Кайсандра оперлась на планшир, глядя с баржи вниз, на густую грязно-коричневую воду Кольбала. Ее экстравзгляд проникал в воду на пару метров или около того, но не больше. Твердые вещества и жидкости служили серьезным препятствием для ментального восприятия, и сейчас Кайсандра радовалась. Три дня назад она стояла на южном берегу, и по ее щекам текли слезы, когда «Лану» и «Альфрид» отчалили в свой последний путь. Из всех ужасных вещей, которые им пришлось совершить, чтобы революция состоялась, эта была самой чудовищной. Найджел велел ей подождать в отеле на вокзале Виллсдена, где они остановились, но девушка просто не могла так поступить. Отказаться смотреть на последствия своих действий – худшая из разновидностей трусости.
– Другие суда поспешат им на помощь, – сказал Найджел. – Какой момент ни возьми, всегда десятки судов пересекают Кольбал.
– Мы должны не дать Меорскому полку помешать революции, – заметил Фергюс.
– Хорошо, так почему мы не устроили диверсию, испортив двигатели паромов? – спросила Кайсандра. – Меорские гвардейцы – неплохие люди; они такого не заслужили.
– Тогда они переправились бы на других паромах, – мягко сказал Найджел. – Капитан и Тревин понимают: это не просто беспорядки, им противостоит организованное подпольное движение. Они нуждаются в Меорском полке. Нам еще повезло, что были два предупреждения о Падении – и большинство морских пехотинцев отсутствуют. Они верны Капитану, и они серьезные бойцы.
Так что Кайсандра перестала возражать, ведь все случившееся – логично и необходимо, а ей не следует быть глупой сентиментальной девочкой. Судьба каждого человека на Бьенвенидо зависела от исхода этого дня, и только это имело значение. И через час девушка наблюдала, как тонут «Лану» и «Альфрид», оставив выживших отчаянно барахтаться в сильном течении реки.
Найджел не ошибся: все суда, оказавшиеся в тот момент на Кольбале, поспешили на помощь. Но гвардейцы были в полной экипировке и тяжелых ботинках, а стремительная река не знала жалости. В конечном итоге удалось спасти более трехсот солдат. Триста – из полутора тысяч. К тому времени в городе развернулись еще более кровавые события революции. Кайсандра оставалась близ реки – смотрела на противоположный берег, на огни пожаров, слушала стрельбу. Она укрепила свой панцирь, не желая видеть печальных, жестоких и мучительных образов, которыми полнился эфир вместе с потоками криков о помощи и милосердии.
Теперь, три дня спустя, они переправлялись через реку на большой барже. Мамаша Улвен была ответственной за команду. Она стояла перед рулевой рубкой, с дробовиком на длинном ремне через плечо и полными патронташами поверх аккуратной серой с синим куртки. Акстен и Джулиус сидели в закрепленных на палубе двух больших фургонах, которые они пригнали в Варлан, и удерживали земных лошадей в тишине и спокойствии. Фургоны для революционеров изготовили на заказ, с жесткой подвеской и глубокими ложами внутри прочных закрытых рам, готовыми нести ценный груз.
– Как это типично, – вполголоса сердито буркнул Найджел.
Кайсандра оторвала взгляд от реки, где в десяти или двенадцати метрах под ними лежали затонувшие паромы. Ей не требовался панцирь, чтобы спрятать свои эмоции. Чувства были роскошью, которую она запретила себе с начала революции. Наверное, так живут АНС-дроиды, сказала она себе. Они видят, они понимают, но они не испытывают сострадания. Они держатся в стороне; ни смерть, ни красота их не волнуют. Их реакция на жизненные события – не более чем имитация, хотя и совершенная. Неплохой способ жить. Кайсандре казалось, что она стремится к чему-то подобному с тех самых пор, как появился Найджел.
– Ты о чем? – спросила она.
– Слваста. Образы с заседания Временного Народного конгресса транслируются в духе демократической открытости. Слваста и Хавьер устроили публичную ссору.
Кайсандра перевела взгляд на приближающийся город. Она видела внушительные здания, поднимающиеся по склонам на том берегу реки, но картина не затрагивала ее. Лучше держаться в стороне – в том месте, где ты не можешь пострадать.
– Вот как? Я сейчас не смотрю образы.
Найджел подошел к ней.
– Я должен был заставить тебя остаться дома.
– Заставить?
– Настоять, чтобы ты осталась.
– Но все случилось бы и без меня, верно? Все эти люди были бы мертвы.
– Мне жаль.
На этот раз она поверила меланхоличному голосу и сочувствию, которое выражали его гипнотические зеленые глаза.
– Ты ни при чем. Я просто… не обдумала все как следует. Я не понимала, насколько велик масштаб. В конце концов, я всего лишь девочка из провинции.
Он обнял ее за плечи.
– Ничего подобного. Ты самый умный, самый знающий человек на Бьенвенидо – после меня.
– Довольно обидное для Бьенвенидо замечание.
– Вот моя девочка. Подумай о том, что потеря тела ужасна, но не смертельна. В Содружестве люди просто загружают свои мысли и воспоминания в клоны для возрождения. А здесь души улетают в Ядро.
– Найджел!
Она бросила на него взгляд, ясно говоривший: «Не надо меня опекать».
– Если все сработает так, как ты планируешь, ты порвешь Бездну на куски. Все те души, которые украло Ядро, умрут вместе с ним. Так что не пытайся меня утешать, ссылаясь на это, хорошо?
– Совершенно верно. Тогда давай использовать в качестве аргумента правду. Лора Брандт была воспроизведена и умерла более миллиона раз. Души всех, кто добрался до Ядра, оказались в заточении и используются неизвестно для какого дерьма, они служат Бездне. Ни в одной хронике не упоминаются зверства такого масштаба, совершенные против человеческой расы, никогда. Вот то, на что обречены миллионы людей, рожденных здесь, на Бьенвенидо, если только мы не остановим творящийся беспредел. Ты была готова пожертвовать всем, включая свою жизнь и свою бессмертную душу, лишь бы освободить грядущие поколения. Ты была готова, ведь ты знала: это стоит того, это правильно. Я сожалею о погибших, в самом деле сожалею. Содружество существует для того, чтобы каждый человек имел шанс на достойную жизнь, затем на переход в технологическую загробную жизнь, а затем, возможно, когда-нибудь появится следующая стадия. Я хочу лучшей судьбы для людей; и это все, чего я когда-либо хотел, несмотря на довольно сомнительные методы, которые я периодически использовал на протяжении веков. А Бездна – чудовище, худшее, с чем мы когда-либо сталкивались. Бездну необходимо уничтожить, Кайсандра.
– Я знаю. – Девушка вдруг обнаружила, что снова рыдает и крепко обнимает Найджела. – Я тебя не подведу. Правда.
– Ты меня не подвела. И не подведешь. Ты мой пробный камень, Кайсандра. Я смотрю на тебя каждый день, напоминая себе, что наше дело того стоит. Я хочу, чтобы ты жила, Кайсандра, жила по-настоящему. Вот для чего все это. Дать тебе и твоим детям такие же шансы на жизнь, как у любого другого представителя нашего прекрасного, глупого, безумного биологического вида.
