После месяца работы здесь Слваста стал совершенно равнодушен к запахам и к виду освежеванных туш. Мужчины оставили фургоны в конюшне, где их ждал Пабель. Хавьер начал осматриваться с помощью экстравзгляда.
– Нам надо быстро запастись товаром, – сказал он. – Большинство лавок держит запасы. Как только все узнают, что поездов не было, запас станет на вес золота.
Он начал окликать людей беззаботным и уверенным тоном, желая выкупить у них туши для разделки. Хавьер не брал больше одной в каждой лавке, стремясь не вызвать подозрение. Слваста, Пабель и Эрвин с тележками мотались за ним по рынку, перевозя мясо. Их везение закончилось примерно через тридцать минут. Слваста как раз подвешивал засоленную тушу свиньи в прохладной кирпичной подсобке, когда вошел Хавьер и со вздохом сообщил:
– Игра окончена. Великая Северо-Западная минуту назад объявила, что движение по их основной железнодорожной линии приостановлено на сегодня, а возможно, и на завтра. Теперь все лавки могут полагаться только на свои запасы.
– Что там стряслось?
– Что-то с мостом через Хоси. Это примерно в четырехстах милях к северу от Варлана. Знаешь Хоси? Большая река, впадает в Кольбал недалеко от города.
– Должны быть и другие мосты, – заметил Слваста.
– Для основной линии нет. Есть много железнодорожных веток в округах. Я думаю, они перенаправят поезда на юго-западную магистраль, но это нельзя назвать регулярным движением. День-два все действительно будет через задницу.
Здоровяк оглядел подсобку, где висела дюжина туш.
– У нас должно хватить мяса на все сегодняшние заказы и несколько завтрашних. А дальше…
Они приступили к разделке туши, готовя мясо под заказы. Многие люди начали прибывать в Уэлфилд, когда новости о поездах распространились по всему начавшему просыпаться городу. Как ни странно, среди них оказался и Кофлин, который появился чуть позже шести утра.
– Я никого еще не подвел за целое столетие, – сказал старик, с печалью оглядывая рынок. – Было время, когда мы всегда хранили в подсобке запас мяса на четыре дня, но проклятые бухгалтеры положили этому конец. Мертвые деньги, сказали они. Деньги должны лежать в банке, чтобы капали проценты. Уракус бы их всех побрал!
– Нам хватит мяса для постоянных клиентов до завтра, – сказал Хавьер.
– Да, да, ты молодец, мальчик мой, – сказал Кофлин. – Но надо обеспечить себя и на последующие дни. Вы поедете со мной. Мы сядем на местный поезд до Челвертона; это всего час пути от Варлана. Хвала Джу, местные линии действуют. Там скотобойня, откуда мы получаем туши.
– Я помню наши счета-фактуры, сэр, – сказал Хавьер.
– Да, в самом деле. Это нам обойдется дорого, но тут уж выбирать не приходится. Мы поедем туда и закупим туши на неделю вперед. Пусть доставят их на телегах, если иначе никак, и пусть и мясо, и доставка стоят сколько стоят, Уракус побери. Если мы останемся в убытке, пусть будет так. Но я не дам запятнать свое доброе имя из-за жалкой железной дорогой. Моя репутация – все, что у меня есть.
– Понимаю вас.
– А ты, как там тебя?..
– Слваста, сэр.
– Слваста, ну да, конечно. Ты сумеешь присмотреть за лавкой, пока я не вернусь?
– Я сделаю это, сэр, не беспокойтесь.
– Спасибо. Ты хороший парень. Пойдем, Хавьер. Сначала в банк, заберем там немного монет, а? Люди всегда предпочитают твердую наличку чекам, в любой день недели.
– Точно, сэр.
Хавьер подмигнул Слвасте, снимая мясницкий фартук.
В середине дня Великая Северо-Западная объявила, что потребуется день на ввод в действие объездного пути для замены погнутых рельсов на мосту через Хоси, затем еще день или два – вернуть поезда в соответствие с графиком.
– Это вызвало хаос, – сказала Бетаньева тем вечером.
Как всегда, после ужина они сидели и обсуждали свою дальнейшую стратегию.
– Хаос, да, – сказал Кулен. – Но население не столкнулось с трудностями, за исключением торговцев. А кого волнуют неприятности этих ублюдков?
– Действие будет распространяться дальше, – сказала она серьезно. – Если бизнес торговца пострадал, это наверняка скажется на его работниках.
– И на покупателях, – заметил Слваста.
– Одна из главных железнодорожных линий останавливается на пару дней – и смотрите, – Бетаньева восхищенно качнула головой, – это наносит гораздо больший финансовый ущерб, чем перебои с водой.
– В Варлане сходятся четыре основные трансконтинентальные линии, – сказал Хавьер. – На пути каждой из них есть мосты, много мостов. Мосты могут выйти из строя.
– Вы хотите сказать, что нам надо помешать работе железных дорог? – спросил Слваста.
– Уракус, да! Так будет намного эффективнее.
– Но в этих трудностях вряд ли можно будет обвинить Капитана, – сказал Кулен. – Мы просто устроим неприятности людям.
– Только если делать это постоянно, – ответила Бетаньева. – Возможно, остановка движения на железных дорогах может быть использована как последний, добивающий удар.
– Это имеет смысл, – признал Слваста.
– Я привлеку активистов одиннадцатого уровня, чтобы проверить мосты, где можно устроить диверсию, – сказала она. – У нас достаточно людей.
– Одиннадцатый уровень, – задумчиво произнес Хавьер. – Набор идет хорошо? Сколько у нас всего народу?
– Сейчас мы набираем пятнадцатый уровень, – сказала она. – Но я больше не использую пирамидальную структуру.
Ее разум показал им сложную геометрическую структуру, имитирующую какой-то кристалл.
– Здесь такие связи между ячейками, которые трудно вычислить. И еще я стала организовывать петли, так что мы сможем отдать команду, но потом все связи будут приводить к ячейке, получившей первоначальную команду. Полиция Капитана никогда не сможет перехватить нас.
Слваста попытался понять систему, по которой передаются команды ячейкам через все эти петли и отрезки… Нет, ему никогда не стать таким математиком, как Бетаньева. «Джу, ну и счастливчик я, что она со мной».
– Хорошо, – проворчал Хавьер. – Но вернемся к торговцам. Как именно усложнение их жизни пойдет на пользу нашему делу?
– Причинение им финансового вреда ослабляет их и снижает власть над работниками, которых они эксплуатируют. Суть в том, что индивидуальная собственность на способ производства или на распределение товаров – это воровство у тех, кто производит товары, – сказала Бетаньева. – В результате происходит неравномерное распределение богатства, в конечном итоге приводящее к несправедливому обществу, какое мы и имеем сегодня.
Слваста и Хавьер обменялись взглядами. С Бетаньевой лучше было не спорить, когда на нее находило такое настроение.
– Откуда ты это все взяла? – спросил Слваста.
