И тут, будто из загашника, из самой глубины своей души она вынула последнее оружие, что было у нее против Сгаташ. А именно силу своей любви. В отличие от ведьмы, Шанталь умела любить. Она любила мать, Дарока, Маам Кросс. И как бы тяжело ей ни было, любовь всегда поддерживала ее жизнь.
Помножив магию на любовь, Шанталь смогла не только противостоять Сгаташ, но и ответить ей ударом на удар. Ее ослепила вспышка света, а дикий, полный ненависти вопль на мгновение оглушил девушку. Грудь прожгла такая боль, что перед глазами замелькали черные точки.
Шанталь стала медленно возвращаться к своему телу. Все было кончено. Дарок останется жив. Возможно, и она…
Стоя на коленях в спальне, Сгаташ отчужденно глядела на окровавленные руки. Зеркало было разбито вдребезги, и осколки стекла разлетелись по полу вперемежку с перевернутыми свечами.
Эвклид влетел в комнату на дикий зов хозяйки и страстно захлопал крыльями от увиденного. Женщина со всклокоченными волосами и покрасневшим лицом стояла на четвереньках, но ее сознание было где-то далеко отсюда.
Повернувшись к ворону, она глянула на него не своими глазами.
— Кто предал нас, Эвклид?
— Шанталь, — прохрипел ворон.
Сгаташ долгое время смотрела будто сквозь птицу, а затем повернула голову и уставилась на свое отражение в куске разбитого зеркала.
— Найди ее.
Утром того же дня Эрик Драгонешти, известный среди ведьмаков своей способностью находить себе подобных, где бы они ни были, отыскал Шанталь, без сознания лежавшую на лесной поляне. Перекинув девушку через плечо, он понес ее в сторону дворца Сгаташ. В ней едва теплилась жизнь, но королева пояснила, что эта ведьма была нужна ей любой, живой или мертвой. Все равно она не доживет до окончания следующей ночи.
ГЛАВА 22
Дарок приходил в сознание медленно и несколькими рывками. Но окончательно из оков сна его вывели странные звуки, очень напоминающие нервный мятеж солдат перед баталиями. Такого мужчина нагляделся немало на Жирных Берегах.
Разлепив глаза, он моргнул несколько раз, чтобы сфокусировать зрение. Ощущение пленки на глазах сошло не сразу, голова еще болела, ныли кости, но в целом состояние Дарока, по сравнению с прошедшей ночью, было прекрасным.
И тут пугающая мысль накрыла его с головой.
Шанталь!
Кровь отхлынула от лица. Вскочив с кровати, Дарок, как был, босиком и лишь в пижамных штанах вылетел в коридор. И тут же столкнулся с одной из горничных, что несла ему завтрак. Мужчина буквально налетел на несчастную девицу, перевернув поднос с едой и напитками. Испугавшись, горничная прикрыла рот руками и отскочила к стене.
— Где Шанталь? — рявкнул вождь на нее, но та лишь испуганно покачала головой.
Дарок пинком вышиб соседнюю дверь и взорвался в комнату, где должна была находиться его возлюбленная, но никого там не обнаружил.
Он снова услышал те странные звуки, что разбудили его. Теперь он смог распознать их — это был возмущенный ропот людей, доносившийся из холла. Значит, горожане решили совершить массовый визит к эрлу. Какого беса им понадобилось в такую рань?
Только сейчас он заметил, как странно расположены тени на полу комнаты. Вовсе не в том месте они находятся по утрам. Глянув в окно, Дарок изумленно обнаружил, что солнце приближается к закату. Столько же он проспал?
— Дарок? — тревожный голос Эммы заставил его обернуться.
Невестка стояла на пороге, взволнованно вглядываясь в лицо деверя.
— Как ты себя чувствуешь?
— Где Шанталь? — резко спросил он, игнорируя ее вопрос.
Женщина покачала головой.
— Никто не знает. Она исчезла. Сегодня утром я открыла комнату, а ее здесь нет. Видимо, она выбралась через окно. Вчера ночью тебе было очень плохо, ты метался в горячке, бредил. Мы боялись, что ты не доживешь до утра. Шанталь что-то кричала, хотела тебе помочь, но мы посчитали, что ей лучше… Дарок, куда ты?…
Мужчина промчался мимо Эммы и вылетел в коридор. Женщина бросилась за ним вдогонку. Дарок вернулся в свою спальню, чтобы прихватить одежду. Двумя шагами он пересек комнату и вышел из дверей, накидывая на ходу сюртук, криками призывая слуг собраться и искать Шанталь. Перед ним промелькнуло ужасное воспоминание о вчерашнем дне, он обвинил девушку в грехах, которые она не совершала. Словно обезумевший, Дарок летел по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
Всполошенная Эмма и слуги бежали за ним.
— Ты проспал почти сутки, все это время мы разыскивали Шанталь, но ее нет в особняке, — торопливо говорила невестка. — Там в холле собрались люди… они…
В этот момент Дарок уже был внизу и увидел толпу столичных жителей, собравшихся на пороге его дома. Среди них он узнал жреца Трюда, настоятеля городской молельной, матушку Табиту, судомойку Денику, ее мать и отчима. Люди были взволнованы и чем-то расстроены. Они говорили наперебой, возмущались и кричали. Брэшен с Олавом безуспешно пытались их успокоить.
При виде эрла все разом замолчали, а затем набросились на него, с пущей силой перебивая друг друга.
— Тихо! — теряя терпение, зычно произнес Дарок. — Что здесь происходит?
Матушка Табита, пользующаяся особым уважением среди сограждан, махнула рукой, призывая всех к спокойствию, а затем сурово обратилась к эрлу:
— Мы пришли сюда по поводу Шанталь. Мы полагаем, что с ней случилась беда.
Дарок испытывал дурное предчувствие, едва открыв глаза, но теперь ему почудилось, будто внутри у него что-то заворочалось, как если бы он съел протухшую еду.
— В этот день мы встречаемся с ней в городе, а сегодня Шанталь не пришла. Это на нее не похоже, — вмешалась в разговор Деника.
— Она обещала сегодня принести мне отвар от подагры, но не принесла, — поддакнула какая-то крючковатая старуха, которую Кларк видел впервые. — А наша девочка всегда сдерживает свои обещания. Следовательно, с ней что-то случилось.
— Сегодня священный праздник, мы, верующие люди, отмечаем его в молельной, — вставил свое слово жрец Трюд. — Шанталь и ее мать никогда не пропускали этот день.
— Но сегодня праздник не только у людей, — добавила матушка Табита со скорбью на лице. — Сегодня Вальпургиева ночь, а значит, все ведьмы устроят грандиозный шабаш, а на утро мы хлебнем лиха, после их гуляния, как это было всегда.
— Шанталь — одна из них, но она хорошая, — раздался голос из толпы. Он звучал за спинами присутствующих, потому Дарок не мог разобрать, кто говорит. — И она пропала. Девочка никогда бы не стала принимать участия в этом мракобесии, потому мы думаем, что ее похитили Драгонешти, чтобы использовать в качестве жертвы.
Носитель голоса вышел из толпы, и Эмма едва не упала в обморок от ужаса. Женщина громко вскрикнула и зачитала молитву. Брэшен попытался ее поддержать, но сам в ужасе таращился на гостя. Дарок узнал его. Это был Карл Дорсли. Он уже не был козлом, но и человеком его назвать язык не поворачивался. Скорее это было прямоходящее животное. А точнее, бес. Покрытый шерстью, с рогами и копытами, он уже имел человеческие черты лица, но и от парнокопытного ещё всего было в достатке.
