— Я н… не знаю, — всхлипывая и запинаясь, пробормотала девушка. — Я поняла это, только когда вы уехали.
Она, наконец, решилась поднять на Бансабиру глаза. Та выглядела по-настоящему взбешенной.
— Я не хотела, честно, я…
— ТЫ МОГЛА МНЕ СКАЗАТЬ, — заорала Бансабира, заставляя сестру на полу сжиматься еще сильнее. — ПРАМАТЕРЬ, ИТТАЯ. У ТЕБЯ БЫЛО ДЕСЯТЬ МЕСЯЦЕВ, ЧТОБЫ СКАЗАТЬ ЭТО МНЕ. ДА ХОТЯ БЫ ТЕ ПОЛГОДА, КАК МЫ ВЕРНУЛИСЬ. ИТТАЯ, — Бансабира громыхнула кулаками по столу, не зная, что делать.
— Прости, я, — затараторила Иттая, утирая лицо рукавами и все еще всхлипывая, — я боялась. Я же знала, что мне уготован политический брак, как я могла?
— А подставить меня, значит, у тебя вышло?
— Но я же ничего… Я ничего не сделала. Ничего такого, — взметнувшись лицом, повысила она голос в ответ.
— Ты промолчала, Иттая, — Бану кулаками оперлась на стол и вскочила. — Только этим утром твой отец отослал гонца к Каамалам. Неужели так трудно было набраться смелости за полгода? — вздохнула танша и повалилась обратно в кресло. — Иттая, — протянула она. — Как ты могла? — Бансабира прикрыла глаза ладонью.
— Бану…
— Мы провели вместе столько вечеров. Мне показалось, мы поладили, а ты так и не смогла сказать мне нечто столь важное?
— Прости, Бану, — на измученную терзаниями девушку накатилась волна усталости. Сколько можно, и впрямь? А вслед за утомлением настигла и безысходность. — Прости. Я знаю, что нельзя подводить ни тебя, ни отца. Я сделаю, как велено, но…
Она поднялась, подошла к танше, опустилась на пол у нее ног и, моляще взирая снизу-вверх, произнесла:
— Но прошу, пожалуйста, позволь мне и дальше учиться у Гистаспа до самого отъезда.
— Это мазохизм, — со знанием дела отозвалась Бансабира.
— И прошу, — не унималась Иттая, — позволь перед замужеством побыть хотя бы одну неделю с Талом.
Бансабира покачала головой.
— Нет.
— Бану, умоляю, — взвыла Иттая, но танша даже не глядела на сестру. — Прошу, пожа…
— До нашего возвращения, — не своим голосом заявила Бансабира, рассеянно скользя взглядом по противоположной стене комнаты.
— Что? — всхлипнула Иттая, не уловив, что сестра имела в виду.
— Если до нашего возвращения из Гавани Теней, Иттая, твои чувства не утихнут, — собравшись со способностью ясно выражаться, Бансабира, наконец, перевела глаза на ищущее лицо кузины, — я поговорю с Тахбиром.
— Что? — еще тише и недоуменнее выдохнула Иттая.
Бансабира раздраженно рыкнула.
— С ними обоими — и Тахбиром, и Гистаспом.
На этот раз Иттая выдохнула совершенно беззвучно. Она уцепилась за бедро Бану, с жадностью вглядываясь в лицо госпожи.
— Ты… хочешь сказать, что…
Бансабира положила сестре на щеку ладонь — чуть прохладную и мозолистую.
— Ты — моя сестра, Иттая, и на тебя, как на всех Яввузов распространяются законы клана. Будь ты сестрой человека попроще или хотя бы будь Гистасп человеком меньших способностей, чем он есть, все это было бы легче. И, тем не менее, если твои чувства и впрямь серьезны, если они переживут еще одну разлуку, я поддержу ваш брак. Но ты должна дать мне слово.
— Что угодно, — не думая, пообещала Иттая.
