Рабы, дрожа, мотнули головами.
— Тогда остальных в расход на разогрев толпы. Отправь с прислугой, самого криворукого отдадим на растерзание в первом же бою. Что с объявлением, кстати?
Мехи утвердительно кивнул:
— Наши герольды снуют по всему Ласбарну с вестями о грандиозных боях на апрельской ярмарке.
— Вот и хорошо, — одобрил работорговец.
— Гляжу, время решать деловые вопросы. Я пройдусь, Фарнэ, — заявила Бансабира, поднимаясь. — Как освободишься и захочешь выиграть у меня в нарды, дай знать.
Фарнэ пожал плечами:
— А я думал показать тебе ярмарку в апреле.
— Я вряд ли задержусь до того времени, да и, если что, Мехи расскажет мне вечером. Сегодня будут бои?
— Как всегда, — сообщил Мехи.
— Тогда готовьте выпивку. Я плачу, — улыбнулась женщина и пошла в сторону дворца, где ей уже подготовили скромную, но хорошо проветриваемую комнату в теневом крыле. Лучшего не придумаешь.
* * *
Оказавшись в отведенном покое на первом этаже здания, Бансабира огляделась. Было светло: каменная кладка стен была сделана из гранита, облицованного известняком; в двух, соединенных арочным проходом комнатах строители древности пробили на старый манер два продолговатых окна, а поскольку покой был угловым в правом крыле, в каждой из комнат присутствовала дверь во внутренний двор, так что в помещение проникало действительно много света. Оба выхода было завешано тонкими летящими при малейшем дуновении ветерка занавесками из мирассийского льна цвета топленого молока. В зимние месяцы на прикрепленные петли вешали деревянные двери, дабы спастись от пронизывающих ветров пустыни, однако к концу февраля их снимали, привешивая перекладину с занавеской, чтобы в согревающихся стенах не было слишком душно.
Поскольку дворец князя охранялся круглосуточно, никаких опасностей бояться не следовало, ведь в случае чьей-то погибели или пропажи, первыми летели головы державших ночной патруль стражей и той боевой десятки, в которую они входили. В том, что рука на сей счет у Фарнэ твердая, Бансабира никогда не имела повода сомневаться: человек, сколотивший состояние на бойцовских ямах, соляных и медных шахтах, верблюжьих бегах, работорговле и борделях; человек, поддержавший золотом сброс орсовского иго, подгадавший момент для атаки с помощью неустанной разведки в тылы врага через купчих; наконец, человек, умевший с должным почтением и потому успехом пользоваться лучшими выходцами Храма Даг, способный благодаря этому добыть многие секреты хорошего вооружения, просто не мог быть слабаком. Да и плаху в его дворце, как Бансабира помнила по первому пребыванию в Зоборе, мыли куда чаще, чем в ее собственном чертоге.
Первая из двух комнат покоя соединяла гостиную и кабинет с его необходимой писчей мебелью, в то время как вторая, дальняя, была местом для отдыха. Здесь стояла кровать, на которой с легкостью поместился бы Раду, комод с вещами, кувшин с водой и блюдо для умывания, ночной горшок и скромная лохань для купания, куда рабыни приносили воду из озера — одного из пяти водоемов, некогда позволивших в этом оазисе обосноваться людям.
Бансабира скинула сапожки — короткие, лишь до щиколоток, из многократно проколотой кожи, чтобы воздух не давал ноге потеть — и разлеглась на кровати. Более странного расклада и предположить нельзя, подумала танша — каким образом в числах рабов Фарнэ нарисовался Аймар Дайхатт? Неужели, на Перламутровом и впрямь был бунт, и заносчивый тан так просчитался с собственными силами, что попал в плен и был продан обычным рабом? Вряд ли: плени его наместник Перламутрового острова, выменял бы на громадный выкуп у родни, нежели на жалкие гроши, предназначенные за жизнь раба. Тогда что? Неудача в море? Шторм? Или предательство кого-то из своих? В конце концов, на часть особо хитроумного плана это не слишком похоже…
Знать бы, что привело его сюда. И знать бы, что с этим теперь делать, думала Бансабира. Оставить здесь, устранив претендента на свою руку, который, если она откажет, перейдет на сторону врага с армией в тридцать тысяч? Или задержаться в Зоборе подольше и под благовидным предлогом забрать с собой? Денег у нее не так уж много, так что, если задерживаться, надо не прогадать и оставить на обратный путь с запасом. Конечно, здесь, в компании Фарнэ, принимая гостей, общаясь с местной "знатью", у нее все шансы выведать что-нибудь ценное о происходящем в Ласбарне, но стоит ли это битвы за жизнь Аймара Дайхатта?
Помучавшись размышлениями некоторое время, Бану решила, что стоит. Шанс, что спасенный и обязанный ей жизнью Аймар Дайхатт хоть сколько-нибудь отзовется благодарностью и в качестве "спасибо" откажется от брака с рами Яасдур, ценен. Но если он сгинет, и его место займет племянник, водный или двоюродный брат — никакой возможности воздействовать на ситуацию у Бансабиры не останется. Тахивран нужен не Аймар, ей нужен Черный дом, и кто бы его ни возглавлял, раману не отступится от своего предложения.
* * *
Вечером на арене, окруженной несколькими ярусами сидячих мест для свободных жителей оазиса, и правда были бои. Новичков пока не выставляли, и шансов увидеть Дайхатта не было. Впрочем, это даже к лучшему, думала Бану, удаляясь со скамеек. Не то опять выкинул бы какой-нибудь фортель с просьбой о помощи. Будет много болтать, она не только не смоет помочь ему, но и сама окажется в кандалах. В конце концов, уважение ли удерживает Фарнэ от подлости? Или Мехи, чей отец сам был выходцем из Храма Даг? Или память о Тиглате по прозвищу Тяжелый Меч, который висит неотступной расправой над головами тех, кто посягнет на мать его вымышленного сына?
Бои еще не кончились, но Бансабира покинула главную ложу, в которой сидела, как личной гость Фарнэ вместе с последним и его нынешней фавориткой — роскошной маленькой женщиной с длинными густыми смоляными кудрями и заманчивыми пышными формами в белоснежном платье с золотыми нитями.
— Освежусь немного, — ответила она на вопросительный взгляд женщины. Надо бы осмотреться, решила танша.
* * *
Спустя неделю — Бансабира не выиграла в нарды ни разу — гостья попросила Фарнэ показать ей устройство казарм, заявив, что, в общем-то, довольно странно: рабов при Багровом Храме во все времена было множество, а бойцовских ям там нет.
— Если можно, я бы глянула, как там все устроено, намотала бы на ус. Багровый Храм — закрытая территория, так что конкуренции мы тебе явно не составим. А так — не все же нам проливать на аренах кровь, — посмеялась она.
— Вообще, это удивительно, — внезапно ответил Фарнэ, — вы ведь отличаетесь от рабов только тем, что носите эту метку, — взглядом указал на черную саблю Бану. Не считая первого дня, когда ее одежда находилась в стирке у рабынь, Бансабира одевалась привычным военным образом, только тунику сменила на безрукавку с вырезом в форме глиняного кувшина.
— Так и есть, — невозмутимо согласилась Бану. — Мы входим в Храм Даг рабами. И чтобы перестать ими быть, нам приходиться оттачивать свое мастерство, убивая других рабов, таких же как мы, теряя их в заданиях, вытравливая или клинком. Потому что мест под солнцем куда меньше, чем под луной, — улыбнулась хитро и безжалостно одновременно.
