Его сдвоенный крик разнесся в телепатемах по всему бурлящему городу. Сторонники движения, подталкиваемые членами ячеек, добавили эмоциональные взрывы энтузиазма и согласия в ментальный водоворот.
Слваста обернулся и показал первому спикеру непристойный жест. Затем он открыл рот, чтобы нанести окончательное оскорбление и…
Взрывчатка в киле «Альфрида» сработала, когда паром находился на полпути через Кольбал, ширина которого в этом месте составляла три километра. Шквал ужаса и потрясения от семи сотен меорских гвардейцев обрушился на Варлан, сметая прочь образы из Национального совета. Каждый житель столицы внезапно словно сам оказался на борту «Альфрида». Паром раскололся на две неравные части. Множество разумов передавали страшные картины: людей расшвыривали колоссальные силы, бросая о переборки и палубы. Кому-то повезло – их выкинуло за борт и захлестнуло коричневой речной водой. Люди беспорядочно молотили руками, а пропитавшаяся водой одежда внезапно показалась сделанной из свинца. Свидетели происходящего по всему городу чувствовали, как утопающие открывают рты, чтобы закричать, а в них вливается вода, чувствовали, как они задыхаются. Тех на борту, кто еще оставался жив, раздавило гигантскими волнами, бурлящими на палубах, когда половины парома затонули с невероятной скоростью. Оказавшийся под водой паровой котел взорвался, выбросив чудовищный столб пара и брызг. Взрывная волна ударила по обезумевшим людям, последним из выживших, которые пытались удержаться на плаву.
Меорские гвардейцы на «Лану» в ужасе наблюдали, как их товарищи барахтаются в коварной бушующей воде; они стали объединять текины, чтобы вытащить людей из реки. Второе взрывное устройство разнесло корпус «Лану» ниже ватерлинии, хотя ему и не удалось расколоть корабль пополам. Внутрь хлынула густая речная вода, фонтанируя через люки на палубе. Паром тревожно накренился и начал тонуть. Эфир заполнили муки и страх, когда «Лану» стал уходить под воду, сначала левым бортом. Гвардейцы прыгали в реку, но их подхватывали и утаскивали вниз свирепые водовороты, порожденные тонущим корпусом. Речная вода ворвалась в котел «Лану». Взрыв заставил разрушенный корпус вынырнуть на поверхность, будто гигантское существо билось в предсмертных муках. И тотчас паром погрузился обратно, увлекая за собой десятки беспомощных солдат.
За считаные минуты оба парома исчезли из телепатического восприятия, оставив за собой на поверхности реки смертоносные водовороты. Более двухсот солдат все еще пытались остаться на плаву. Шанс выжить был у тех, кто успешно сбросил все оружие и экипировку. Теперь им приходилось сражаться с чрезмерно быстрым течением самого Кольбала. Опасные подводные течения волновали гладкую поверхность реки, и кое-кого из выживших тоже утянуло под воду, на смерть. Их мысли открывали чудовищные ощущения тонущих для всеобщего восприятия. Отчаянная паника забила эфир, усиливая слабые крики, которые раздавались близ обоих берегов. Повсюду на реке паромы, баржи и рыбацкие лодки свистели и гудели, приближаясь к выжившим. Варлан в ошеломленном ужасе воспринимал каждую деталь их слабеющего сопротивления всепожирающей воде, в то время как все следы катастрофы быстро уносило вниз по течению.
«Дерьмо! Что случилось?» – потребовал ответа Слваста, когда они с Янрисом спешно покидали здание Национального совета через маленькую служебную дверь нижнего уровня – путь к выходу, который они разведали несколько недель назад.
«Я не знаю, – телепнула в ответ Бетаньева, оцепеневшая от ужаса. – Это сделали не мы, Слваста, клянусь самой Джу. Мы не планировали диверсий!»
«Проклятый Уракус! На паромах было полторы тысячи человек».
«Полторы тысячи вооруженных гвардейцев, – вмешался Хавьер, – пересекавших реку, чтобы уничтожить нас».
«Это ты убил их?»
«Нет».
«Кто? Кто мог спланировать такое злодеяние?»
«Я не знаю, кто это был, но он нам сильно помог. И люди, думающие люди, захотят узнать, с какой целью Меорский полк переправлялся через реку. Не стоит пренебрегать такими подарками».
«Уракус. Просто это кажется… неправильным».
«Правильного способа умереть не существует. Революция, которую мы начали, убьет еще многих».
«Я знаю».
Слваста и Янрис выскользнули из здания в яркий утренний свет. Их ожидал кэб, которым управлял член ячейки. Усевшись в кэб, они набросили полог. Кэбмен направил экипаж по проспекту Бридон.
Образы, переданные членами ячеек с площади Первой Ночи, показывали, как шерифы кружат вокруг здания Национального совета, их лица злы, а мысли полны жажды мести. Отмщения.
«Начинается», – телепнула Бетаньева, охваченная удивлением и страхом.
«Тогда мы должны это контролировать», – ответил Слваста. Как ни странно, после всех сомнений и колебаний сейчас он был сама уверенность. Он телепнул членам ячеек первого уровня: «Передаю кодовое слово: „Авендиа“. Настал наш день, товарищи. Будьте смелыми. Будьте сильными. Вместе мы добьемся успеха. Ступайте. Освободите себя. Верните себе власть над миром».
4
Элитные отряды Бетаньевы состояли не только из сообразительных наблюдателей, информаторов и разведчиков; не все ее люди крутились по городу, наблюдая и собирая сведения. За последние несколько месяцев, когда уже сложились планы относительно дня начала революции, она без лишнего шума забрала к себе нескольких человек, от которых отказался Кулен. Надежных людей. Кулен рассматривал их в качестве кандидатов в ополчение или в состав команд, которые будут штурмовать дворец и пятьдесят восьмой дом по Гросвнер-плейс, но в итоге не взял. Хорошие бойцы, крутые парни, они умели обращаться с оружием, не боялись насилия и готовы были выполнить приказы, не подходящие для других, более слабых духом.
Бетаньева намеревалась кое-что сделать, когда наступит великий день. Важное деяние в пользу революции, они даже включили его в свои планы. Вот только девушка хотела быть абсолютно уверенной в том, что все будет сделано правильно, но правильности добиться можно одним-единственным способом – сделать все самой.
Кулен не ошибся. Взрывчатка (позаимствованная у диверсионных групп, отправлявшихся взрывать железнодорожные мосты) без проблем разнесла петли прочных дверей Исследовательского института паданцев. Очередной взрыв в городе, охваченном огнем и насилием. Никто и не заметил. Бетаньева и сама не слишком отвлеклась от основной деятельности – она не прекращала рассылать сообщения по сети, собирала сторонников, поддерживала их движение в нужном направлении. Неважно, где она при этом находилась физически, – главное, она продолжала отправлять телепатемы. Перед Слвастой, Куленом и Хавьером стояли их собственные цели, ради достижения которых они вели свои отряды. Кулен отвечал за дворец, Хавьер – за финансовый район, Слваста – за государственные учреждения. Друзья были заняты и полагали, что Бетаньева благополучно сидит в безопасном месте, направляя товарищей телепатически.
Охраняемая своими элитными бойцами, она прошла через короткий туннель, заполненный дымом, в пустой двор института. Профессор Гравен вышел к ней навстречу, а его перепуганные сотрудники прятались в здании. Профессор не торопился, но его громоздкая туша убедительно качнулась вперед.
