Маша поёжилась от его близости.
— Извини, я понимаю, что ты можешь всё сам. Но, если захочешь…
— Ты знаешь, чего я хочу, — негромко проговорил Люська ей в ухо.
Маша не ответила. Опустила голову и попыталась протиснуться мимо парня.
— Давай поговорим начистоту, — Люська не пропускал её — стоял намертво, словно держа её в своих объятиях, хотя даже не прикасался к ней.
Маша подняла на него глаза. В них не было испуга, скорее жалость, и он сразу же почувствовал это. Дёрнув шеей, Люська убрал одну руку, и Маша сделала шаг в сторону.
— Не хочешь… Ладно, — согласился он. — Тогда давай о другом. Начинай!
Маша смутилась, нервно затеребила в руках пакет, не зная, с чего начать.
— Это никого не касается лично… из нас… И в то же время, кажется, касается всех, кто живёт в Николаевском. Жителей, я имею в виду…
— Эва, куда тебя понесло! — Люська качнул головой, с интересом разглядывая Машу.
— Слушай, — она на секунду бросила взгляд опять в сторону леса и реки. — Я, конечно, не архитектор и не застройщик, но за то время, пока нахожусь здесь, поняла одну вещь — Николаевское — чудесное место! И его близость к городу, и природа, и удобные дороги… Но ещё я заметила, что просто так у вас здесь дом и землю не купить.
— А ты решила поселиться здесь? Могу пособить, — без улыбки сказал Люська. — Боишься, что в хоромах твоего любимого Костика тебе не найдётся места? Этого и следовало ждать. Не знаю, на что ты надеялась.
Маша выдохнула.
— Ты всё никак не угомонишься? Что тебе Костя сделал? Кроме того, что он родился в одной семье, а ты в другой? — щёки Маши вспыхнули при этих словах, и она предпочла отвести глаза, чтобы не выдать себя — слишком неуверенно она себя чувствовала.
— Не всем везёт, это понятно. Только я, в отличие от Костика, на всё готовое не пришёл. Я знаю, чего хочу, и уж поверь, скоро всё это у меня будет. Я ведь понимаю, что вот так просто тебе от него не уйти. Ты вся такая правильная, верная, да? А я не гордый, могу подождать.
— Ты опять?! — воскликнула Маша.
— А ты мне рот не затыкай, — повысил голос Люська. — Выскажусь сначала, давно терпел.
— Да ты меня несколько дней знаешь! — всплеснула руками Маша. — Люсечка, миленький, ну правда ведь — это не любовь! Ты просто Косте завидуешь… Ой, прости… Не так я сказала! Ты вот думаешь, что я с ним из-за денег? Это неправда. Да и нет у него каких-то безумных сумм, бред это всё! И фирма с долгами и кредитами, и обязательства перед семьёй, — Маша перевела дыхание. — Не знаю, зачем я тебе говорю всё это. Я же совсем о другом хотела, а ты…
— Так я тебе и поверил, ага, — Люська скривился. — Ты дом их видела, и машину, и цацки у его бабки, — он ударил кулаком по обуглившейся доске, отчего кожа сразу почернела. — У меня тоже всё это скоро будет. Я знаю это.
Маша ошеломлённо смотрела на Люську.
— Стоит тут, глазками своими хлопает, — Люська наклонился к Маше и чуть было не схватил с силой за плечи. Вовремя остановившись, лишь по воздуху, в сантиметре от её тела, провёл ладонями, обрисовывая контур рук. — Ты такая… Свет от тебя прямо… А когда смеёшься, то, — Люська улыбнулся. — На руках бы тебя носил, всё что хочешь для тебя сделал бы. Ещё немного, и у меня будет много денег. По-настоящему много… Борис обещал…
— Что?! Борис? — дёрнулась Маша. — Люська, не связывайся с ним! Это страшный человек! Он хочет прибрать к рукам как можно больше земли в Николаевском! Я уверена, что если разобраться с документами на фирму-застройщика, то Хвошня там занимает не последнее место. Мне он сам говорил, хвастался… И пожары эти… — Маша охнула. — Я тебе точно говорю, неспроста это всё!
— Он тебе говорил? — с сомнением спросил парень. — Он — тебе?
— Да, когда в дом свой поселил… Тот, на холме.
— Вот как? — Люська почесал затылок. — Прямо так и сказал, что хочет всё под себя забрать?
— Нет, конечно, — Маша пожала плечами, — просто сказал, что земля это самое дорогое здесь…
— А остальное сама додумала? — сощурился Люсьен.
— Тут и думать нечего, — ощетинилась Маша. — Он и про тебя хотел знать! Чтобы я выяснила, когда… — она покраснела.
— Договаривай.
— Да нечего говорить! Я ответила, что мы просто друзья, и тебе нечего скрывать…
— А если есть? — на губах Люсьена играла еле заметная улыбка.
— Что?! — искренне удивилась Маша.
— А ты попроси хорошо, тогда я тебе скажу.
Они минуту смотрели друг на друга, и Маша никак не могла понять ни его тона, ни его намёков.
— Какой-то глупый разговор получается… — первой заговорила Маша. — Ты не воспринимаешь меня всерьёз, так и скажи. Я сама разберусь с этим. А по поводу денег… Продай ему дом, и тогда, может быть, сможешь начать новую жизнь. Другую, к какой ты там стремишься? Кажется недавно ты говорил, что хочешь остаться здесь, сделать что-то правильное и красивое… Я верю, что у тебя всё получится, правда. Но я в этом не участвую…
У Люськи зазвонил телефон. Продолжая смотреть на Машу, он вытащил аппарат из кармана и поднёс к уху.
— Да. На месте. Да, — он замолчал и отвернулся. Затем прошёлся вдоль горы сложенных досок, слушая собеседника. — Я должен подумать. Нет, она… — Люсьен остановился и стоял так, не сводя глаз с Маши. — Да, я понимаю. Не переживай.
— Я мешаю тебе? — скорее утвердительно спросила Маша.
Люсьен от души пнул гору досок и подошёл к тому месту у открытого края крыши, где недавно стояла Маша.
— Я прошу одного — держись от Хвошни подальше, — сказала Маша. — Мне кажется, он способен на многое. И я не хочу, чтобы ты случайно попал под его удар. Он очень хитрый… Кажется, что говорит искренне, смотрит тебе прямо в глаза, а потом… — Маша не закончила и повернулась к выходу. Сделав несколько шагов, не поворачиваясь, закончила, — Я думаю, что и к тому, что произошло с твоей матерью, он приложил руку.
— Что?
— Он же расследовал этот случай… Но, по-моему, преподнёс его не так, как было на самом деле. И знает об этом гораздо больше.
— Ты выдумываешь.
— Мне кажется, из нас двоих — доверчивый фантазёр — это ты, — Маша обернулась и посмотрела прямо в глаза Люсьену. — Хвошня ищет что-то, но не знает что. А ты знаешь…
Взгляд Люськи нервно пробежался по Маше, затем остановился на её пакете. Маша кивнула.
— Портрет? Может быть… Не уверена, но… — она качнула головой в растерянном жесте. — Надо спросить Костю, может быть он сможет узнать, кто рисовал её. Выбор ведь невелик, не так ли? — говоря это, Маша вздрогнула, увидев, какой яростью полыхают глаза Люськи.
— Ты хочешь сказать, что моя мать. что она…
— Я просто… — Маша отступила, судорожно выставив перед собой руку.
