Рамазан переключил камеру и широко зевнул. Девчонка ушла в спальню, жаль. Было интересно понаблюдать за ней, Руслан долго её прятал. Странно, что он дал ключи Тамаре и разрешил ей приходить к девушке, хотя, у хозяина могут быть свои планы, и не Рамазану лезть в них своим длинным во всех отношениях носом. Единственное, что не понравилось Рамазану, так это то, что толстая стряпуха определенно что-то прятала в карман фартука. Он несколько раз просматривал запись и не мог ошибиться. Что ж, Руслан узнает об этом совсем скоро, и Рамазан сам расскажет ему об этом, минуя начальника охраны Абу. Увидев на экране девушку, Рамазан вновь увеличил картинку. Ух, ты, а она принарядилась, не узнать! Да, без денег нечего и мечтать о такой.
25
Раздался стук железа. Дима установил штангу в пазы и, легко встав, сделал несколько круговых поворотов. Горячая кровь пульсировала в висках и бодрила. До сих пор не верится, не верится! Дима открыл окно и подставил лицо под свежие струи ветра. Это должно было случиться рано или поздно. Все возвращается на круги своя, как любил говорить Леха. А он всегда был прав, всегда. Даже тогда, когда его голова с посиневшими губами была вздёрнута на длинный деревянный кол при въезде в село, Дима не сомневался в его правоте. Бахтин отстреливался до последнего, уводя группу боевиков от Димы и трех первогодков, которые были вместе с ним. О чём он подумал, когда понял, что патроны кончились, и в руках у него остался лишь нож? Мальчишки жались друг к другу, скуля, словно брошенные щенки, а Дима грыз землю, наблюдая за расправой. Он знал, что должен был выстрелить Лехе прямо между глаз и прекратить его мучения. Но рядом с ним плакали мальчишки ненамного младше его самого, которые ничего не видели в своей короткой глупой жизни. Он должен был увести их и доставить в часть живыми. Он не простил бы себе, если бы они погибли. А Леха никогда бы не простил его. Мальчишки тряслись от страха, и в воздухе явно ощущался запах мочи. Когда все кончилось, и боевики, радостно горланя и постреливая в воздух, ушли в село, солдаты стали дергать Диму за руки и плечи. А он словно одеревенел, ничего не слыша и не видя. В горле застрял вопль, а вокруг воцарилась тишина. ТИШИНА.
Он доставил мальчишек в часть. Их, в конце — концов, отправили в Россию и оставили дослуживать в приграничном гарнизоне. Никто так и не объяснил, зачем нужно было посылать необученных салаг, имеющих представление о войне только по фильмам о Рембо, в самое пекло.
Дима и два его проверенных товарища и сослуживца вернулись в село ночью, на следующий день. Им даже не нужно было говорить что-то друг другу, каждый знал свою задачу от и до. Им нужен был Леха и сведения, которые они получат от местных. Пробираясь вдоль домов, Дима болезненно морщился от подступающей тишины. Хоть бы собака залаяла, что ли! Глупость, но болезненный шар внутри черепа не знает об этом и настоятельно требует выхода. Скрипнула дверь, и его сразу же прошиб пот. Фу, чуть отпустило. Федя Лапин дал знак и нырнул в темноту двора. Грозное рычание взметнулось вверх и тут же на взлете смолкло. Барышев Гена показал большой палец и оскалился. Война сделала из Гены машину для убийства, лишенную жалости, и обладающую лишь малой толикой скудных эмоций. И Гена, и Федя, и Леха, и Дима были профессионалами. Есть задача, значит, выполни ее профессионально, по возможности оставшись в живых.
