– Хоронить надо мальчишку. Нечего сидеть. И хоронить надо сейчас. Потому что куда время тянуть, – принял решение Археолог. – Есть тут у вас священник неподалеку?
– Отец Федор. Он храмом Николая Чудотворца ведает.
– Тогда, Михаил Степанович, отправьте к нему кого-нибудь из своих, чтобы пришел для отпевания.
– Да, хорошо. Я Колюжняка сейчас найду и отправлю. – Андронов поднялся и заковылял к двери.
Когда дверь за стариком закрылась, Археолог, дождавшись, пока тот отойдет на приличное расстояние, сообщил:
– С Рубиным мы договорились. Теперь официально нашими союзниками являются артельщики. Это удержит масловцев от необдуманных поступков. Какое-то время это будет работать. А там мы соберем побольше людей и решим, что делать дальше.
– Хорошие новости, – одобрил Раух. – Побольше бы таких.
– Надо отправить в Юсово транспорт, собрать и вывезти оставшийся народ. Пока Юсово поставим на консервацию. Наши все должны быть здесь, под охраной. Рубин выделит нам сопровождение.
– Поддерживаю. Я пока распоряжусь, чтобы здесь подготовили квартиры для новых жителей, – улыбнулся Фермер.
– Добро. Надо выделить пару наших бойцов, чтобы могилу копали. Пусть двое наших и двое местных. Там будет правильно. Люди должны видеть, что мы с ними вместе во всем, и в беде и в радости, – распорядился Археолог.
– Сделаем, – кивнул Раух.
⁂
Копать землю ранней весной – тяжелое занятие. Земля промерзлая не хотела поддаваться лопатам, но четверо здоровых мужиков – Олег Салтыков, Виталик Жуков от юсовских и Сергей Крайнов и Петр Куракин от пролетарских – трудились в поте лица и без единого звука, они, как безотказные машины, долбили и ковыряли землю. И им удалось выкопать яму – глубокую и широкую, так чтобы поместился гроб, который в это время везли Корсар и Фермер от артельщиков. Когда Археолог поинтересовался у Рубина, где в Угличе можно купить гроб, тот тут же распорядился выдать его со склада артельщиков и без каких-либо финансовых компенсаций. Теперь между штабами Пролетарского района и артельщиками наладили регулярную связь. Пока только по рациям, но обещали протянуть провода и установить военно-полевой телефон. На старых военных складах остались запасы телефонных аппаратов ТА-57 и ТАИ-43, дефицитом были только батарейки для них, но артельщики научились решать эти проблемы.
Чистика уложили в гроб. Отец Федор совершил обряд отпевания, а затем крышку заколотили и гроб на веревках опустили в землю.
Людей собралось много. Все пролетарские пришли, чтобы проводить в последний путь шебутного мальчишку, что вечно крутился под ногами и всегда был готов со всеми поговорить, рассказать последние новости. Археолог вдруг подумал, что Чистик для Углича был сродни информационной газете, он везде был, все видел и слышал и рассказывал всем обо всём. Поэтому все жители города знали, кто такой Чистик. Когда новость о его смерти разнеслась по соседним районам, то на похороны пришли люди совершенно не знакомые Археологу, но, как оказалось, все они знали Чистика. Пацан частенько приходил к ним, чтобы рассказать, как кто живет, какие беды и радости у других людей. Он навещал стариков и одиноких людей, которые всегда радовались его приходу. Для многих в городе мальчишка был как родной, и, когда Чистика убили, люди восприняли это как личное горе.
Похороны заканчивались, уже мужики закидывали землей гроб, а люди все подтягивались и подтягивались к кладбищу. Они узнавали друг друга, здоровались, перешептывались, говорили о разном, в основном о Чистике, но никто не стремился выступить с речью. Даже Андронов держался в стороне, его поддерживал Колюжняк, недавно вернувшийся из долгой поездки в Кострому. Для каждого из жителей Углича это горе было слишком личном, не для публичного обсуждения, не для громких речей и напыщенных слов.
Когда мужики оформили могильный холмик и водрузили сколоченный только что крест, люди подходили один за другим к могиле и кланялись. Каждый говорил что-то свое и отходил в сторону.
– Пошли домой. Нам здесь больше делать нечего, – предложил Археолог.
Мужики развернулись и пошли к Пролетарскому. Расходиться по норам не хотелось, делами заниматься сил не было, поэтому Столбов пригласил всех к себе. Вера не ожидала гостей, но все же быстро сообразила закуски на стол и поставила бутылку самогона. Разливал Раух. Первую выпили молча, каждый понимал, что пьют за Чистика, чтобы ему путь в другие миры был легким и радостным. Потом выпили за мир на волжской земле.
– Чтобы мир наступил, надо сделать так, чтобы Углич превратился в неприступную крепость, чтобы власть здесь была сильная и справедливая. А потом мы эту модель распространим и на другие города и деревни. Создадим Архипелаг Порядка, вот тогда и мир везде у нас наступит, где если и будут погибать, то только военные, а не гражданские, уж тем более не такие мальчишки, как Чистик, – произнес небольшую речь Археолог.
За это снова выпили. Потом неизвестно откуда появилась гитара, и полились песни. Раух спел старинную песню солдат-однополчан «Шел мужик», затем «Зато как погуляли». Потом гитара пошла по кругу, и все пели о чем-то своем, сокровенном, оставшемся от старого времени, когда в мире были порядок и стабильность. Вера сидела за спиной Столбова и обнимала любимого, положив голову ему на плечи.
А ближе к вечеру затрещала рация – вызывали артельщики. Археолог принял вызов, и Сергей Рубин сообщил:
– Тараканов умер!
Август 2018 – май 2020
Керро-2 – Санкт-Петербург
