— Кто?
— Как кто? Князь да Костя. Ты меня что, не слушаешь?
— Марта, — Эля отставила заварник. — Что происходит? — девушка чувствовала себя кроликом загнанныхм на охоте.
— Ничего. Слышишь, опять что-то громыхнуло, перестановку что ли делает? — подняла глаза к потолку и сосредоточено прислушивалась.
— Марта! — нервы были на пределе. Еще отъезжая от особняка с каждой минутой приближающей ее к дому Константина, она теряла покой.
Девушка думала, что стоит ей переступить порог, прохладная ладонь коснется ее пальцев и Александр перенесет их. Но, нет. Эля сидела за круглым столом накрытым клетчатой скатертью и пила чай.
— Я кое-что узнала о твоем колечке, — старушка взглянула на пальчики девушки. — Ты его носишь?
— Ношу, — невольно огладила подушечкой пальца обод кольца.
— Вот здесь, — морщинистая кисть раскрылась, приглашая положить ладонь. — Вот здесь, — повторила, и указала пальчиком, когда Эля вложила руку, — клятва.
— Клятва? — раздражение ушло и в глазах светилось любопытство.
— Клятва своему "сердцу". Тебе, — уточнила. — Точный перевод не знаю.
— А, не точный?
— Клянусь разделить с тобой жизнь. Нести любовь через века. Оберегать, уважать, лелеять, баловать, и защищать до скончания времен, — с упоением перечисляла старушка.
Девушка подняла скептический взгляд:
— Вот прям все-все уместилось на колечке?
— Поймала, — произнесла с досадой. — Нет, конечно. "Навеки", вот что на нем написано. Несколько десятков раз выгравировано одно и тоже слово, переплетая буквы между собой. Этим символизируя бесконечность.
— Опять выдумка?
— Нет, я поинтересовалась у Константина. А капли- рубины. Если смотреть с твоей стороны. Это сердце.
— А я не замечала, — Эля отняла руку и внимательно всматривалась в рисунок. Сняв с пальчика, повернула колечко к свету и произнесла: — Да, можно заметить как повторяются символы. Интересно, что это за язык? Можно откинуть завитушки. Кажется, они несут только декоративный характер. Напоминает японские иероглифы.
— Вот этим я не интересовалась, — призналась Марта.
— Это Аккадский язык, — увлеченная орнаментом, девушка не слышала шагов, а может их и не было вовсе. И Константин в сопровождении Александра, оказались на кухне привычным для Высших способом. Рассказ о появлении языка и дальнейшей его истории, Эля не слушала. Все ее внимание было сосредоточено на князе. Как- будто вернулась в их первую встречу. Каменным изваянием, Александр стоял напротив стола, заложив руки за спину. На долю секунды, лицо исказилось болью и последовал рваный вдох, сотрясающий мужскую грудь.
Несколько плавных шагов вампира, прохлада коснулась левой кисти девушки и кольцо вновь было надето:
— Не снимай, — пара слов окатила девушку толпой мурашек, пробежавших от места прикосновения и растворившихся где- то внизу живота. Эля была готова встать и последовать за Темным: — Я вернусь, когда ты будешь свободен, — обратился к Константину.
Уронив себя обратно на стул, Эля растерянно смотрела на оседающую серебристую дымку.
— Что вы сегодня приготовите? — поинтересовался Константин, кивнув на прощание Александру.
— Я научу Элю готовить мясной пирог, — отрапортовала Марта.
— Звучит заманчиво.
А на языке у девушки крутился вопрос: "Меня действительно, пригласила Марта?!".
Глава 15
— Спустимся? — вопрос Константина отвлек Александра от разговора Марты и Эли.
— Да, — короткий ответ и князь отмер.
Элеонора увлеченно слушала рассказ Марты, поднесла кольцо ближе и внимательно всматривалась. Она не обращала внимания на присутствующих, сосредоточившись на орнаменте.
— А я не замечала, — сняв с пальчика, повернула колечко к свету и произнесла: — Да, можно заметить как повторяются символы. Интересно, что это за язык? Можно откинуть завитушки. Кажется, они несут только декоративный характер, напоминает японские иероглифы.
— Вот этим я не интересовалась, — призналась Марта.
— Это Аккадский язык, — опередил Константин. Эля вздрогнула всем телом и вскинула голову.
Чтобы не говорили, но привыкнуть к чувству бьющегося сердца в груди, невозможно.
Александр сдержал себя, чтобы не прикоснуться и не растереть ладонью, место где нестерпимо жгло.
Эля же затаив дыхание не сводила с его лица взволнованный взгляд зеленых глаз. Как всегда, широко распахнутые, наивные, притягательные, в глубине которых плескался страх с примесью любопытства. Князь чувствовал притягательный аромат. Смесь естественного запаха девушки, заставляющего Высшего подрагивать от желания и цветочного аромата духов. Нежного и легкого, практически неуловимого для человека, но заполнявшего собой легкие вампира.
Вампирши предпочитали более резкие, тяжелые ароматы, желая оставить на партнере как можно дольше свой аромат, намекая другим, что тот не свободен.
Откинув волосы и открывая шею, Эля подалась чуть вперед. Князю показалось, что навстречу ему.
Сохраняя внешнее спокойствие, внутри Темного шла настоящая битва. Ему хотелось воспользоваться моментом и нарушив обещание, забрать девушку с собой. Но слово князя нерушимо.
Это было одно из незыблемых правил, за соблюдение которого его уважали, а многие и боялись. Ведь знали, что любое неповиновение, независимо от того, новообращенный ты или же Высший, понесет за собой наказание. Правила были для всех едины, а значит, и для него.
Каждое прикосновение, которое он ощутил к нежной коже девушки, надевая кольцо, так и искушали продолжить. Пробежаться пальцами вдоль изгиба локтя, вызывая мурашки. Очертить тонкие ключицы. Огладить идеальный овал лица…
— Не снимай, — произнес, не желая пугать Элеонору своими действиями. Ее сердце сходило с ума, оглушая ударами. — Я вернусь, когда ты будешь свободен, — обратился уже к Константину.
Нельзя больше задерживаться. Нельзя. С каждой секундой проведенной рядом со своим "сердцем", он терял контроль.
Больше всего, он сейчас желал, чтобы Элеонора пришла к нему сама, по собственному желанию. И поцелуи не имели привкус страха, боли и принуждения.
Нужна лишь капля терпения. А что такое несколько дней в сравнении с прожитыми столетиями без нее? Пшик, мгновение. Этой мыслью Темный успокаивал себя сидя в гостиной- библиотеке.
Поднявшись с кресла, распахнул плотные гардины, мешавшие проникнуть солнечному свету.
Круглую комнату залили непривычные глазу яркие лучи, наполняя ее жизнью.
Чуть прищурив глаза, Александр осмотрел, и с сожалением подумал о том, что Элеоноре здесь будет некомфортно.
