. Возможно, только возможно, они, действительно, вместе работают. Ясно одно: через какое-то время твои родители возвращаются на родину и поселяются в Питере. Об этом твой брат тоже знает. Думаю, он собирался перевезти к ним Степана, но не успел. Дальше все застопорилось аж на семь лет, пока ты не нашла записку в сейфе брата и не начала поиски снова. Теперь ты знаешь, что твои родители живы и можешь найти их в Питере.
Тут мы снова встретились с ним взглядами.
— Ведь ты из Питера, — сказала я, он усмехнулся, качая головой.
— Ты весьма увлекающаяся особа. То я деньги ищу, то от твоего любовника приехал… Теперь ты решила, что меня послали твои родители?
— Почему нет?
— Объясни, с какой стати кому-то вообще меня посылать на такие дела? Я совладелец строительной компании…
— Ну это не основная твоя профессия, — брякнула я, не подумав, тут же смешалась и уставилась в тарелку. Какое-то время стояла пауза, показавшаяся мне бесконечной. Кирилл рассматривал меня с интересом и усмешкой в глазах. Губы при этом не улыбались, и от этого было страшно. С таким взглядом убьют, не поморщившись.
— Какая же у меня основная профессия? — наконец, спросил он. Я кинула на него взгляд, не поднимая головы, но тут же опустила глаза.
— Не знаю, — сказала негромко, стараясь выглядеть естественно. Удавалось плохо, спина была напряжена до предела. — Просто то, как ты себя ведешь, наводит на мысли, что ты не простой работник строительной фирмы.
— Тебе кто-то напел про меня? Кто? Твой Смирнов?
— Никто мне ничего не пел. Ты обычный преуспевающий бизнесмен, приехавший в маленький город в командировку.
— А ты шлюха из местного кабака.
— Так и есть.
— Ага. Только потом оказывается, что ты сестрица почившего местного авторитета, которую подозревают в том, что она со своим любовником, он же лучший друг брата, сжила последнего со свету ради денег.
Очень хотелось высказать то, что я думаю, но я знала, на это Кирилл и провоцирует. Как бы он ни помогал мне, как бы ни заводил речей о высоком, он все равно оставался тем, кем был — наемным убийцей, выполняющим поручения за большие деньги. Поэтому он сколько угодно мог скалить зубы. В отличие от меня. Стоит только заикнуться, что я знаю, кто он, можно смело заказывать гроб.
— Ладно, — лениво сказал он, — давай посмотрим, что за документы нам дали в клинике.
Торопливо вытащив из рюкзака папку, я положила её на стол. Кирилл пересел ко мне на диван, но прежде чем достать документы, позвал официанта и заказал кофе.
— Посмотрим, что тут у нас, — задумчиво пробормотал он, вытаскивая бумаги и углубляясь в них. Он касался меня плечом, я чувствовала его запах, испытывая странные ощущения. Его близость волновала. Я поглядывала на него, пока, наконец, мы не встретились взглядами. Некоторое время Кирилл рассматривал меня, я ожидала услышать очередную колкую фразу, но вместо этого он, быстро наклонившись, поцеловал меня. Поцелуй вышел коротким, через мгновенье он уже снова перебирал бумаги, а я сидела, хлопая глазами. Нам принесли кофе, я продолжала сидеть молча. В конце концов, разозлившись то ли на себя, то ли на него, спросила:
