Кресло скрипнуло, когда он откинулся назад и положил на стол открытое письмо с княжеской печатью.
Я перевела взгляд с его пальцев, которые крутили карандаш, на его лицо, которое в этот момент выглядело очень властным, решительным и целеустремленным. В Железном Полковнике появилось что-то новое, чего не было раньше. Я не узнавала его. Он был полон энергии, глаза горели шальным огнем. Казалось, его мысли были заняты чем-то волнующим. Планами, которые ему не терпелось начать исполнять.
— Хорошо, — сказала я ровным голосом, гадая, чем продиктован его поступок — благородством и заботой, либо равнодушием и досадой.
. — Не откажусь съездить домой в Ольденбург на денек. Пришло письмо от отца. Он вернулся из столицы и зовет встретиться. Пишет, что хочет перебраться в столицу насовсем. Хотелось бы узнать, почему, и попытаться отговорить. Не возражаете, если поеду завтра?
— Не возражаю. Распоряжусь, чтобы Курт отвез вас в карете. Вы вернетесь в Морунген в тот же день или останетесь с отцом?
— Вернусь, — сказала я, понурившись. Жалкое существо без капли гордости, вот что я такое.
— Благодарю вас, — он выглядел довольным, и это немного обнадежило. — Даже если отпадет необходимость в ваших услугах, как моего личного механика, могут понадобиться другие ваши навыки, ваша наблюдательность, смекалка. В Морунгене скоро будет интересно. У меня большие планы касательно будущего приема. Расскажу о них, когда вернетесь.
— Я не буду задерживаться. Все же боюсь оставлять вас одного надолго.
— Механизм в полном порядке, — отмел мои опасения Август. — Нет никаких предвестников сбоя, как бывало раньше.
— Значит, поеду завтра, — я глубоко вздохнула и поднялась, и даже сумела улыбнуться.
— Договорились, — он тепло улыбнулся в ответ и отпустил меня властным и небрежным жестом. Я была опечалена и сбита с толку.
Не покидало чувство, что мне мягко, но твердо указали мое место, да еще и пальцем погрозили, чтобы не выдумывала лишнего и не доставляла хлопот.
Взвинченная, в расстроенных чувствах я побрела к себе. Шла, понурив голову и вздыхая, поглядывая на узор на плитках пола. Сплетения арабесок были такими же запутанными, как и мои чувства.
Разговор с Августом прошел не так, как я ожидала. Да я и не знала толком, чего ожидала. Но точно не спокойного и делового разговора. И не предложения уехать домой.
Он хочет реже видеть меня? Встречаться только по необходимости? Опасается, что я буду преследовать его с глупыми притязаниями? Или поступает, как порядочный человек — дает возможность вернуться к обычной жизни, думать о нем поменьше?
Последнее предположение, хоть и не утешило, показалось неожиданно верным.
Я не строила иллюзий. Даже если Август ко мне неравнодушен, нечего мечтать о сказочном исходе, когда богатый барон делает простолюдинку баронессой и законной хозяйкой своего замка и сердца. Фон Морунген честолюбив. Титул достался ему за заслуги, но «старая кровь» ценит вовсе не это. Упрочить положение среди титулованных задавак он может, только породнившись с одним из них. Брак с мещанкой станет для него камнем на шее.
Август не романтичный юноша. Взаимное притяжение, дружеское расположение и понимание, ну и тот пылкий поцелуй, будь он неладен — все это не заставит его потерять голову. Он может оставить меня возле себя, но на известном незавидном положении.
Даже случись чудо, была бы я счастлива с ним? Я хорошо знаю характер барона. Его жену ожидают отданные командирским голосом приказания, вспышки гнева, и необходимость уживаться с его крутым нравом. Влюбленность сделала меня глупой, но не слепой, я вижу все его недостатки.
… кажется, дело совсем плохо, раз я готова мириться с ними в любом случае, призналась я себе с тяжким вздохом. Предложи он мне стать его сожительницей, я бы согласилась. У меня дыхание перехватило, когда я представила, что он приводит меня в свою спальню не только затем, чтобы я перебирала шестеренки в его груди…
Признав свою слабость, я продолжила упорно вбивать в голову здравый смысл.
Это не любовь, а болезненная привязанность, жестоко сказала я себе. Верно, целый месяц моя жизнь крутилась вокруг Августа. Я ни о чем и ни ком другом не думала. А значит, он тысячу раз прав, заставляя меня вернуться в привычное окружение, к родне и друзьям, давая подумать обо всем на трезвую голову. И он делает это, рискуя собственным благополучием.
… либо хочет проверить, сможет ли он обходиться без меня.
Гадать было бессмысленно, покидать замок даже на день совершенно не хотелось. Как-то незаметно, исподволь, замок, со всеми его страхами, призраками и скелетами, превратился в мой дом. Приятно было думать, что я многого о нем не знаю. Прожила в Морунгене почти месяц, но видела лишь малую его часть. Не поднималась на крышу, не спускалась в подвал, не была в лаборатории Жакемара и в комнатах нежилого крыла. В животе щекотал приятный холодок от предвкушения будущих открытий. Даже пресловутые призраки не пугали — днем о потустороннем думается со снисходительным смешком.
Я прилежно размышляла о замке и его тайнах, однако полностью перестать думать о бароне Августе фон Морунгене, Железном Полковнике, все-таки не удавалось. От одних мыслей у меня начинала кружиться голова и сердце сладко сжималось, от других я отчаянно грустила.
Не зря меня одолели дурные предчувствия в самый первый миг нашей встречи. Правда, я и предположить не могла, что именно они предвещают и как изменится мое отношение к наместнику всего за несколько недель.
Дни в разлуке покажутся вечностью.
Я собрала саквояж с вечера. Положила немногое, словно давая себе повод вернуться поскорее. Порой по спине пробегал холодок, как накануне беды, и прогнать это чувство никак не удавалось. Ничего страшного не произойдет, убеждала я себя. Да и случись что — за мной пошлют. Не на край же света отправляюсь.
Утром поднялась, когда за окнами еще висел серый туман. Курт обещал приготовить карету к семи. Я взяла саквояж и, прежде чем спуститься по лестнице, на секунду замешкалась. Может, зайти к Августу, сказать «до свидания»? Мы попрощались вчера и больше не виделись. Я одернула себя: не стоит быть навязчивой. Захотел бы попрощаться — сам бы вышел. Да и уезжаю всего на день. Побыть с ним в разлуке полезно.
Его механизм работает отлично, нечего беспокоиться, а мои чувства и привязанности никого не интересуют. И вообще — следовало держать слово, которое я опрометчиво дала барону в тот первый день в замке Морунген в его кабинете. Не сдержала — пеняй на себя. Барон тебе не пара. «Где твоя гордость, Майя? Где твое самоуважение?» — строго допрашивала я себя, пока шла по аллее, сквозь туман, к конюшне.
Курт, позевывая, возился с упряжью. Я забралась в карету, застучали колеса, мимо проплыли кованые ворота. Вскоре началась лесная дорога, и тревога усилилась. Мне казалось, не встретившись с Августом утром, я совершила огромную ошибку. Потребность увидеть его прямо сейчас, немедленно, безотлагательно, нарастала с каждой секундой.
