Прежнее самообладание медленно возвращалось к нему. Все складывалось в единую, целостную картину. Драгонешти околдовали Дорсли, а у одной из них проснулась совесть. Или она просто морочит голову очередному простаку.
Карл стал догадываться, что к чему.
— Ты ошибся адресом, эрл. Она не такая, как остальные. Она добрая.
— Добрая, говоришь, — лицо Дарока скривила злая улыбка. — Может, это она по доброте душевной отравила моего племянника?
Козел отпрянул и стал притопывать копытами.
— Что? Что ты такое говоришь? Это не она. Девочка даже не знала молодого эрла, в лицо его не видела.
— А не кажется ли тебе, Карл, что здесь слишком много совпадений? Нила убили в твоей таверне; девица, крутившаяся возле него в последние дни, была Драгонешти, а единственная ведьма, заглядывающая сюда, — это Шанталь!
Произнося это с едва сдерживаемой дрожью, Дарок сам безумно боялся поверить, что все это могло оказаться правдой. Он испугался и застыдился своих выводов, но упрямые факты говорили сами за себя.
— Да ты, видно, спятил, эрл, — холодный голос за его спиной принадлежал хозяйке таверны. — Шанталь невинна, как детская слеза. И если ты, так много времени пробывшей с ней, не смог этого понять, тебе нет места в этом заведении.
— Естественно. Мне нет места в таверне, где покрывают Драгонешти, — его голос был полон скорби. Горечь осела на языке, обжигая горло, будто кислота.
Развернувшись, Дарок вышел вон из комнаты. Он покинул таверну под гробовое молчание присутствующих. Он успел заметить на себе осуждающие взгляды посетителей. Свидетелями сцены стали все, кто находился в заведении в это время, а значит, Дарок был уверен, назавтра весь город будет знать правду.
Но ему было все равно. Ядовитая, жгучая боль терзала душу, разрывая на части. Все подтвердилось. Шанталь предала его, она лгала Дароку все это время и ясно зачем. Он был уверен, что ведьма специально влюбила его в себя, задурманила голову так, как она это сделала с его племянником. Возможно, она и пальцем не трогала Нила, но точно причастна к тому, что парень потерял голову буквально перед смертью. Драгонешти нельзя было доверять, это он усвоил с детства. Все они коварные, подлые твари, которые не гнушаются самых мерзких способов борьбы.
Но ярость Дарока являлась лишь тонкой маской, которая прикрывала боль, что была такой сильной, что если бы он дал слабину, она могла бы скосить его. Его любимая, нежная девочка, как он думал, на самом деле была гнусная обманщица, черная ведьма, поклоняющаяся Деволу. Оказывается, он не знал ее. Точнее, думал, что знал и так сильно ошибся.
Тупая боль, ярость, потрясение, — вот те чувства, что он испытывал, пока возвращался в родной особняк. Его обманула женщина, которой он научился доверять, это причиняло такую обиду, что он никогда не сможет признать это вслух.
Когда Дарок вернулся в особняк, он уже так накрутил себя, что боялся заговорить с Шанталь, даже посмотреть в ее сторону. Он так стиснул зубы, что почувствовал, как вздулись вены на шее. Это хитрая лисица определенно будет все отрицать, полагал мужчина. Возможно, плакать, даже сознание потеряет. Но он больше не поддастся на ее уловки. Дарок сумел ожесточить свое сердце и не смягчится, как бы бесстыжая Шанталь ни старалась выглядеть оскорбленной невинностью.
Если Шанталь думала, что уже видела Дарока в гневе, то сейчас она убедилась в обратном. Губы его побелели, челюсти были крепко сжаты, а глаза стали такими же холодными и твердыми, как кусочки льда. Девушка видела, как его рука сжимается в кулак. Каждая мышца в теле мужчины, казалось, стала ещё более плотной и жесткой от ярости. Шанталь не могла отвести взгляд от мускулов, угрожающе напрягшихся на его нижней челюсти.
Было что-то бесконечно более опасное в его ледяном контроле над собой, чем горячий гнев, с которым она сталкивалась прежде.
Битый час она металась по комнате в ожидании своей судьбы. Дарок понял, что она Драгонешти, в этом не было сомнений. И теперь Шанталь ждала своей участи. Она понимала Дарока, несмотря ни на что понимала его. Он думал, что его клан убил его семью, Драгонешти испокон веков вредили Союзу, вождь отчаянно пытался разыскать виновников своих бед, и теперь, когда узнал, что любимая девушка являлась ведьмой, он почувствовал себя обманутым и преданным. И все же Шанталь упорно надеялась, что любовь, возникшая между ними, поможет им, спасет их отношения.
Но едва Дарок вошел в комнату и взглянул на нее налившимися кровью глазами, девушка поняла, что все ее надежды рухнули. Все случилось так, как она боялась. Он узнал, что она Драгонешти, и теперь ненавидит ее.
— Идем, — сухо бросил мужчина и вышел из комнаты.
С плохим предчувствием Шанталь последовала за мужчиной. В животе похолодело, руки увлажнились, а голова начала гудеть и кружиться от страха. Дарок собирался ее наказать. Без суда и следствия он вынес обвинительный приговор и теперь намерен воплотить его в жизнь. Должно быть, он ведет ее прямо в темницу.
Но девушка не собиралась отступать. Она не будет убегать и прятаться. Не будет она больше лгать и бояться. Да, она Драгонешти, такой родилась и имеет право быть ей. Никто не может у нее этого отнять. Она не делала этого выбора, жизнь выбрала за нее. И что ж, теперь ее наказывать за принадлежность к роду? В конце концов, лично она никому не причинила вреда!
Успокаивая себя таким образом, Шанталь угрюмо следовала за Дароком.
К ее удивлению, мужчина проводил девушку не в темницу, а в солар, где их уже ждали Эмма, Брэшен и Олав. Так значит, суд все-таки состоится, со смесью иронии и огорчения, подумала Шанталь. А она-то надеялась, что Дарок захочет поговорить с ней с глазу на глаз, но он, видимо, решил устроить ей публичное судилище.
Словно прочитав ее мысли, мужчина глянул на девушку, и выражение отвращения исказило его черты.
— Итак, Шанталь, — резко бросил он, — ты ничего не хочешь нам рассказать о себе?
Но она не собиралась играть в такие игры.
— Ты и так все знаешь, так почему бы тебе самому не сказать об этом, — она старалась говорить спокойно, но предательская дрожь в голосе выдала ее.
Дарок пронзил ее испепеляющим взглядом.
— Хорошо, — проговорил он, — я скажу. Скажу, о чем ты скрывала все это время, о чем лгала с самого первого дня нашей встречи. О том, что ты Драгонешти!
Как они оба полагали, его слова вызвали у присутствующих ужас. Эмма вскрикнула и прижала руку ко рту. Если бы Брэшен не поддержал ее, женщина непременно бы потеряла сознание. Сам господин Рид оторопело глянул на друга, затем на его подопечную, и девушка прочла в его глазах презрение. Олав внешне никак не подтвердил своего изумления, но его могучая рука тут же легла на ножны, и это говорило, что он прекрасно понял вождя.
— Это правда? — изумленно прошептала Эмма.
Шанталь глубоко вздохнула, пытаясь собрать остатки самообладания. Она вздернула подбородок, смело принимая осуждающие взгляды.
