— И это именно тогда, когда я начинаю думать, что хуже твоей мачехи быть не может….без обид, Лаура.
Технически Ант была матерью Лауры. Это долгая история.
— Я не обижена, — весело ответила она.
— Ну что, две извращенки, достаточно насмотрелись?
— Подожди, подожди. — Джессика плюхнула букет кремовых лилий на мою могилу. Я чуть не взвизгнула. Я была практически уверена, что она притащила эти цветы для одного из восьмидесяти тысяч столов в нашем доме. А вовсе не специально для моей могилы. Угу.
— Идемте.
— Давайте склоним наши головы, — предложила Лаура.
— Ни за что. Вы обе сдурели.
— Следи за языком, — мягко ответила моя сестра.
— Мы не будем молиться над моей могилой. Мне и так мерзко только от того, что я нахожусь здесь. Это будет уже финиш, окончательное безумство, вы поняли, извращенки.
— Ну это не я на жидкой диете, о Королева вампиров. Ладно, если не будешь молиться, тогда идем.
— Да, — сказала я, бросая еще один беспокойный взгляд на мою могилу. — Идем.
Глава 2
— Добрый вечер, ваше величество.
— Тина, детка, — позвала я, опрокидывая еще сливок в свой чай. — Присядь. Возьми чашечку.
— Как давно вы встали?
— Два часа или что-то около того, — сказала я, пытаясь не казаться самодовольной. Бог ответил на мои молитвы, и в последнее время я просыпалась приблизительно в четыре часа дня. Конечно, я жила в Миннесоте, в декабре, таким образом, в четыре было так же темно как и в восемь, но все же.
— Но вы … вы не видели газету? — Тина села напротив, держа в руке свернутую «Трибьюн». Она положила газету рядом с собой и проигнорировала заварочный чайник. — Еще нет?
— Мне не нравится, как это звучит. Ни капельки. — Тина заколебалась, и я приготовилась. Тина была старой вампиршей, до смешного красивой, как и большинство из них, абсолютно преданной Синклеру и в меньшей степени мне. Она создала Синклера, и недавно помогла нам обоим заполучить наши короны, защищала нас, жила с нами (не в том смысле…ну…). Она была как главный мажордом, разве что поменьше и милая. Так что полагаю, ей следовало бы быть маленьким мажордомом.
У нее были длинные волосы цвета ирисок, которые она обычно укладывала в удобный узел, и огромные темные глаза. Большие коричневато-черные анимешные глаза. Хотя она едва доставала мне до подбородка, выдыхаемый ею воздух был почти благородным. Как у Эллен, матери Скарлетт О'Хара, я никогда не видела, чтобы плечи Тины касались спинки любого стула; я никогда не видела, чтобы она хотя бы сутулилась. Она была также безумно умна и никогда ничего не забывала. Она куда больше меня походила на королеву, говоря по правде.
В любом случае, она с апломбом справлялась с ситуациями, которые большинство из нас довели бы до состояния клинического безумия или, по крайней мере, раздражения. И она колебалась. Она нервничала.
Боже, дай мне сил.
— Я полагаю, тебе лучше рассказать мне. — Она молча развернула газету и вручила мне. Рождения и смерти. Я прочитала объявление.
— Ха, — сказала я, абсолютно не удивленная. — Мой брат родился несколько дней назад и они даже не потрудились сообщить мне. Вот блин.
Тина фактически съежилась на своем стуле и широко распахнула глаза на мое замечание.
— И это… это все? Это ваш единственный комментарий?
— Ой, да ладно. Я росла с этими людьми. Это совсем не атипичное поведение. Думаю, я лучше заеду к ним домой и засвидетельствую свое почтение. Давай посмотрим… мы собирались встретиться с флористом сегодня ночью, но я всерьез сомневаюсь, что Синклер будет возражать, если я это перенесу… и у нас с Джесс должен был быть поздний ужин, но она не захочет, чтобы я пропустила… да, я хочу навестить ребенка сегодня.
Прекрасный гладкий лоб Тины сморщился в удивлении.
— Должна сказать, ваше величество, вы восприняли это намного лучше, чем я ожидала.
— Я ждала чего-то в этом роде. Просматривала вполглаза объявления о рождении… просто не имела возможности добраться до них сегодня. Ребенок рано… я не думала, что Ант должна родить до января.
— Возможно, она перепутала сроки, — предположила Тина. — Возможно, она неправильно посчитала дату последней менструации…
— Я же сейчас пытаюсь утолить свою нечестивую жажду, — напомнила я ей.
— Простите.
Я бросила на газету еще один взгляд.
— Итак, братец Джон. Знаешь, последний ребенок Ант оказался дочерью дьявола. Интересно кем окажешься ты?
Глава 3
— Твоего отца здесь нет, — сказала Ант. Хотя она выглядела измученной, шапка ее волос цвета ананаса была прекрасно уложена. В ненаманикюренных пальцах она сжимала радио-няню, и оттуда доносился устойчивый монотонный крик. — Он не вернется до завтра.
— Я здесь, чтобы проведать ребенка, Антония. Знаете, своего брата? Кстати, мои поздравления.
Она все еще торчала в дверях, не давая мне зайти.
— Неподходящее время, Бетси.
— А нет подходящего. Для нас с тобой, точно. Ты выглядишь ужасно, — бодро сказала я.
Она ослепительно улыбнулась.
— Я сейчас занята, так что тебе придется уйти.
— Слушай, Антония, как ты хочешь это сделать? Я могу продолжать звонить и приезжать, и ты будешь спроваживать меня, а я начну пилить своего отца, который в конце концов устанет находиться в центре конфликта и заставит тебя показать мне ребенка, или ты можешь впустить меня сегодня вечером и закончить все это.
Она качнула дверь, открывая ее шире.
— Прекрасно, входи.
— Большое спасибо, ты слишком добра. Так что, в последнее время ты поправилась на целую тонну? — спросила я, стягивая с плеч пальто. Потом вспомнила, что мне все время холодно, и надолго я не задержусь, и натянула его обратно. — Не то чтобы ты выглядела хорошо, знаешь ли.
— Я должна проверить Джона, — сказала она, мрачно глядя на радио-няню, — Доктор говорит, что это колики. Твой отец бросил меня с этим.
— Да, это в его духе.
— Мы назвали его в честь твоего отца, — добавила она гордо не к месту.
— Но папино имя — Джон. С «эйч» (в англ. варианте John). Имя ребенка — Джон (в англ. варианте Jon, без h), что ты, уверена, знаешь, будучи его матерью. Это сокращенное от Джонатан (в англ. варианте Jonathon), а это имя пишется совершенно по-другому. — Мои губы двигались; могла ли она понять меня? Может, самое время достать цветные маркеры.
Она подарила мне сияющую улыбку.
— Достаточно близко. Его зовут Джон Питер, прямо как твоего отца.