— Я не стану давить на Гистаспа в таком вопросе. Поэтому тебе придется самой как-то расположить его, не допустив при этом ни-од-ной ошибки, Иттая, — подчеркнула Бану. — Ты не можешь сокращать дистанцию больше допустимого, иначе разговор с твоим отцом впоследствии закончится семейным скандалом.
— Я поняла, — с готовностью кивнула Иттая. — Я буду осторожна. Я не допущу ни сплетен, ничего… близкого.
Бансабира молча кивнула — едва уловимо. В глазах танши залегла серьезная озадаченность.
— Спасибо, — горячо поблагодарила девушка. — Спасибо огромное, Бану.
— Пожалуйста, — отозвалась Бансабира слабым голосом, переложив руку сестре на плечо, будто напутствуя идти.
— А… можно, можно я еще так побуду? — внезапно попросила Иттая, взглядом указывая на колени Бану. Танша молча улыбнулась одними губами и приподняла руку над ногой так, чтобы между ладонью и ногой примостилась голова сестры.
* * *
— А как быть с Каамалами? — спросила девушка госпожу, уходя спустя почти час времени.
Бансабира, приходя в себя, улыбнулась без тени улыбки в глазах:
— Это не твои заботы, Иттая. Иди.
И когда дверь за кузиной затворилась, танша рухнула за стол, уронив голову на руки. А как быть с Каамалами?
* * *
Полагаться на Юдейра Бансабира не столько не могла, сколько теперь побаивалась. В свое время она сделала из него то, что сделала, потому как обстоятельства давили все сильнее и требовали решить острую сиюминутную проблему — найти замену начальнику тайной разведки. Но теперь, после того, что случилось в их встречу, оказалось, что принятое прежде решение привело к новой проблеме. И на этот раз не сиюминутной, а чудовищной.
Бансабира обошлась с Юдейром именно чудовищно, жестоко до страшного, но иначе было нельзя. Таков был единственный путь сделать из него того, кем он стал — многоопытным бойцом, разведчиком, убийцей, способным затеряться в толпе, залезть в любую постель и притвориться носителем знания из храма Праматери, изъясняющимся на ласбарнском и совсем чуточку даже на ангоратском. Надо признать, Юдейр оказался много талантливее ее самой, с тоской улыбнулась Бансабира — так быстро обучиться всему. Так быстро выбрать сторону. Так быстро постичь свое равенство… Сколько времени пройдет, прежде чем Юдейр осознает и свое над ней превосходство? И что она, Бансабира, сможет сделать тогда?
Женщина закрыла глаза, прижала руку к груди, и тихонько расхохоталась — почти до слез.
Гор.
Гор был прав во всем.
Вот что он чувствовал, глядя, кем становится Бану. Вот, почему он вынужден был ее бросить, когда понял, что удерживать под контролем, не убив, больше не удастся. А убить… Как поднять руку на то, что сам создал? На то, что так дорого и напоминает о временах, с которыми связано слишком много? На то, что и по сей день не только дорого, но и необходимо, как та самая, собственная карающая из темноты рука?
* * *
Гистасп по-прежнему всячески скрывал от тану Яввуз, что житья в чертоге ему отчаянно кто-то не дает. Так что, когда генерал обнаружил в пенале для письменных принадлежностей нож, он по-прежнему ничего не сказал танше. Только попросил стражника у двери принести ему со двора какой-нибудь камень величиной с кулак. Получив, положил на стол вместе с ножом и вышел из комнаты, предпочтя провести ночь где-нибудь в городе.
Вал и Шухран к делу относились серьезно, поэтому Бансабира была в курсе и этого инцидента, и предыдущих. Всерьез задумавшись, не в силах самой себе объяснить причины, танша отстранила Гистаспа от тренировки кузин, назначив на его место Шухрана. А заодно, велев начать тренировать и двенадцатилетнюю дочку покойного Ванбира. Нечего сидеть, пора бы браться за сталь.
