— Гулял. Смотрел. В кафе ходил.
— Ну понятно! Понравилось поди в городе-то? — звонко рассмеялась Роза. — Дело молодое. И чего здесь сидеть? Ладно за отцом да бабкой смотрел, теперь-то уж чего… Вот ведь как бывает — жил, жил человек, пил да гулял, а судьба на дороге нашла… — по лицу Розы пробежала тень. — Страшно одной в доме оставаться! Я вот думаю, что его сокамерники и угрохали. Валерка шустрый на язык был. Вечно ляпнет, не подумав… Так и сказала тому следователю, что ко мне заходил. В кино завсегда такие дела показывают. Или вот в передачах про суды и расследования. — Не встретив интереса, она сменила тему. — Я чего зашла — сметаны принесла. Осталась третьего дня. Прям колом стоит, жирнющая! — Роза поставила на стол глиняную крынку. — Ешьте! С сахарком можно, или с хлебом.
— Спасибо, тётка Роза, — Люська тут же обмакнул пряник в белую гущу.
— Ты, ежели что, ко мне заходи, я объясню, как и что делать — службу заказать, венки… Хоронить-то рядом с матерью будешь?
Маша смотрела в кружку и чувствовала тошноту.
— Наверное. Там место есть, — кивнул Люсьен.
— Ну ладно, — Роза потопталась, снова оглядывая кухню, — не буду мешать. Гостья-то тебя заждалась. Кругами ходила. Знакомая?
— Да, — Люсьен, смотрел на Машу, заставляя её всё ниже опускать голову.
— Городская… — усмехнулась Роза. — Ты потом ко мне зайди, Люсь, нам потолковать надо. Теперь-то может и решишь… — Роза почесала вздёрнутый нос, а затем, не прощаясь, ушла.
— Налетят сейчас коршуны, — усмехнулся Люська.
— Ты о чём? — не поняла Маша.
— Квартиры в городе дорогие? — он задал встречный вопрос.
— По-разному…
— А чего — забот никаких: вода, газ, свет, развлекайся как хошь.
— Ну-у, — протянула Маша, — я бы, наоборот, не отказалась жить вот в таком чудесном месте.
— Да? — глаза Люськи заблестели. — Правда, что ли?
— Сам подумай — красота кругом, природа. Люди хорошие…
— Люди везде одинаковые, — отрезал Люська. — Это ты просто дурочка ещё, многого не понимаешь.
Маша стрельнула в него глазами, но промолчала.
— Твой Костя что-то не торопиться здесь жить. Правильно, зачем ему? Как бабка помрёт, дом ему достанется, а с ним и богатства. Хошь заграницей живи, хошь дворец себе в городе отгрохай. Нужен он тебе был бы, если б ничего у него не было, а?
— Я, наверное, пойду, — Маша сглотнула и резко встала из-за стола. — Спасибо за чай и… Я всё понимаю, Люсь, ты сейчас такой, потому что тебе плохо. Я понимаю… — она пошла к выходу.
— Подожди, — глухо донеслось вдогонку.
Маша остановилась посреди коридора, опустив руки. Слышала, как сдвинулась табуретка, и Люсьен, пройдя несколько шагов, встал за её спиной. Он стоял и дышал ей в затылок, отчего Маша невольно напряглась, будто он сейчас ударит её по голове. Странное состояние…
— Костя — он… — Люська выдохнул. — Он слабый. А я сильный. Я бы тебя ни за что не оставил одну.
— Послушай, — Маша развернулась и оказалась прямо перед Люсьеном. — Не надо говорить того, чего не знаешь. — Она и сама понимала, как неубедительно звучат сейчас её слова, но сама мысль о том, что это может оказаться правдой, была ей отвратительна.
— Ты потом поймёшь, но будет поздно, — не унимался он.
Маша подняла голову и посмотрела на Люську, чувствуя, как предательски сжимается сердце. Что-то вдруг изменилось в нём. Она попробовала выдавить из себя улыбку:
— Давай на этом закончим и не будем портить нашу дружбу?
— Дружбу? — Люська наклонился ближе. — Ты не поняла. Ты мне нравишься.
— Ты всё придумал! Тебе просто надо отдохнуть, — Маша сделала шаг назад, но Люська вдруг крепко обхватил её за плечи.
Маша быстро заговорила:
— Ну что ты? Я же обычная! Смотри — от меня горелым воняет. Это потому, что я на пожаре была! И ещё я нескладная… А Костя говорит, что меня откармливать надо… — Маша коротко перевела дыхание. — Я Костю люблю…
— Костю чего не любить? Богатенький сладкий мальчик!
— Нет, нет! — Маша закрутила головой.
— Я тоже могу денег заработать! Я ещё круче Кости буду! Ведь тебе же с ним скучно и не интересно! Ты поэтому и пришла ко мне! — Люська резко приподнял её над полом и сначала мазнул губами по переносице и щеке.
Когда же его губы коснулись её губ, она просто оцепенела на несколько секунд.
Наконец Маша оттолкнула Люсьена, но убегать не стала. Смотрела на его чуть покрасневшее лицо и растрёпанные светлые волосы, чувствуя на губах мятный пряничный вкус.
— Я не буду сердиться, и не буду ругаться. Только знай, что ты не прав. И даже если Костя бросит меня, — по лицу Маши потекли слёзы, — я всё равно… всё равно… — не выдержав, она прижала ладони к щекам, а затем бегом рванула из дома Люськи.
Глава 20
Маша шла по тропинке к калитке. «Вот ведь глупости какие… Что он себе напридумывал?» Она искренне недоумевала, как вообще эта ситуация могла произойти с ней. Нет, её поразило не то, что Люська внезапно воспылал к ней страстью, а то, как она могла ошибиться в нём, не увидеть мужчину, зациклиться лишь на общих интересах. А эта жалость, которую она так явно демонстрировала? Господи, вот ведь стыдоба…
— Что-то не загостилась, — Роза с заметной усмешкой смотрела на Машу из-за забора.
Маша остановилась, но затем решительно взялась за ручку калитки.
— Али что не заладилось? — не отставала Роза.
«Да что б тебя, добрая женщина!» — едва не взвыла Маша.
— Я хотела просто узнать, как у него дела, — ответила она через силу и стала дёргать за ручку.
— В другую сторону, — напомнила Роза и, когда Маша прошмыгнула мимо неё, уже вдогонку крикнула, — а вы в город вместе уезжайте! Хороший парень ведь! Другого такого не найдёшь, чудачка!
«Вот-вот, именно что чудачка…» — Маша прибавила шагу. «Но каков Люська! — она потёрла предплечья, которые до сих пор хранили следы от его рук. — Вот тебе и деревенский дурачок…»
Не заметив как, Маша вышла к пруду. Ноги, казалось, сами вели её к дому Цапельских, и лишь когда перед глазами раскинулась тёмная гладь заросшего осокой и камышами водоёма, заставили остановиться. Маша почувствовала, как снова тревожно и тоскливо заныло сердце. Она медленно подошла к самой кромке воды и посмотрела на влажный зеленоватый песок. Когда-нибудь, когда здесь всё застроят дорогими дачами, и придёт новое поколение жителей Николаевского — история Зиночки станет лишь выдумкой или страшной легендой. Не побоятся ли люди купаться в этой мутной воде? Или застройщик просто вычерпает воду, засыплет котлован грудой бездушных камней и сравняет поверхность? И тогда душа Зины успокоится наконец и не станет оплакивать свою жизнь, бродя по родным местам…
