— Кока, ты опять подавился? — возмущённо крикнула Дарья. — Это всё твоё обжорство!
Жорж подскочил к Аркадию и обхватил его сзади за грудь. Но Аркадий захрипел, судорожно дёрнулся всем телом и обмяк, повиснув в руках Жоржа тяжёлой бесформенной тушей.
В комнате повисла звенящая тишина, прерываемая лишь тиканьем часов и звуками падающих на пол капель кофе из перевёрнутой чашки Жоржа. Тихий семейный завтрак, кажется, подошёл к концу.
Глава 8
— А-а-а… — на одной ноте негромко затянула Катя и тут же захлопнула рот ладонью, сдерживая звук.
Маша почувствовала сильное головокружение.
— Костя, помоги! — Жорж дёрнул шеей и, когда Костя подхватил Аркадия под локти, рванул ворот тенниски у его своего горла. — Сима, воды!
— Вода ему уже не поможет, — Серафима, приподняв левую бровь, чуть отклонившись назад, смотрела на тело Аркадия. Вздохнув, поднялась со стула. — Надо звонить Борису. Мама, как ты?
Рука Софьи Дмитриевны дрогнула. Она медленно опустила свой бокал на стол и промокнула губы салфеткой, оставив на ней отпечаток помады.
— Когда появится Борис, путь зайдёт ко мне в комнату. А сейчас дай руку, — Софья Дмитриевна ухватилась за запястье дочери. — Не могу на это смотреть…
Мать с дочерью обошли стол и скрылись за дверью в соседней комнате. Им никто и слова не сказал, но, когда Катя сделала шаг по направлению к выходу, Жорж так посмотрел на неё, что она охнула и присела на стул Серафимы.
— Оставайтесь все на месте! — Жорж судорожно вытащил из кармана телефон. Вытерев вспотевший лоб, быстро заговорил. — Да, это я. У нас неприятность. Нужна помощь…
«Неприятность?» — Маша не могла отвести взгляда от лежащего на полу Аркадия. К горлу подступила тошнота, и тело её стало словно ватным.
Дарья, белая как мел, продолжала недвижимо сидеть за столом, выпрямив спину и глядя в одну точку. Натали замерла, закусив большой палец руки. По её щекам потекли слёзы.
— Костя, я… — начала было Маша, но Жорж резко выставил перед собой указательный палец, направив ей прямо в лоб, и по слогам повторил:
— Всем оставаться на своих местах!
Маша нервно передёрнула плечами и села в тот самый неудобный стул, в котором «знакомилась» с Софьей Дмитриевной всего сутки назад. Только прижавшись спиной к атласной обивке, поняла, что колени её дрожат, а руки стали неприятно влажными. О такой выдержке, как у Софьи Дмитриевны, ей можно было только мечтать. Вот и Натали, кажется, всё больше погружается в тихую истерику. Дарье тоже не по себе, но она не отрывает глаз от Жоржа. Пожалуй, он единственный, кто понимает, что следует делать. Адвокат…
Костя поднялся с колен и вытер рукавом глаза. Маше очень хотелось подойти и обнять его, но ноги её не слушались, и всё тело словно вросло в этот проклятый стул.
Минут через двадцать со стороны главного входа послышались тяжёлые уверенные шаги. Все, кроме Маши, повернулись на звук, а она так и осталась сидеть, вцепившись в подлокотники.
— Приветствую.
От низкого глухого голоса у Маши побежали мурашки по спине.
Она скосила глаза и увидела ноги в кожаных «казаках».
Мужчина прошёл вперёд, оттеснил Костю и склонился над Аркадием.
Маша заметила крепкую загорелую шею и коротко стриженый затылок.
— Борис, тут такое дело… — засуетился Жорж. — Мы завтракали, и Аркаше стало плохо…
— В скорую звонили?
— Нет, сразу тебе… Буквально секунда… и всё.
Борис разогнулся и обвёл взглядом присутствующих. Обернувшись, увидел Машу. Лицо его не выразило удивления, а вот Маша сжалась, встретив пристальный пронизывающий взгляд. Загорелый до бронзового оттенка, с испещрённой морщинами, будто рубцами, кожей, с крупным носом и густыми седеющими бровями, Борис напоминал киношного ковбоя, если бы не толстая серебряная цепь с крестом на его заросшей волосами груди в разрезе распахнутой джинсовой рубашки.
— Это моя девушка, — Костя выдохнул и, наконец, подошёл к Маше. Хотел положить ей руку на плечо, но посмотрел на свои ладони, которыми недавно удерживал Аркадия, и вытянул руки вдоль тела.
— Ладно, — Борис усмехнулся. — Где…?
Жорж указал на дверь в покои Софьи Дмитриевны, с полуслова поняв Бориса.
— Сейчас я вызову опергруппу и врача. Ничего не трогайте, к телу не прикасайтесь. Можно накрыть чем-нибудь, чтобы не шокировать дам, — он вновь мазнул по Маше взглядом.
— Я хочу уехать! Сейчас же! Мне надо! — внезапно визгливо вскрикнула Натали, истерично заломив руки.
— Жора, объясни своей жене что к чему, — Борис сцепил пальцы и, вытянув кисти, хрустнул суставами.
— Мы дадим показания, и тогда ты сможешь уехать, — поморщился Жорж.
— А ты? — Натали дёрнулась в сторону мужа.
— А я останусь! — Жорж засунул руки в карманы. — Даше потребуется помощь и консультация…
Маша заметила, как дрогнули ресницы Дарьи, а лицо пошло розовыми пятнами.
Через час приехали сотрудники полиции и санитары. Тело Аркадия погрузили в машину, перед этим сфотографировав и записав все данные. Борис спокойно и деловито руководил процессом, словно это он был здесь главным. По сути, так и было — к нему относились с уважением и даже каким-то подобострастием.
Машу тоже опросили — но сказать ей особо было нечего. Её слова мало чем отличались от показаний членов семьи. Она лишь спросила невзрачного оперативника, который, прикусив кончик языка, заполнял бланк, — считают ли они, что Аркадия убили. Но взгляд его, немного осоловевший, дал Маше понять, что ответа ей придётся ждать наравне с другими.
Костя ждал её в холле. Он выглядел подавленным, чего нельзя было сказать о его матери. Дарья, кажется, уже вполне пришла в себя и сейчас стояла в саду, водрузив на нос тёмные очки. С зажатой в пальцах тоненькой сигаретой, в полупрозрачном голубом сарафане она выглядела как на картинке из журнала, и надо было очень постараться, чтобы признать в ней новоиспечённую вдову.
— Хотела сказать твоей матери слова утешения… — Маша погладила плечо Кости, — но не знаю, уместно ли это… Ты как себя чувствуешь?! — она встревоженно заглянула в его глаза.
Костя моргнул, выходя из заметного транса.
— Не могу поверить в то, что произошло. Был человек и… Дикость какая-то!
Маша уткнулась подбородком в грудь Кости и тихо проговорила:
— Мутит от страха. Пока не узнаем, что случилось, наверное, так и будет.
— Я жалею, что привёз тебя сюда.
В ответ Маша промолчала.
— Костя, Дарья! — Серафима, шурша длинным платьем остановилась посреди гостиной.
Борис вышел вслед за ней из комнаты Софьи Дмитриевны. Втроём они провели там достаточно много времени. Катя ходила, словно тень, вытирая глаза.
