Сафронов распахнул дверцу автомобиля, впуская в салон холод и дождь. Машинально отодвинулась от мужчины, насколько позволяла перегородка между сидениями.
— Айя, — укоризненно произнес он, частично влезая в салон. Подхватил на руки и вытащил из салона. — Потерпи, сейчас окажемся дома, — сказал, пытаясь перекричать шум дождя.
Я опять промокла до нитки, пока меня от подъездной дорожки несли до дома. Внушительного дома. Большего мне разглядеть не удалось.
— Тихо-тихо! — произнес он. Вообще, мужчина все время что-то говорил, когда нес меня, только вот разобрать не смогла ни слова. Просто доверчиво прижималась к мужскому горячему телу. — Сейчас согреешься! — пообещал Сафронов.
Взлетел по лестнице так быстро, что я не успела осмотреться. Увидеть хотя бы часть интерьера дома, в котором так внезапно оказалась. Сафронов пнул какую-то дверь и внес меня в комнату. Спальня? Очень похоже.
Вспомнился какой-то любовный роман. Там героиня согревала какого-то аристократа, угодившего в прорубь, по средствам своего тела. А утром, когда подоспела помощь, потребовала жениться. Невольно хмыкнула.
Сафронов тоже собирался меня согревать по средствам своего тела? Впрочем, в этот момент мне было наплевать. Я бы легко легла под него.
Но я не угадала. Меня донесли до душа и поставили в огромную душевую кабину. Не успела вздохнуть с облегчением, как Сафронов присоединился ко мне, закрывая за собой стеклянную дверь.
— Горячо! — выдохнула, когда сверху полился кипяток. Машинально прижалась к стеклянной стенке, жаль, что нельзя было сбежать из этой ловушки вовсе.
— Знаю! Сейчас! — вода стала приемлемой температуры, а сам мужчина начал стаскивать с меня вещи.
— Не надо! — прикрыла грудь и сжала ноги. Добилась лишь того, что вещи с меня содрали. Содрали как-то очень аккуратно. Уже позже, разглядывая испорченную одежду, буду задаваться вопросом, как это?
— Ай, ты ведь не хочешь заболеть? — уговаривал меня он.
Я стояла под горячим душем. Сафронов сначала растирал мое тело, а потом вовсе решил вымыть. Голову, тело. Мне уже было настолько все равно, что не спорила.
Прошло немало времени, когда я оказалась сидящей на мужских коленях, закутанная в огромный махровый халат. До этого Сафронов аккуратно промокнул мои длинные спутанные волосы, даже расчесал.
— Теперь ты расскажешь, почему оказалась в таком виде на улице? — Сафронов снова вернулся к допросу. Он уже пытался неоднократно вызнать причину, но я постоянно находила повод отмолчаться. Вот и сейчас уткнулась носом в огромную кружку горячего ароматного чая с медом и лимоном. — Айя?
— Сын Виктора Степановича выставил меня из дома, — наконец, призналась. Отчего-то было очень стыдно произнести это вслух.
Сафронов внимательно посмотрел на меня, а после чего произнес то, от чего меня сорвало с катушек:
— Хорошо!
— Хорошо?! — закричала. Нет, ему, видите ли, хорошо!!! А вот мне хорошо точно не было!
Заерзала, пыталась слезть с мужских колен. Хватит! Наигралась в жертву. Одним этим своим «хорошо» Сафронов быстро привел меня в чувство.
— Не буянь, Агния, — усмехнулся он, а после водрузил свою лапищу на шею и притянул для поцелуя. — Я с ума по тебе схожу, зайка, а ты на мне ерзаешь, — произнес прямо в губы, а затем накрыл рот поцелуем. Захватил губы в плен, вышибая из сознания любые мысли, подменяя их собой. Потерялась в охвативших меня эмоциях и ощущениях. Перестала контролировать собственные действия. Сама обняла мужчина. Сама прижалась плотнее, словно, ища поддержки и защиты. Вовсе не была против, когда Денис поднялся из кресла со мной на руках и куда-то понес. Не протестовала, когда мужчина распахнул халат и стал покрывать обнаженную грудь лихорадочными поцелуями. Все мое отчаяние и злость трансформировались во что-то, отдающее сильной пульсацией внизу живота.
Поймала себя на мысли, что я лежу абсолютно голая на постели, стоная и комкая руками простыню, а мужчина ласкает губами шею и грудь и поглаживает рукой нежные складочки, а страха не испытываю.
Ласковые поглаживания сменились осторожным вторжением внутрь меня. Ойкнула от неожиданности, но даже не подумала возразить. Страшно мне по-прежнему не было, хотя следующим логическим шагом становилось то самое проникновение, которого старалась избежать любыми способами.
— Зайка, — Сафронов оторвался от моей груди и навис сверху, — ты очень узенькая, — доверительно поделился он. Мне стало стыдно, и я зарделась, но одновременно от этого неприличного замечания новая волна возбуждения окатила низ живота. Заметив мою реакцию, Сафронов довольно хмыкнул. — И плева расположена слишком близко к входу. Мне придется ее убрать, чтобы подготовить тебя должным образом, — сказал и толкнулся пальцем вглубь моего тела. В тот же момент резкая боль обожгла низ живота, напрочь сметая любое желание продолжать начатое.
Охнула и протяжно выпустила из легких воздух.
— Тихо, маленькая моя, — нашептывал Сафронов, целуя щеки. Перед глазами стояла какая-то пелена. Похоже, сама не заметила, как расплакалась. — Сейчас все пройдет, — обещал он. Тем не менее, слова не слишком соответствовали реальности. Каждый толчок пальцев внутрь меня приносил с собой новую волну боли. Не такую сильную, но все же. — Не зажимайся так, ты делаешь себе только хуже, — продолжал уговаривать он.
Не сопротивлялась, продолжая относительно спокойно лежать и позволяя мужчине творить непотребство с моим телом. Лишь периодически в моменты боли впивалась ногтями в его сильные плечи, за которые цеплялась. В голове крутилась лишь одна мысль «Больше не девственница». Глупо было отступать. Тем более страха, как такового, перед будущей близостью, так и не появилось.
В какой-то момент, действительно, стало лучше. Чувствовала, как он меня растягивал изнутри. К одному пальцу присоединился второй, а боль уже почти утихла. Постепенно тело охватывали прежнее возбуждение и ощущение ожидания чего-то неизбежного.
Я вовсе расслабилась, позволяя себя готовить и ласкать. Сафронов вернулся к поцелуям. Я снова извивалась под ним, подставляя грудь под ласки губ. Мне очень нравилось, как он это делал. Сначала жалящие поцелуи, затем осторожное зализывание, а в довершение влажную и горящую кожу опаляло прохладным дыханием.
Мужчина, наигравшись с моей грудью, постепенно снижался. Чуть задержавшись на животе, отстранился, а после широко развел ноги, устраиваясь между ними.
«Вот оно! То самое!», — промелькнула мысль. Только вместо того, чтобы войти в меня членом, как полагается, Сафронов склонился и провел по складочкам языком.
— Денис, нет! — успела выдохнуть. Но мужчина не отреагировал. Вернее отреагировал так, как я не могла представить даже в самых своих жутких кошмарах.
— Ты такая, — протянул он, а я вся сжалась. Паника внезапно затопила все мое сознание, — сладкая, — продолжил он, а у меня началась истерика. Настолько сильная, что я больше не могла воспринимать реальность. Не могла отличить реальность от ночных кошмаров.
