Маша покрутила круглую ручку двери, когда они выходили из гостиной, чтобы убедиться в том, что это слоновая кость. Софья Дмитриевна осталась в комнате. Так и сидела, не попрощавшись, выколачивая из трубки табачный пепел на круглую медную тарелку.
— Про прислугу она пошутила, конечно? — спросила Маша.
— Э… У нас есть Катя. Она работает и живёт здесь всё время. Готовит, убирает. Сама понимаешь, дом очень большой, работы много. И Софа последние годы не покидает дачу. Есть ещё Борис Егорович, он живёт недалеко и каждый день приходит сюда, чтобы помочь с садом и ремонтом. И вообще по разным вопросам… Ты познакомишься с ними чуть позже. Хорошие люди. Катя приготовила комнаты, так что пойдём заселяться.
Деревянные ступени тихонько поскрипывали под их ногами. Звук был глухой, смягчённый вытертым ковровым покрытием когда-то насыщенно-бордового оттенка, а сейчас приобрётшего цвет «Джеральдин», ну или незрелой клюквы, как видела его Маша. Она остановилась на площадке перед следующим пролётом, уставившись на картину в золотистой раме. Костик ткнулся ей в спину.
— Костя, это нечто!
На картине был изображён осенний сад в лучах заходящего солнца. Краски были тёплыми, осязаемыми, словно дышали запахами нагретой земли и пожелтевшей умирающей зелени. Совсем другие, нежели на мрачноватых картинах внизу.
— Этюд в багровых тонах? Дед рисовал. Раньше он у него в кабинете висел, но Сима распорядилась перевесить. Дед, конечно, мастер был.
— Не то слово, Кость… Выставлялся? — с интересом спросила Маша, вглядываясь в уверенные мазки на холсте. — Прости, не слышала о нём как о художнике. — В правом нижнем углу серебрилась витиеватая подпись с хвостиком «Цап…».
— Он же архитектор. Рисовал на досуге, — Костя поднялся на одну ступеньку выше и сейчас дышал ей в шею, щекоча завитушки волос. — Если хочешь, я покажу тебе. Работ много, часть незаконченных… Они в его кабинете.
— О, — Маша уважительно кивнула, — твой дед был очень талантлив. А ты в кого пошёл? — Она хитро улыбнулась, обернувшись через плечо и посмотрела Костику в глаза.
Какой же он чудесный! Кареглазый, с тёплыми веснушками и непослушным каштановым вихром на макушке. Так бы и зацеловала!
— Я, конечно, не художник, — пожал плечами Костя и притворно вздохнул. — Но, как видишь, природа не терпит пустоты, и художник у нас всё равно появился. Это ты!
Костик работал вместе со своим отчимом, Аркадием. Они занимались производством и продажей мебели. Собственно, в одном из магазинов Маша и познакомилась с Костей Цапельским. Пришла выбирать диван, но так и не смогла найти подходящий в свою комнату. То размер неудачный, то качество, то цена… А Костя как раз приехал проверять работу на местах, ну и помог с выбором. Сам оформил бесплатную доставку и позвонил потом, чтобы узнать, понравилось ли. Конечно, понравилось! И диван, и Костя… Счастливый случай!
Комнату в коммунальной квартире Маше помогли купить родители. Зарплата в краеведческом музее была маленькая, но Маша Рощина не сетовала, брала заказы, занималась реставрацией старинной мебели и картин в мастерской своего учителя Фёдора Кузьмича Балясина, известного в городе художника. Балясин был одинок и относился к студентам по-отечески. Кроме неё ещё полгруппы бывших учеников постоянно обретались у Фёдора Кузьмича, так что Маше иногда казалось, что она так и не окончила училище, и сессия начнётся со дня на день.
Эта поездка пришлась как нельзя кстати — Балясин позвонил накануне и радостно объявил Маше о том, что она может совместить поездку с возможностью заработать. Одному из его знакомых, живущему заграницей, захотелось иметь пару картин руки молодого дарования. А раз уж Маша окажется в Николаевском, где его знакомый раньше снимал дачу, так ей и карты в руки. Пусть это будут небольшие эскизы, портреты, пейзажи — всё, что расскажет заказчику о том, чем и как живёт Николаевское сегодня. Машу это задание воодушевило — нечасто удаётся взять именно заказ, а сделать эскизы на натуре в отпуске так вообще огромная удача. Тем более, что любимый человек будет рядом.
С Костиком у неё вообще оказалось много общего. Он хоть и не был художником, но видел качество и оценивал труд с позиции знатока, а не торгаша. Это было удивительным открытием для Маши, и теперь всё встало на свои места. Разумеется, гены деда-архитектора бурлят в крови его потомка.
Отпуск Маши совпал с желанием и возможностью Кости провести неделю в Николаевском, где и находилось, так сказать, его родовое гнездо. Лишь о том, что существует ещё одна причина приехать в Николаевское, Маша тактично умолчала. И это далось ей с огромным трудом.
Они поднялись на второй этаж и оказались в длинном холле, где Костя поставил чемоданы на пол.
— Так, Мар-р-ия, — шутливо прорычал он и, развернув девушку к себе лицом, положил руки ей на плечи, — сейчас мы быстро раскидаем вещи, и я покажу тебе сад. Погуляем немного, пока остальные не приедут. Катя готовит на кухне, а Сима, кажется, отправилась что-то докупить. Мы приехали раньше, но остальные прибудут к назначенному времени.
— Ох ты ж… — Маша состроила гримасу, старательно отворачиваясь, чтобы Костя не заметил, как она нервничает.
— Да не переживай ты так! — Костя рассмеялся и, ухватившись за ручку чемодана, потащил его в сторону одной из дверей, самой дальней. — Что ты в него напихала? Я думал, дно машины провалится от тяжести!
— Краски, кисти… — девушка провела ладонью по деревянным перилам и задумчиво посмотрела на осенний пейзаж. С высоты лестницы он смотрелся ещё эффектнее, и от него словно исходило золотистое сияние.
— Надо было тебя предупредить, что от деда осталось много чего. В кабинете есть мольберт и остальные прибамбасы. Ты идёшь?
— Надо было сказать, что ты, брат, аристократ, — тихо проговорила Маша и оторвалась наконец от картины.
— Глупости какие! Заходи! — Костя толкнул дверь и озадаченно замер.
Вся комната была заставлена разномастной мебелью и была похожа на склад: рядом с тонконогой этажеркой возвышался громоздкий полутораметровый деревянный сундук (подобный стоял в музее в экспозиции «русский купеческий быт 18 века»), дубовый шкаф с облупившейся краской зиял открытыми дверями, обнажив пустое нутро. В зеркале кособокого трюмо отразилось вытянутое лицо Кости и заинтересованное — Маши.
Цапельский поставил чемодан и задумчиво прошёлся взад-вперёд.
— Костик, это… это… великолепно! — восхищённо воскликнула Маша.
— Да? — неуверенно произнёс Костя и скептически заглянул в шкаф.
— Конечно! Посмотри, какой вид! — Маша ткнула пальцем в сторону окна.
— Дед сам всё проектировал и перестраивал. Много ездил заграницу и оттуда привозил идеи и вещи. При нём это крыло подремонтировали, поменяли сантехнику и поставили новые рамы. Тоже деревянные, копии старых, а-то они рассыпаться начали из-за древоточца. — Костя открыл окно и внутрь ворвался тёплый ветер.
Шторы заколыхались, в стекло врезался крупный шмель и тут же, с сердитым жужжанием, полетел восвояси.
