— Вот уж не думала, что ты явишься по мою душу с того света, — стараясь держать голос ровным, проговорила норна. Но под конец она всё же дрогнула: Магнус выглядел слишком живым для восставшего мертвеца. И лёгкая улыбка на его лица не сулила ничего хорошего.
— Я пришёл не за твоей душой, Альма, — он сказал это мягко, спокойно, и речь его тоже была полна жизни. Но, может, так и должен говорить мертвец?
— Тогда зачем?
— А зачем приходят мёртвые? Я хочу восстановить справедливость.
— Справедливость… — глухо выдохнула Альма. — Где была эта справедливость, когда прихвостни Эльфгара убивали тебя?
— Не всё в этом мире случается так, как должно, — Магнус шагнул к ней. Альма молча смотрела, как он подходит всё ближе и ближе. Вот между ними остался всего один шаг, и она нашла силы взглянуть ему в глаза.
Живые глаза.
— Ты не умирал, — с трудом заставила себя выговорить Альма. — Ты не умирал!
— Да. И твоя месть Роне оказалась напрасной.
— Я…
Он коснулся её шеи мягкой, тёплой рукой, совсем непохожей на руку мертвеца.
— Пожалуйста, останься со мной! — уже не сдерживаясь, закричала она. — Я верну ей свет, я сделаю всё, что скажешь! Только не уходи!
— Вернёшь свет? Знаешь, как это сделать?
Слова застряли в горле, и Альма не смогла выдавить ни звука.
Магнус ждал.
— Тебе придётся помочь мне и в этом, — наконец сказала она. — Войди в дом, не стоит гостю стоять на морозе. И позови Рону. Никогда не поверю, что ты не взял её с собой.
***
Норна смотрела на ослепшую сестру с пропитанной кровью повязкой на глазах и чувствовала, как рушится её мир. Всё это было зря. Её порыв, её ошибка, которая обожгла колдунью изнутри сразу после тех проклятых слов. О да, она умела пускать пыль в глаза, спрятавшись за надменной маской. Но чувства схлынули, оставив понимание.
— Сестра.
— Мне жаль, Рона.
— Не верю. И раньше бы не поверила, а теперь… уж точно нет.
Альма осторожно коснулась её запястья. Сидевшая в кресле Рона вздрогнула, но не отдёрнула руку.
Понимание жгло изнутри. Она отдала сестру тем, кого ненавидела. Тем, кто с радостью ослепил бы и её тоже. И если до сих пор она могла утешать себя местью за убитые надежды, то теперь не осталось и этого. Альма лишилась последней защиты перед собственной совестью.
И это было действительно больно.
Она сидела прямо на полу у ног сестры, едва сдерживая слёзы. Когда она плакала последний раз? Пять лет назад? Десять? Наверное, теперь можно не сдерживаться.
— Этого не должно было произойти, — услышала она голос Магнуса. Колдун стоял у стены, сложив руки на груди, и казался постаревшим лет на пять. — Продумывая всё то, что случилось, я не ожидал, что ты так поступишь с сестрой.
— Ты плохо знал нас, — прошептала Рона.
— Я надеялась, ты поможешь мне, — Альма сжала зубы и повернулась к нему. — А ты уехал. И выбрал её. А потом тебя убили… и всё. Всё рухнуло. Да, я поступила неправильно! — она выпрямилась, чувствуя, как по щекам бегут горячие капли. — Надо было убить их всех, прямо там, на площади, вырвать их проклятые души и скормить тела волкам! Но я… я…
— Обвинила во всём сестру, — вздохнул Магнус. — Теперь я понимаю, почему, но легче нашу ситуацию это не делает. Тебе придётся исправить содеянное.
— Как? — с трудом выговорила Альма. — Думаешь, я гений врачевания? Я всего лишь девчонка, которой повезло родиться в семье великого мага! Если ты со своим девятым звеном не знаешь средство вернуть ей свет, что могу сделать я?
— Ты можешь работать с куда более тонкими вещами, чем любой мужчина, и если верить Роне, умеешь не останавливаться на простом заучивании методов. Будь ты просто деревенской ведьмой, даже главой ковена, я бы не начинал этот разговор. Гоэтия лишена возможности поиска, она следует принципам ir ratio, её невозможно исследовать разумом. Но то, чему учил тебя Диего Веллер, не гоэтия и вообще не колдовство. Это наука. Факел, который осветит твой путь.
— Если б я ещё знала, куда идти…
— Путь я тебе покажу. В случившемся есть и моя вина, так что в стороне оставаться я не могу.
— Хорошо, — Альма вытерла слёзы и поднялась. Ноги тут же подкосились, но она всё же смогла удержаться и, взглянув ещё раз на неподвижную Рону, села на лавку. — Я хочу вернуть всё назад.
— Вернуть можно не всё, — тихо проговорила Рона.
— Я знаю, Рона. Я не прошу тебя стать такой же, как раньше. Но если можно исправить то, что сделали восьмёрники… то, что я сделала… я должна.
Наступила тишина. Наконец Магнус коротко вздохнул и заговорил:
— В крепости Фец я годами занимался изучением способности организма отторгать чужеродные ткани. Некоторые джумарские воины идут на такой шаг — вживляют себе в тело магические кристаллы. Их насыщают силой, и тогда обычный человек может колдовать. Конечно, его не сравнить с настоящим теургом, да и кристалла хватает ненадолго, но зато их много. С каждым отрядом разведчиков всегда едет хотя бы один такой человек, если нет возможности отправить с ними мага.
Он помолчал и добавил:
— Но часто их тела не принимают кристаллы. Начинается гниение, кожа в месте операции чернеет, и без помощи лекаря человек умирает. Обычно в таких случаях кристалл извлекается, чтобы болезнь могла отступить. Ну а мы искали возможность если не убрать отторжение, то хотя бы ослабить его.
— Ты хочешь дать ей такой кристалл? — Альма кивнула в сторону Роны.
— Нет. Для зрения он бесполезен. Но я знаю, что ведьмы Хельвега умеют видеть на дальние расстояния с помощью чёрного исолльского стекла, обсидиана. Ты знакома с этой магией?
— Я… — Альма запнулась. — Я знаю ритуал зачарования камня, но не знаю, как он работает.
— Значит, придётся разобраться, — без улыбки сказал Магнус. — Я помогу, чем сумею, но это твоё поле. Не моё.
— Ты поможешь мне? — прямо спросила она. — Возьмёшь меня в ученики?
— Ученики? — Магнус поднял брови. — За всё время у меня было только трое учеников. Один сгинул в пустыне, второй попытался убить царя и был казнен, а третья поехала сюда вместе с той самой экспедицией, из-за которой случились все ваши беды. Ты всё ещё хочешь стать моей ученицей?
— Да. Я не боюсь, — твёрдо сказала Альма.
— Хорошо. Я возьму тебя. Но ты забыла кое-что сделать, — он взглянул на Рону.
Она и впрямь забыла. Такую простую, но такую нужную вещь.
И, как оказалось, такую трудную.
— Прости меня, — кажется, впервые в жизни Альма произнесла эти слова.
— Магнус говорил, ученикам в Джумаре выдают серебряные медальоны, — Рона с трудом поднялась со своего кресла и пошатнулась, тут же вцепившись в подлокотник. Затем сунула руку за пазуху и, сняв шнурок с шеи, протянула его куда-то вперёд перед собой.
