В комнате запахло лавандой и ванилью. Сердечки на стенах застучали, слегка увеличиваясь в размерах. Где-то вдалеке зазвучала красивая мелодия. Проказник-Дом создавал романтическую обстановку.
Некоторое время мужчина и женщина стояли молча, пристально глядя друг на друга. Установившаяся тишина звенела, как волшебная струна. Комната вдруг показалась им теснее, чем была на самом деле.
Греховные мысли закружили девушку, словно в водовороте. Взгляд Дарока опьянял, притягивал, манил погрузиться в него… Шанталь было известно, что люди обнимают друг друга, но никто и никогда не рассказывал, что воздух между ними в это время дрожит и плывет, — потому, наверное, что мужчина и женщина обмениваются какими-то неведомыми флюидами. Внезапно она осознала едва сдерживаемое притяжение их тел, его мощь, горячее дыхание Дарока на своей щеке. Он наклонился к ней, ещё ближе и ближе… Глухой стук, будто что-то легкое ударилось о пол, заставил девушку встрепенуться и отпрянуть от Кларка.
Повернув голову, Шанталь увидела, что Портрет упал со стены и лежит на полу. Тот взгляд, которым ее пронзил Голбешник, говорил ярче всяких слов.
— Я поставлю чай, — пробормотала она, нервно заправляя волосы за уши.
Протопав к столу, девушка стала копаться в висячей полке, вынимая чайный сервис. Затем прошлепала назад к печке, поставила на него железный чайник и разожгла огонь. Снова вернулась к столу и повесила на стену Портрет, а потом стала расставлять чашки.
Орпа Всемогущая, что же она творит? Она же только что чуть не совершила огромную ошибку.
Шанталь так нервничала, что у нее все валилось из рук. Посуда с грохотом и звоном ударялась о стол, сама девушка так расхаживала по кухне, будто была не миниатюрной особой, а гигантским, неуклюжим слоном. Руки ее дрожали, щеки пылали от испытующего взгляда Дарока, что Шанталь ежесекундно ощущала на себе. Воздух вокруг нее звенел от напряжения. Когда она нервно провела по столу, искры от ее руки посыпались в разные стороны. Нужно было срочно успокоиться, иначе она не сможет контролировать свою магию. Но Дарок заполнил собой комнату, словно аромат духов, и девушка никак не могла сосредоточиться.
Мужчина внимательно наблюдал за ее бесплодными попытками взять себя в руки. Он только что стал свидетелем того, что Шанталь Скрогинс вовсе не железная и таит в себе ураган страстей. То, что девушка испытывает к нему взаимное влечение, приводило Кларка в восторг. Когда он наблюдал за тем, как она пытается справиться со своими чувствами, как горят страстью ее глаза, как пульсирует жилка на белоснежной шее, как девушка то и дело облизывает высохшие губы, все его хваленое самообладание испарилось, как капли воды на раскаленной плите.
И все же он не мог разобраться в своих чувствах к ней. Будь она писаной красавицей, думал Дарок, коих он встречал по жизни, то Шанталь быстро ему надоела. Но эта девушка была особенной, загадкой, которую страсть как хотелось разгадать. Он уважал ее и восхищался силой воли Шанталь. То, что он узнал о ней, поразило Дарока. Одинокая, никому не нужная, с клеймом незаконнорождённого, она стойко переносила все трудности, свалившиеся на ее голову, и не гнулась под гнетом проблем. Но он чувствовал, что под этой маской независимости, под взглядом дикого осторожного зверька, которым она смотрит на окружающих, прячется нежная, хрупкая натура. И мужчина не мог совладать с желанием оберечь ее. Ни к кому до этого он не испытывал такой нежности, желания защищать, обладать.
На печи засвистел чайник.
— Как вы себя чувствуете после вчерашних событий? — заботливо поинтересовался Дарок.
— Спасибо, все прекрасно, — девушка указала ему головой на место за столом.
Мужчина покорно сел, но тут же отпрянул, глянув на стену напротив.
— Проклятие. Вот уродство!
Шанталь проследила за его взглядом и сердито покраснела. Портрет, вытянув язык, строил рожу Кларку.
— Это Голбешник, — объяснила она с явными нотами обвинения. — Хранитель дома. Его сделала моя мать.
Дарок во все глаза зарился за безобразный портрет.
— Девол меня дери, но могу поклясться, что когда я прошлый смотрел на него, эта образина держала рот закрытым.
— Не может быть, — проскрежетала Шанталь, не отрывая от Портрета гневного взгляда. — Думаю, вам показалось.
Дарок хотел возразить, но передумал. В конце концов, в тот день он действительно чувствовал и вел себя очень странно. У него словно развязался язык, столько гадостей он наговорил и близким, и слугам. Наверное, во всем виновато его любимое вино. При воспоминании о красном напитке мужчина невольно поморщился. Лично сейчас его от одного вида вина замутило, и он никак не мог понять, как все это время мог пить столько хмельного напитка.
— Скорее всего, — нехотя согласился он. — Но почему ваша мать сотворила такого уродца. Неужели нельзя было создать что-нибудь покрасивее?
Ему показалось, или глаза, таращившиеся на него с портрета, гневного блеснули? Сейчас Дарок уже ни в чем не был уверен. Шанталь пожала плечами и протянула мужчине корзинку с домашними булочками. Девушку сейчас волновало то, чем напотчевать гостя. Пирожков против пьянства он и так съел в достатке, но Шанталь очень жалела, что не добавила никакого особого ингредиента в булочки. Точнее, тех, что могли отвадить вождя от нее. Придется заняться его питанием. Пару-тройку вкусных угощений с ее стороны, и Дарок Кларк забудет о ее существовании. А пока…
— Вот, держите, это чай с листьями конского каштана. «При правильном приготовлении он помогает открыть глаза на очевидные вещи. А именно, то, что я тебе не пара!», — Шанталь протянула чашку гостю. — А что касается портрета, едва ли я могу объяснить, почему мама сделала его таким отталкивающим. Увы, мы ее уже об этом не спросим.
— Вы по ней скучаете? — спросил Дарок и тут же смутился. Что за глупые вопросы? Конечно же, она скучает по своей матери.
Шанталь польстило искреннее сочувствие в его глазах, и она позволила себе нежную улыбку в ответ.
Она улыбнулась ему, и в груди Дарока вдруг стало тесно. Он манипулировал ею, и знал это. Но сейчас в первый раз понял, с какой легкостью она может манипулировать им самим.
— А отец?
— Он умер до моего рождения.
— И как вы жили все это время без основного кормилица?
Шанталь пожала плечами.
— Нормально жили, не голодавали.
«Ага, и нигде не учились», — подумал Дарок, а вслух произнес: — Наверное, трудно не знать одного из родителей?
Девушка внимательно следила, как Дарок сделал пару глотков чая и поморщился от его терпкого вкуса. Но деликатность не позволила ему отказаться от чая. Шанталь еле сдержала умиленную улыбку. Нет, она не должна в него влюбляться. Ни в коем случае. Вода в чашках стала закипать, и девушка обругала себя за неконтролируемую реакцию. Она попыталась сосредоточиться на вопросе.
— Сложно сказать. Мама так много мне о нем рассказывала, что мне всегда казалось, будто я знаю его очень неплохо.
