— Хватит об этом, — повторил мужчина.
Раздался тихий царапающий звук, и Сафира огляделась вокруг себя.
— Такое чувство, — увела женщина разговор, — будто во дворце завелись мыши.
— Да, я уже сказал сенешалю, что он бездарь.
Сафира улыбнулась, но улыбка угасла быстро. Осторожно жрица добавила:
— А Таммузу вы сказали держаться от Майи подальше.
Сарват с интересом взглянул на жрицу:
— Хочешь сказать, он настолько идиот, что дал нам повод укоротить его на голову?
Возможность обоснованно и прилюдно отрубить голову заносчивому орсовцу дурманила Сарвату голову лучше самого крепкого эля.
— Об этом не знаю. Но, выражаясь словами вашего отца, помолвка Майи с Данатом — бумажный щит.
— Что ты предлагаешь? — обозлился Сарват снова. — Устроить брак, пока дух матери еще даже не достиг Врат Нанданы? Сафира, я не могу попрать все наши устои. Кто станет подчиняться царю, который ни во что не ставит обычаи предков и волю богов?
— Ваше высочество, — протянула женщина, и по голосу Сарват вдруг понял, что она наверняка от трудов в совете устала не меньше, чем помешавшийся отец. — Вашего отца терзают видения и бессонница, ваша сестра влюблена в коварного иноверца, ваш младший брат и пока единственный наследник отослан на юг страны из соображений безопасности, и мало ли что может случиться в любой из дней; ваша кроха-сестрица и ваша мать скончались, и вы не женаты. Вы понимаете, как нестабильно сейчас состояние правящей династии Салин?
Сарват скрипнул зубами:
— И поэтому я должен отказать матери и сестре в заслуженном почтении, отдав приказ о свадьбе Майи и Даната? Потому что понимаю шаткость нашего положения?
Сафира тоже скрипнула зубами: Сарват никогда не отличался сговорчивостью и мало, чье слово, имело для царевича хоть какой-то вес.
— Боюсь, — настояла женщина, — даже замужество Майи не спасет Салинов от позора. Вы не можете отрицать, что Таммуз нравится Майе. До этого ей нравился Агравейн, и обошлось только потому, что Молодой король вовремя уехал из Адани.
— Так мне отослать Таммуза обратно Алаю в Орс?
Сафира шагнула навстречу царевичу, сдвинув брови.
— Если не хотите, чтобы однажды Данат из ревности убил Таммуза и распустил таким образом клубок кровопролития, которому не будет конца, выдайте за него Майю и отошлите их из столицы.
— Мы уже отослали Салмана. Ты сама сказала, я утратил мать, практически потерял отца, и расстался с младшим братом. У меня нет жены и детей. Майя — единственный родной человек, который у меня остался, Сафира. Я не могу отослать еще и ее.
— Тогда заприте Таммуза в темнице, изобличив в любом мало-мальски серьезном проступке.
Сарват уставился на жрицу, возвышаясь на полголовы, со всей уверенностью. Он тяжело дышал, и не сразу прочел в ясных глазах, окруженных многочисленными морщинами, готовность помочь. Если не можешь поступить правильно, замарав свое имя, будто говорила Сафира, поступись совестью и замарай чужое.
* * *
Таммуз затворил крохотное отверстие железным диском размером с монету, позволявшее подслушивать происходящее в зале совета и принялся потихонечку выбираться из укрытия. Жестяная "монетка" в очередной раз немилосердно скрипнула, и теперь орсовец думал, как, не вызывая подозрений, выпросить на кухне пару капель масла.
Пока что, конечно, все верят, что это крысы скребутся, но, когда сенешаль их изловит или не найдет, станет очевидно, что дело в слежке. Вот тебе и пожалуйста — то самое злоумышление, за которое Сарват с радостью упечет его за решетку или сразу казнит. С тех пор, как Тидан повредился рассудком, и власть сосредоточилась в руках Сарвата, Таммуз снова лишился права носить оружие, хотя когда-то Тидан позволил ему это, а все, что орсовец мог получить в замке без лишних вопросов — это еду. Да и ту теперь подавали ему в разделанном виде, чтобы не допустить никакого сообщения врага с родиной.
Ненависть Сарвата к орсовцам превзошла все воображаемые пределы. На Даната он тоже обозлился, и Таммуз предположил, что эти два фактора взаимосвязаны: в конце концов, издеваться над Далхорами в Аттаре, столице Орса, царевичу не позволил именно Данат.
Зато теперь Сарват издевается над орсовцами вволю, — скрипнул Таммуз зубами, выбираясь из тайного прохода во дворце. Благо его собственная ненависть к аданийцам превосходила чувства Сарвата, да и орсовского царя, Алая Далхора, Таммуз теперь презирал не меньше. И огненный меч Владыки Неба поможет ему свершить месть.
Таммуз выбрался из прохода в небольшом гроте за Аллеей Тринадцати Цариц, огляделся и, удостоверившись, что никого нет, направился к самой аллее.
Этот проход пленные Далхоры обнаружили еще в первые месяцы пребывания. Лаз был давно заброшен и непроходимо зарос папоротником и хвощем. Тамина довольно быстро утратила интерес, а вот Танира поддержала энтузиазм брата: если удастся вычистить хотя бы уголок, будет местечко, куда можно будет сбегать от вечных соглядатаев царя. Пока Таммузу было запрещено носить оружие, Танира за твердым корсажем потихоньку перенесла два небольших ножа из кухни, а под юбкой привязала к ногам пару перчаток. То-то во дворце быстро заговорили об удивительной выправке молодой царевны.
Таммуз и Танира методично вырезали поросль. Ножи тупились и ломались, перчатки быстро изнашивались от постоянного выдирания толстых мясистых стеблей с глубокими корнями. Танира активно налегала днем на верховую езду, говоря, что быстро протирается ткань, а потом тайком приносила им с братом новые. На чьих бы ладонях из них двоих не нашли мозоли, вопросам не будет конца. А уж если их найдут на руке царевича, который может упражняться с мечом и луком только раз в неделю и только в присутствии охраны, вопросами Салины не ограничатся.
Когда Тидан, удовлетворенный покорностью пленных, позволил Таммузу упражняться с оружием вволю и носить его при себе, стало легче, и брат запретил Танире расчищать проход. Она всегда сопровождала его, но теперь только сидела в стороне, болтала, и помогала оттаскивать выкорчеванные стебли ближе к выходу. Вход в тайный лаз должен выглядеть столь же неприметно, каким они нашли его когда-то, говорила Танира, поэтому выкидывать или закапывать растения нельзя.
Лаз оказался намного длиннее, чем они думали, и в один день Далхоры услышали голоса. А чуть позже, продвинувшись еще дальше, смогли разобрать отчетливее.
Лаз вел в крохотную коморку, откуда было слышно все дела совета.
Тот, кто построил его, хорошо знал игру во дворце и умел хорошо прятаться. Обилие растений и длина хода не позволяли звуку распространяться дальше и привлекать внимание прохожих. Расположенность вблизи Аллеи Тринадцать Цариц давала хороший повод оправдаться при любом допросе.
Посовещавшись, брат и сестра решили, что оставшуюся часть зарослей Таммуз расчистит едва-едва, чтобы мог протиснуться только один, и изоляция звука не ослабла. Поскольку всегда был и риск, и, с другой стороны, шанс, наткнуться в Аллее на кого-то из обитателей дворца, имело смысл придумать убедительную враку.
