— И сдаться в рабство?
Голос вроде бы без эмоций, но я вижу, что уголки губ дрогнули в улыбке.
— Для тебя, дорогая, всё на свете.
Вуррта рассмеялась:
— Тогда с тебя сливки с сахаром. Много.
Вкус у неё такой же… необычный, как и она сама.
— Любой каприз, моя принцесса, — рассмеялся я, приобнимая сестру и уводя её на террасу.
— А принцесса у тебя уже есть, — вдруг ошарашила она.
Я чуть не споткнулся. Вуррта тихо рассмеялась и покачала головой.
— А ты думал, а ты думал?
Внутри тут же вспыхнули противоречивые эмоции. Вспомнилось строгое лицо Анастасии, взгляд синих глаз, от которого должен замереть любой. Любой, но не я. И упрямо поджатые губы, которые больше хочется целовать, чем просто на них смотреть.
— Осторожнее, милая, иначе у тебя будет брат с расквашенным носом.
— Ну, всякое бывает, — совершенно по-девчоночьи не заморачиваясь, ответила Вуррта и выскользнула на террасу. Тут же заняла плетеное кресло возле столика. Подтянула ноги, пряча их под балахоном.
Она всегда любила это место. Брала кофе, стакан сливок и горку сахара, несколько книжек и садилась читать.
Никто и никогда не запрещал ей просиживать целыми днями за книгами. Вуррта не жаловала сверстников. Да и в развитии превосходила их. Но потом вдруг выяснилось, что она ещё и… не такая.
Проблемы с оборотом стали проявляться в тринадцать лет. Тело отказывалось принимать четко человеческую форму, как и не становилось асбестом. Если ранее у Вуррты получалось обернуться статуей, камнем, горным волокном, а потом вернуться в тело худенькой девочки, то теперь это было проблемой.
Потому её пальцы постоянно что-то плели, потому волосы не укладывались в прическу, а движения были странными и непредсказуемыми.
Мы пытались лечить. Хоть как-то исправить ситуацию, но лекари оказались бессильны. Поначалу мы отказывались верить, что это не болезнь, а знак вырождения, который рано или поздно проявлялся у любого оборотня. Но потом… потом стало ясно, что всё бесполезно.
Вуррта внимательно посмотрела на меня:
— Скажи мне, Ксандр, ты ведь уже встретил её?
— Кого именно? — всё же уточнил я, садясь напротив сестры.
— Принцессу, королеву, богиню, — улыбнулась Вуррта. — У неё глаза сияют похлеще звёзд, а язык, что шипы у розы. И вся она такая не похожая на других. А ещё за ней стелятся тени. Не одна — много, много, много, много…
— Где ты понабралась таких эпитетов, — вздохнул я, давая сигнал по черному кристаллу, чтобы нам принесли лакомство.
— Я не теряла времени, — снова пропела она. Замерла. Пальцы впились в рукав. — Не теряла.
Я замер, затаив дыхание.
В тонких пальцах мелькнули карты: вытянутые картонные прямоугольники с закруглёнными углами. Рубашка… Ох, россыпь ослепляющих сиянием звёзд на чернильном небе. Под прикосновениями Вуррты звёзды оживали и двигались по невидимой орбите.
— Мне подарили новую колоду Карт Снов, — промурлыкала она. — Дай мне руку, Ксандр, я хочу погадать тебе и показать путь, по которому тебе предстоит пойти.
Сердце в груди ёкнуло.
Карты Снов никогда не врут.
* * *
Зря я надеялась, что удастся как-то своими силами справиться с возникшей ситуацией. Двадцать тысяч человек — это вам не пятеро подружек в кафе после работы. Ну, хорошо. Не все там женщины.
Как оказалось, в клане Крайнц вообще куда больше мужчин, чем женщин. С натягом треть от всего клана. Среди них, ясное дело, далеко не все юные сочные красотки, которые только и мечтают, чтобы побежать в объятия Ксандра ас Йонтарга. Значит, убираем дам в летах и девочек. Нижняя планка — восемнадцать лет. Возраст согласия у нас пораньше, но нефиг. К тому же Дормар сказал, что совсем молоденькие девочки не смогут находиться рядом с оборотнем.
А вот дальше… Тут сложнее.
Сначала я изучала личные дела женщин Крайнц. Все были удивительно разными.
Худенькие, полненькие, улыбчивые, серьёзные, блондинки, рыжие, шатенки, брюнетки. И почему-то, глядя на каждую из них, я понимала одно: не хочу никого отправлять к оборотням. Не должно так быть и точка.
Нахмурившись, я откинулась на спинку стула и сцепила пальцы. Дни летят, времени уже и не так много. Надо срочно что-то делать.
За окном давно стемнело. Сегодня должны дать результаты анализов крови.
Совместимость с оборотнями определялась просто — кровь. Сразу я неслабо насторожилась, ибо кто его знает, как в теневом Умбрасе принято определить подходящую девушку. Вдруг надо ходить в опочивальню с дортом клана? Тогда всё сложно. Да и дорта за… испытывают так, что бедняга ходить не сможет.
Как ни странно, эта мысль вызвала на губах улыбку. А то вечно женщинам достается. Если б было наоборот…
— Может быть, заснешь? — раздался из ниоткуда насмешливый голос.
Я встрепенулась и заозиралась. Напротив меня прямо из воздуха соткался Эрхарт.
Выглядел этот мерзавец так, словно находился на курорте, а не пребывал в мире мёртвых.
— Вы! — вскрикнула я и, подскочив, кинулась к нему, прихватив со стола подсвечник.
— Эй-эй-эй! Анастасия! — Он метнулся к шкафу, а потом к окну. — Слушай, не думал, что ты так соскучилась.
— Убью!
Эрхарт метнулся к столу, обегая его по кругу.
— Перестань, ты же дортесса, давай поговорим как взрослые люди!
Я метнула в него подсвечник.
Эрхарт пригнулся, пряча голову руками. Подсвечник с грохотом ударился о стену.
На душе появилось странное удовлетворение. Чуть улыбнувшись, я сложила руки на груди.
— А вот теперь поговорим. Ибо я должна была показать, как обрадовалась, когда меня кинули на разговор к оборотням, ничего не объяснив.
Он выпрямился и хмыкнул:
— А их ты тоже так встречала?
— Я подумаю над этим, — буркнула в ответ. — Мне нужна информация. Кто вас убил. Почему вы являетесь вот так. Ну и что мне делать дальше.
— А не многовато? — приподнял бровь Эрхарт, нахально усаживаясь на стол. Подхватил лежавшее рядом досье. — Оу, Ангела Крайнц. Прелестная дама, мы чудно общались, пока её муж вдруг не решил, что… Ай, ладно.
Я чуть сощурила глаза, всем видом показывая, что жду ответов. Ну и, в конце концов, тут не один подсвечник.
Эрхарт будто прочитал мои мысли, ехидная улыбка исчезла с его губ.
— Ладно, если тебе так интересно, то слушай. Кто меня убил — понятия не имею. И пока его не отыщу, Крестовый замок не покину. Видишь ли, каждый дорт связан с замком. И если последний считает, что дела дорта на земле не сделаны, то и нечего ему спокойно лежать в земле.