Сбоку от забора помещался старый ларек с закрытым жестяным листом окошком. Дима мельком взглянул на лежавшего в кустах пса и заметил его слабо дергающий бок. Гена перехватил взгляд напарника и усмехнулся. «Не ссы, брателло, собачек я люблю», говорила его усмешка. И Дима знал, что Гена только чуть-чуть не додержал свою руку на шее собаки. Торговец проснулся не сразу, только когда они с Барышевым были уже внутри. А вот женщина почуяла их моментально. Она забилась в угол кровати, прижав к груди два детских тельца, и с ужасом смотрела на них. Дима видел ее темные зрачки и копну волос вокруг лица. Прижав палец к губам, он велел ей молчать. Да она и сама не в силах была проронить ни слова. Торговец, моментально покрывшись липким вонючим потом, назвался Али, и выложил все, только взглянув на Гену. Предводителем боевиков оказался Мадуев, его родственник жил в селе, и отморозки частенько наведывались к нему, обирая местных жителей. Получилось так, что когда Леха с Димой останавливались в селе на короткое время, те уже были на подходе. Барышев потребовал назвать всех участников набега, и Дима запомнил их имена. Того, кто убил Леху, звали Абу. Али трясся, говоря, что идея зарезать парня принадлежала именно Галиеву. Этот человек был страшен в своей ярости, походил на животное, и что сам Али боится за своих жену и детей.
Выяснив точное местонахождение родственника Мадуева, Дима и Гена покинули дом торговца. Закрыв за собой дверь, они не услышали даже легкого шороха за спиной. Собака уже пришла в себя, но, увидев Барышева, молча отползла в кусты. Собаки явно умнее людей, подумалось тогда Диме.
…Хозяин выскочил на порог, держа в руках обрез и сверкая маленькими глазками из-под кустистых бровей. Нюх у бородатого смуглого мадуевского родственника был отменный. Дима легко увернулся от наставленного на него дула и, перехватив нож в руку, другой рукой обхватил бородатого за шею. Чеченец взвыл и попытался все же наставить на Диму обрез. Силы в нем было немеряно. Комарову же хотелось просто оторвать ему голову и швырнуть ее на съедение бродячим псам. Ведь это к нему они заходили лишь для того, чтобы набрать воды во фляги. Хорошо, что пацанов оставили за холмом, а то бы охота продолжалась до последнего. Это Леха, упокой, бог, его душу, почувствовал неладное и велел Диме вернуться, а сам остался проверить обстановку. И это для него, для Димы, они устроили показательную казнь. Ненависть стянула голову Диме стальным кольцом, внутри что-то забилось, ища выхода, и только когда по рукам потекла горячая темная кровь, наконец, отпустило. Бородатый, дернувшись несколько раз, обмяк. Из горла его хлестала кровь, заливая все вокруг жарким потоком. Федя деловито подошел к стоявшим во дворе канистрам и, отвинтив с одной из них крышку, удовлетворенно кивнул. Разлив бензин по периметру дома, он достал зажигалку и чиркнул, выпуская на волю голубоватый огонек. Огонек весело мигнул и, попробовав на вкус сухую траву, радостно помчался по дорожке из мелких лужиц прямо к настоящей вкусной пище.
Гена махнул рукой, и парни бросились к окраине, где их уже заждался Леха. Через какое-то время раздались крики и плач, но Дима не слышал ничего. Вокруг опять стояла тревожная ТИШИНА, а впереди маячила спина Гены Барышева, который нес автомат Димы. Замыкал Федя. А посередине шагал Дима, неся за спиной все то, что осталось от его друга. Он шел ровно, стараясь не оступиться, боясь потревожить и без того настрадавшегося Леху.
Мир не перевернулся, когда Леху Бахтина отправляли в цинковом гробу на родину, не посыпался огненный дождь на землю и тогда, когда его семья отказалась хоронить сына, сославшись на отсутствие финансов. Трое мужчин отдали последние почести другу на деревенском погосте, недалеко от Вязьмы, где жила двоюродная бабка Лехи и его тетки. Когда-то, еще в училище, Леха рассказывал, что те его очень любили, на лето звали к себе, и без огромной торбы деревенских гостинцев он оттуда не возвращался. Когда родители начали пить и переругались со всей родней, Лехе больше не пришлось бывать в деревне. И он мечтал, вернувшись, обязательно съездить к ним и привезти много подарков. Сослуживцам пришлось попотеть, разыскивая бабку. Но, когда все формальности были улажены, когда отрыдали и отголосили в избе немолодые уже тетки, когда развеялся пороховой залп над деревянным крестом, ребята осознали, что если для Лехи все и закончилось, то для них только начинается. Все свои силы и знания они потратили на поиски и истребление банды Мадуева. Группами и поодиночке они стирали их с лица земли, не дожидаясь человеческого и божьего суда. Правы ли они были, не задумывались. Это была война, а она, как известно, принимает любые средства для победы.
