– Так беспорядки были запланированы? Очень любопытно. Каким образом? Никто ничего не знал о Вюрцене до последнего момента.
– «Запланированы» – слишком сильно сказано. Я думаю, они были готовы раздуть любой скандал. Вюрцен им просто подвернулся; если не этот случай – то какой-то другой.
– Да-а? Так они готовились ко всеобщему восстанию? Это говорит о серьезной организации.
Аотори подошел к одной из девушек. Зеленое платье студентки было порванным и грязным, ее черная кожа – ссажена на руке и на ноге – вероятно, ее тянули за руку и за ногу. Девушка задрожала, когда он уставился на нее; слезы навернулись на ее глаза.
– Как тебя зовут? – спросил Аотори.
«Олин, – телепнула она. – Прошу вас! Ошейник такой тугой».
– Я знаю. – Он изучал мысли и образы, извергаемые ее обезумевшим разумом, ее глубинные страхи. – Ух ты, какая изобретательная малышка. Так ты вожак этой жалкой шайки?
«Нет, нет, у нас нет вожака. Ничего такого. Мы просто протестовали против Вюрцена, вот и все. Мне очень жаль, мне очень жаль».
– Ах, люди так часто сожалеют после случившегося. Увы, сожаления никому еще не помогли. И кто же такие эти «мы»? Все ваши друзья здесь?
«Да. Да».
Аотори улыбнулся Тревину.
– Какие дружные ребята! Все здесь. Не могу сказать, что ужасно переживаю, как бы радикалы не свергли капитанство, если сегодня они показали все свои умения.
– Мы получим списки всех, с кем задержанные общались телепатически по политическим вопросам, – сказал Тревин. – Это займет время, но мои клерки составят перечень, а затем мы сопоставим данные и проанализируем их. Посмотрим, получится ли найти какую-нибудь закономерность, обнаружить иерархию.
– Звучит ужасно скучно.
«Прошу вас, – телепнула Олин. – Ошейник. Пожалуйста. Он… уже несколько часов. Я не смогу… Я скоро не смогу его сдерживать».
Аотори изучал ее лицо, наслаждаясь тем, как ее милые юные черты были искажены напряжением и паникой.
– Тогда нам лучше не тратить время попусту, правда?
Он повернулся к Тревину, в очках которого отражались мерцающие оранжевые огни масляных ламп, мешая видеть его глаза.
– Я возьму ее, и эту, и вон ту, – указал он на двух других девушек.
– Как вам будет угодно.
– Вы не собираетесь бежать и сообщать моему отцу? Это приятно.
– Они не зачинщики, и, честно говоря, у нас сейчас слишком много арестованных, некогда разбираться с ними как следует. И все же не стоит привлекать общественное внимание к тому, что с ними станется. Сейчас все заняты историей с Харанной. Вот и хорошо, пусть внимание публики остается направлено туда.
– Согласен с вами.
Аотори нежно погладил Олин по щеке.
– Разве можно отправить такую прелесть на рудники Падруи? Я телепну профессору, когда закончу с ними.
В полдень следующего дня Слваста взял кэб до госпиталя Хьюлитта, собираясь навестить Арниса. Как только возница выехал на улицу Личестер, Слваста понял: что-то не так. У входа в госпиталь стояло несколько человек, их мысли выражали потрясение и отчаяние. В растущей тревоге Слваста увидел среди них Джейкс и Ланисию. Джейкс безудержно рыдала, ее панцирь исчез, мысли ее затопило горе. Офицер вышел из кэба.
– Что случилось?
Ланисия смерила его жестким взглядом; без всякой телепатии этот взгляд сказал Слвасте, какой он бесполезный, никчемный кусок дерьма в человеческом облике. И не только потому, что бросил ее.
– Арнис, – сказала она.
Слваста тупо уставился на рыдающую Джейкс. Он не хотел знать. Не хотел слышать ужасную правду.
– Что с ним?
– Боюсь, майор Арнис скончался, – мягко сказал мужчина в халате врача.
– О нет… – пробормотал Слваста. – Джейкс, мне очень жаль.
Он подошел обнять ее, предложить свое жалкое утешение.
– Ты был добр к нему, – сказала Джейкс сквозь слезы. – Он правда тебя любил. Он говорил, ты настоящий, не такой, как все остальные.
– Он был замечательным человеком. В самом деле.
– Мы были помолвлены, – сказала Джейкс. – Он сделал мне предложение два дня назад. Я согласилась.
Слваста закрыл глаза от горя.
– Он сказал, у него есть новости для меня. Он собирался рассказать мне об этом сегодня.
– Арнис хотел, чтобы ты был его свидетелем.
Слваста повернулся к врачу.
– Как это произошло?
Он сразу понял, что спрашивать об этом было неправильно. Джейкс мгновенно напряглась в его объятиях.
– Майор покончил жизнь самоубийством, – ответил врач, тоже крайне взволнованный.
– Что?! Не может быть!
– Он этого не делал, – прорычала Джейкс, повернулась и указала на мужчину, который стоял рядом с ними. – Вы убили его!
– Джейкс… – начала было Ланисия.
– Нет! Я не успокоюсь и не откажусь от правды. Слваста, этот человек убил Арниса.
– Кто вы такой? – спросил Слваста.
– Давальта, помощник прокурора городской прокуратуры. Я все понимаю и сочувствую горю мисс Джейкс. Однако я настаиваю на том, чтобы вы прекратили клеветать на меня.
– Я буду говорить что хочу, ты, продажная мразь, – процедила Джейкс. – Думаешь, твоя должность в конторе прокурора тебя спасет? Когда адвокаты моей семьи покончат с тобой, ты пожалеешь, ведь мог выбрать вместо этого рудники Падруи и групповое изнасилование! Они покажутся тебе путешествием в Джу по сравнению с тем, что я сделаю с тобой.
– Мисс Джейкс…
– Стойте. – Слваста поднял руку. Он подозрительно оглядел помощника адвоката в модном дорогом костюме. – Что вы здесь делаете вообще? Почему Джейкс обвиняет вас в смерти моего друга?
Давальта вздохнул.
– Я вручил документы майору Арнису. Вскоре после этого он выбросился из окна четвертого этажа.
– Документы? Какие документы?
– Прокурор решил, что он должен быть обвинен в ранении Харанны.
– Да вы рехнулись совсем, Уракус вас побери!
Еще не договорив, Слваста уже понял хитросплетения политической подоплеки дела. Кто-то должен был стать козлом отпущения за произошедшее с девочкой. Кто-то со стороны властей. В этом случае уже не получалось обвинять толпу, обвинения только усугубили бы негодование, при том что его уровень и так достиг максимального. К тому же много людей схватили и приговорили к ссылке на рудники Падруи. Другой стороне тоже требовалось пострадать; своеобразное покаяние властей для восстановления равновесия. Со стратегической точки зрения Арнис оказался идеальным кандидатом. Офицер Меорского полка, командовавший гвардейцами, когда был произведен выстрел, – и неважно, что в тот момент он уже лежал без сознания с обожженным лицом.
