— Думаю, намного меньше, потому что тебя отвлекли, — сказал Эрик, выглядя куда более расслабленным, чем секунду назад.
— Да, спасибо за «помощь», напугал меня до чертиков, — ворчала я, пока Тина и Марк помогали мне подняться на ноги. Марк ощупал у меня между грудями (на это я не обиделась), а потом зашел сзади, чтобы проверить спину.
— Как вы себя чувствуете? — с тревогой спросила Тина.
— Злюсь жутко! Я очнулась когда, десять минут назад? Мать вашу. Это хуже, чем выпускной бал в девяносто первом. Лаура, тебе придется основательно объяснится.
— Закрой глаза, — сказал мне Марк, — и думай об Англии. Потом он задрал верх от моей пижамы.
— Эй! Здесь холодно, прекрати, — я отшатнулась от него. — Я вполне уверена, если бы у меня в груди была старая добрая рана от меча, мы бы все знали об этом.
— Поверить не могу, что ты не мертва! — воскликнула Лаура. — То есть, я счастлива и все такое, но я никогда не видела, чтобы такое случалось раньше.
Синклер подошел к нашей маленькой компашке, и она как-то отпрянула подальше от него.
— Я пыталась сказать тебе… раньше… Я не собиралась ранить ее. Она оказалась между нами.
— Да-а-а, — промурлыкал Синклер. — А кого ты пыталась заколоть, когда она, ах, оказалась между вами?
— Это было… это было не по-настоящему. — Лаура неожиданно стала выглядеть лет на двенадцать. Косички очень помогли. И тот факт, что она убрала меч… куда она там его убирает, когда не убивает им вампиров. — Мы просто тренировались.
— Я думаю, то, что произошло у Ант, достало тебя больше, чем ты хочешь показать, — предположила я.
Лаура пожала плечами. Она ни на кого не смотрела. Ее волосы снова были светлыми, а глаза — голубыми. Голубыми как у мамочки Ант, по всей видимости, или у дьявола.
— Он — дикий вампир, — сказала она, защищаясь. — И не похоже, что я могла действительно причинить ему боль… нанести какой-то серьезный вред.
Ложь.
— Это была просто тренировка.
Ложь.
— Это не имеет никакого отношения к моей семье, — настаивала она, третья и (будем надеяться) последняя ложь.
— Это…
Дерись, чтобы я смогла отправить тебя к своей матери!
— …ничего…
Дерись, и ты сможешь сказать ей, что я поживаю здесь просто замечательно!
— …не значит.
— О, боже, — сказала Кэти. Тина мельком глянула на нее, никто больше ничего не понял. — Ты говоришь, у нее какие-то проблемы с родителями? Потому что тут та еще большая гребаная проблема. Да ладно, Лиз. Ты же не веришь всей этой хренотени, не так ли?
— Не называй меня так. Все в порядке, Лаура, — сказала я после неловкого момента. Моя жизнь — серия неловких моментов. — Это была случайность. Я знаю, что ты не хотела ранить меня.
— Да, ты совершенно права, — сказала она, бесхитростные голубые глаза были залиты слезами. — Я никогда, никогда не хотела сделать тебе больно. Я лучше умру, чем причиню тебе вред.
— Правда? — спросил Синклер, склонив голову набок.
— Дай мне, ох, только проверить, как там Джордж, и мы сможем пойти и закончить наш поход по магазинам.
Ее лицо посветлело.
— Ты… ты все еще хочешь?
— Ты шутишь? Какая часть фразы «тридцатипроцентная скидка на все» до тебя не доходит? Потребуется куда больше чем все это, чтобы удержать меня. Встречаемся в машине.
— О, — печально сказала она. — Полагаю, сейчас последует момент, когда вы все начнете обсуждать, что со мной делать.
— Пусть это будет как в «Тайном Санте»
[26]
, — сказала я, подталкивая ее к ступенькам.
Глава 29
— Иисусе, — сказала я, вытаращившись в душе. — Она на хрен все живое из него вышибла.
— Да.
— Не думаю, что он хоть что-то сказал.
— Нет, — в унисон ответили Тина и Синклер.
Марк вернулся наверх, чтобы отвести Джесс в сторонку и уверить, что все в порядке. Кто знает, чем там Ник занимался… будем надеяться, не слишком вынюхивал. Кэти, раздраженная тем, что мы позволили моей сестре выйти сухой из воды, прошла через стену и отправилась кто-ее-знает-куда.
— Бедный парень, занимался своими делами, а тут она — пришла и давай мутузить его.
Я начала было перегрызать свое запястье (обычный быстрый перекусон для Джорджа), но Синклер остановил меня.
— Для твоей сестры большая часть веры состоит в искуплении. Кажется, она действительно ужасается своей роли в происшедшем. Так почему бы ей пару дней не покормить Джорджа?
— О, но это так… — дьвольски злобно. — Блестяще, — признала я. — Хорошо, я скажу ей. Как угодно, но она должна будет кормить его, пока не заживут все нанесенные ею раны.
— И я…э-э-э… должна быть уверена, что…э-э-э… — Тина запиналась, как блондинка, изучающая латынь. Уж мне-то ли не знать.
— Тина, да что у тебя там за проблема?
— Штука! — выпалила она. — Я должна быть уверена, что о ней тоже позаботятся.
— Что? — спросила я, но Тины в ванной уже не было.
А я осталась с Синклером, который не хотел со мной разговаривать, и Джорджем, который не мог.
Ох.
— Ну… — покашливание. — Думаю, мне лучше пойти по магазинам…
— Похоже, в тебя всегда стреляют, или протыкают, или как-то еще смертельно нападают, когда меня нет рядом.
Мне кажется, или улыбка затаилась в уголках его рта?
— Эй, я ничего не делала. Я занималась своим делом, а Лаура нанесла удар мне в сердце.
Ладно, даже для меня это звучало неубедительно.
— У твоей сестры будет несколько синяков, — он и правда улыбался.
— Хорошо. Я достану лед. Для сведения: я не одобряю любую попытку удушения.
Улыбка ушла, изгнанная туда, куда уходят все улыбки Синклера.
— Ей крайне повезет, если этим все и ограничится.
— Да ладно тебе. Это был несчастный случай. Ты же видел, как она потом расстроилась.
— Ну, конечно, она казалась расстроенной, — согласился он.
— Что? Она солгала?
— Я не знаю. И это лишь малая толика того, что мне не нравится.
— Ну, ты не должен был хватать ее так и душить, как крысу. Это все, что я хочу сказать. Хотя это было… не имеет значения. Плохой, плохой Синклер. Но спасибо, что пришел на помощь. Снова.
