Маша не сразу поняла, что её зовут. Заметила краем глаза движение и только тогда остановилась.
— Я подумала, что ты того, — Тоня пощёлкала двумя пальцами по подбородку. — Идёшь, шатаешься, глаза стеклянные, — она выковыряла из пачки сигарету и чиркнула спичкой.
Маша покрутила головой, проверяя, нет ли кого поблизости. Но вокруг были лишь разросшиеся гортензии и молодая поросль дуба.
— Не ожидала тебя здесь увидеть. В гости не пошла?
— Не, — жадно затянулась Тоня, — сигареты вот купила только, — она протянула Маше оставшиеся деньги.
— Подожди, — Маша полезла в карман. — Вот, возьми. Этого хватит, чтобы добраться до города на такси и положить на телефон. Я тебе адрес продиктую, запиши…
— Я запомню, — нахмурилась малярша. — Что я должна сделать?
— В ванной отлежаться, выспаться. Там в холодильнике продукты. Устраивайся в комнате, где мольберт стоит.
— Э… — не поняла Тоня. — Это, что же, ты меня в свою квартиру пускаешь?
— Да, — Маша свернула деньги пополам и сунула их в карман Тони. — Сейчас только одно сделай для меня — мы должны вернуться в пансионат.
Лицо малярши приобрело страдальческое выражение.
— Ужас, как я боюсь туда возвращаться! Может я лучше тут в кустах переночую, только бы туда не ходить. Вдруг Борька там?
— Я и не зову тебя. Просто дай мне ключи.
Тоня с заметным облегчением достала связку.
— Вот этот — от входа. Он самый большой. Только, — она вздохнула, — не пущу я тебя одну. На стрёме постою. Если что, орать буду.
— Что орать? — не поняла Маша.
— Песню. «Когда меня ты позовёшь» Кузьмина. Слышала? Я её страсть, как люблю.
Маша с сомнением посмотрела на Тоню. В конце концов, что бы малярша не решила исполнить, хотелось, чтобы ей не пришлось этого делать.
Маша пошла первой. Тоня махнула ей рукой и заняла позицию за стволом дерева недалеко от входа.
Маша заперла за собой дверь и замерла, стараясь даже не дышать. Прислушиваясь к тишине, она на секунду задумалась, куда идти. Вариантов было несколько, но, поразмыслив, она остановилась на том, что следует пойти прямиком на крышу. Осторожно поднявшись по лестнице, она остановилась под люком. Наверху было тихо. Оставалось только надеяться на то, что Люська спрятал её пакет именно там. Она могла ошибаться, но проверить стоило. Если ей не повезёт, то она пойдёт прямо к Люсьену и потребует своё имущество со скандалом.
Внезапно ей стало жарко. Её имущество? Да там из её собственности только несколько набросков и эскизов — не понятно вообще, с чем она заявится перед очи Фёдора Кузьмича и его заказчика. И телефон, который ей необходим, как воздух. А вот всё остальное — улики. Улики против… Маша сглотнула.
— Улики против всех… — медленно произнесла она.
В это мгновение зазвонил её телефон. Булькнул раза три и замер. Маша аж вспотела от напряжения. С одной стороны, кажется, он действительно был на крыше, с другой — хорошо, что внутри, кроме неё, никого нет. Да и незабываемого хита с улицы пока не слышно.
Кое-как забравшись на ступеньки лестницы, Маша долго ковыряла замок, пока из него не выскочила дужка. Она вся взмокла, колдуя над ним. И хоть ключ был «не родной», с помощью невидимки для волос крепость пала.
Придерживая головой крышку люка, Маша стала медленно подниматься, пока пол не оказался на уровне подбородка, а от её дыхания не полетели в воздух опилки. Откинув люк, она вцепилась сначала в края, пытаясь подняться, затем оперлась на локти. Заелозила по грязной поверхности, легла на неё грудью. Повисев так несколько секунд, Маша сделала последний рывок и оказалась на крыше.
Телефон больше не звонил. «Сдох, бедняга…» — подытожила Маша. Она пошла по периметру крыши, стараясь как можно внимательнее осматривать пространство. Ей хотелось побыстрее уйти отсюда — тревожное чувство не покидало. Вдруг Костя уже понял, что её нет? Или Катя под каким-то глупым предлогом снова сунулась к ней в комнату? Что тогда?!
— Собственно почему я должна оправдываться? — буркнула Маша и ползком пробралась под козлы, стоявшие поперёк дальней стены во всю ширину. Вдоль неё были свалены листы шифера, обгоревшие доски и банки с краской. От пола до сих пор влажно и приторно пахло гарью.
— Где же ты, моя прелесть? — Маша стала разгребать завал, пока наконец не увидела свой пакет. Прижав его к груди, она кинулась назад. Зацепившись за край доски или гвоздя, услышала треск рвущейся ткани. Не обращая внимание на это недоразумение, она вытерла пот с лица и спустила ноги в отверстие.
Путь вниз оказался немного труднее, и Маша готова была уже разрыдаться от того, что никак не могла развернуться, держа пакет в одной руке. Оставалось одно — она взяла его в зубы и стала сантиметр за сантиметром спускаться вниз. Стоя на полу, она поняла, что забыла закрыть люк. Даже думать не хотелось, чтобы лезть обратно, но… Маша вытерла нос рукавом, положила пакет и повторила свой героический подвиг. Когда её руки зажали замок, она чувствовала себя так, словно в одиночку слетала в космос. Костя бы никогда не похвалил её за это.
— Косте совсем необязательно это знать… — она подхватила пакет и стала спускаться вниз.
Открыв входную дверь, Маша приоткрыла её и выглянула одним глазком в образовавшуюся щель. Уже хотела сделать шаг, как с улицы донеслось:
— Когда меня ты позовё-ё-ёшь!!! Боюсь те-е-бя я не увидеть… — голос был громким и вполне себе приятным, но не предвещал ничего хорошего.
Недолго думая, Маша рванула дверь на себя, быстро выскочила наружу и понеслась прямиком в близлежащие кусты, где упала на колени, а затем плашмя, не в силах сделать больше ни шага.
Глава 35
Зашуршали кусты, и Маша увидела носы кроссовок.
— Ну, мать, ты даёшь, — Тоня присела рядом с ней, — хорошо ныряешь! Тебе бы с трамплина! Не ожидала от тебя такой прыти.
— Ты же пела! — Маша подняла голову и огляделась.
— Ага, — увидев её лицо, Тоня присвистнула, — местные мимо шли.
— И?! — воскликнула Маша.
— Дала предупредительный, — рассмеялась малярша. — В смысле, залп.
Маша шумно выдохнула:
— Вот ты шутишь, а меня чуть кондрашка не хватила. И дверь я не заперла.
— Извиняйте! Сама как на иголках. Давай ключи. — Тоня выхватила из рук Маши связку и, как заправский партизан, прячась за деревьями, приблизилась к зданию.
Маша в это время следила за дорогой из кустов.
— Сделала, что хотела? — спросила Тоня, вернувшись, и деловито стала стряхивать с Машиной одежды опилки и кусочки сажи. — Видок у тебя, конечно. Помыться бы.
— Мылась недавно.
— Ну-ну. Тогда пойдём салфетки купим. Почистим витрину.
