– Хочешь, чтобы я поехал с тобой? Или мне привезти Джейкс?
«Нет! – Арнис приподнялся на кровати и окутал себя густым пологом, спеша защититься от любого экстравзгляда. – Только не Джейкс! Я не хочу, чтобы она видела меня. Только не таким. Прошу, Слваста, обещай мне, ты не дашь ей увидеться со мной».
– Да. Хорошо, я тебе обещаю. Но, думаю, ты ее недооцениваешь. Она отличная девушка и не отвернется от тебя из-за пары шрамов.
Арнис сжал руки в кулаки и стал колотить по койке.
– Шрамы? Просто шрамы?!! Ты придурок, у меня больше нет лица! Я буду уродом. Я буду проклятым уродом! Я не хочу так жить. Не хочу! – Его голос поднялся до ужасного крика. – Что там сейчас творится? Я застрелил девочку! Я убил ее!
Слваста попытался перехватить руки Арниса, которыми тот беспорядочно бил по койке.
– Нет! Ты никого не убил. Врача сюда!
– Она умерла! – кричал Арнис. – Я умер! Я не хочу так жить. Я чудовище. Чудовище без лица!
– Медсестра! – взревел Слваста.
По проходу уже бежал врач.
– Они ненавидят нас. Все ненавидят нас! Убейте их. Убейте их всех. Я паданец, Слваста, я паданец! Убей меня. Кто-нибудь, убейте меня!
Арнис начал биться. Слвасте пришлось использовать свой текин, чтобы прижать его к кровати, пока врач возился с капельницей. Прошло несколько минут, затем Арнис обмяк. Слваста с болью смотрел, как его друг принялся всхлипывать.
– Слваста… Не оставляй меня! Не…
Арнис потерял сознание.
Врач похлопал Слвасту по плечу.
– Не переживай. Это говорит не он, а лекарства в его крови. Я видел подобное сотню раз. Утром он свои слова даже не вспомнит.
– Конечно. Спасибо, доктор.
– Его сейчас отвезут в госпиталь Хьюлитта. Я знаю там несколько хирургов – хорошие парни. Они сделают все, что вообще можно сделать с его лицом. Проклятые дикари, кто это с ним сотворил!
– Да, верно.
Слваста наблюдал за тем, как бессознательное тело Арниса погрузили в крытый парусиной фургон скорой помощи. Возчик – обычный возница, не медик – помогал переносить раненых.
– Не переживай, капитан, доставим нормально твоего друга, – заверил он Слвасту. – У меня сегодня еще никто не помер.
– Спасибо.
Слваста не отдавал себе отчета в том, как слаб его панцирь, так что всем было видно беспокойство.
Через задний двор к нему поспешно направлялась Кетура.
– Капитан?
– Почему вы еще здесь? – удивился он.
– Потому что вы здесь, – сказала она.
– Благая Джу! Кетура, вам следовало уйти домой несколько часов назад. Я найду гвардейца, который вас проводит.
– Благодарю за любезность. К вам тут пришли. Девушка говорит, вы ее знаете. Она очень настойчива. Охрана задержала ее у главного входа.
Слваста направил экстравзгляд в вестибюль главного входа в здание. На скамье между двумя подозрительными и уставшими охранниками сидела Бетаньева.
– Все в порядке, – сказал Слваста охране, пересекая вестибюль по мраморному полу. – Я ее знаю. Благодарю вас за бдительность. Свободны.
Когда охранники вернулись на свой пост перед входной дверью, Бетаньева обняла его.
– Прости, – сказала она, крепко вцепившись в него и шмыгая носом, – я не знала, куда еще идти.
– Ты цела?
– Со мной все хорошо. Удалось увернуться от меорских гвардейцев, когда они колошматили толпу.
Слваста бросил неловкий взгляд на Кетуру. Та удивленно смотрела то на него, то на Бетаньеву.
– Ну… да, – промямлил он и тут же проклял собственную трусость. – Пойдем ко мне в кабинет.
– Нет времени. Слваста! Арестовали Хавьера. Шерифы жестоко избили его и бросили в одну из тюремных повозок.
– Дерьмо Уракуса! Когда это было?
– Около пяти часов. Его отвезли в участок на улице Ганузи. Там уже побывал судья. Говорят, судья сразу выносит приговоры, потому что действует приказ о приостановлении законов.
– Что еще за приостановление законов? – не понял он.
– В чрезвычайной ситуации Капитан может приказать приостановить действие гражданских законов, – сказала Кетура. – Приказ поступил из Капитанского дворца сегодня утром. Это позволяет меорским гвардейцам применять вооруженную силу против тех, кто угрожает государству. Решения принимают командиры на местах.
– Вот как?
– На вашем столе лежит экземпляр приказа. Я его туда положила.
Слваста просто стоял на месте. Слишком много всего происходило. Он не знал, что ему сделать или сказать.
– Они приговорят его к рудникам Падруи, – произнесла Бетаньева. – И нельзя будет подать апелляцию, поскольку приговор вынесли, когда было приостановлено действие законов. Слваста, он никогда не выйдет оттуда. Они даже не признают, что упекли его туда. Уракус, они вообще не признают, что арестовали его.
Слваста хотел спросить о рудниках Падруи. Ему не понравилось внезапное открытие: вдруг обнаружилось так много вещей, о которых он ничего не знает.
– Ладно, а мы можем обратиться к адвокату? Для защиты гражданских прав?
– Гражданские права не действуют, – сказала Кетура. – В этом весь смысл приостановления законов.
Слваста отчаянно глянул на Бетаньеву:
– Тогда что мы можем сделать?
– Я не знаю. Я думала, ты… – Она пыталась побороть слезы. – Ты же офицер.
Слваста попытался сосредоточиться. Он понял одно: Хавьера невозможно освободить никакими законными методами. Он повернулся к Кетуре.
– Этот приказ о приостановлении позволяет любому офицеру Меорского полка делать то, что он хочет?
– Более или менее, да.
– Вы можете принести мне экземпляр?
Кетура помедлила. Ее панцирь мерцал, позволяя ему почувствовать ее мысли – как ненавистны ей были все события дня, как презирала она организацию, в которой работала, и надменность офицеров.
– Да.
– Спасибо. Пожалуйста, принесите мне его на задний двор.
Кетура одарила Бетаньеву быстрой робкой улыбкой.
– Удачи.
– Где Кулен? – спросил Слваста. – Его тоже арестовали?
– Нет. Он здесь, снаружи здания, под пологом. Мы решили, что у меня больше шансов попасть к тебе.
– И правильно решили. Теперь послушай: он должен найти нам кэб. Есть какой-нибудь знакомый возница, которого можно попросить о помощи?
– Наверное. Кулен знает много людей.
– Хорошо. Теперь иди и скажи ему, надо быстро найти повозку. И еще скажи, я через пятнадцать минут жду его на углу аллеи Эньюи и площади Коноут.
