— Возможно, ты и права, — кивнул Хромой. — Собаки нацелились отомстить лисам. И было бы неразумно распылять силы. Тем более что никаких признаков того, что койоты до сих пор где-то рядом, нет.
— Так как мы поступим? — спросила Гроза. — Альфа права нам нужно защищать наши границы. Увеличить патрули и больше не посылать разведчиков с охотничьими отрядами. Мы должны быть всегда начеку — держать носы по ветру, уши востро, не зевать и смотреть в оба глаза, — добавил пёс мрачно. — Если койоты подумают, что мы покушаемся на их добычу, они могут напасть на наших охотников. Я переговорю с собаками-разведчицами — они должны понимать, кого вынюхивать.
Гроза кивнула Засобиравшись в обратный путь, Хромой встал. А затем вдруг лизнул её в ухо.
— Ты всё сделала правильно, Гроза. Ты сообщила обо всём мне. И теперь мы сможем защитить себя. Предупреждён — значит, подготовлен!
Гроза с благодарностью коротко тявкнула. И ещё немного посидела на скале, глядя на Бескрайнее Озеро, пока Хромой возвращался в лагерь. Хромой — такой хороший вожак! Он никогда не осуждал её, не заставлял чувствовать себя глупой. Даже когда её проблемы были не такими важными, как наличие койотов у границ лагеря. Что бы ни происходило, этот пёс всегда заряжал её уверенностью: любую проблему можно решить. И Гроза отлично понимала, почему его стая пошла за ним после смерти Ужаса.
«Как бы мне хотелось, чтобы все собаки моей стаи походили на него…»
Глава 5
Грозе было невыносимо холодно. Мурашки пробегали по её спине, ледяные когти холода впивались в шкуру. Гроза попыталась открыть глаза и тут же осознала — они уже были открыты! Только ничего не видели, потому что вокруг неё смолью чернела густая, непроглядная тьма. Боясь прилипнуть подушечками к мёрзлой земле, Гроза переступала с лапы на лапу. И постоянно крутилась, пытаясь высмотреть хоть что-нибудь. Хоть какие-то знаки, по которым можно было определить, где она находится и как ей попасть домой.
Вдруг вдалеке загорелся свет — ослепительно яркий в сравнении с тьмой, что её окружала. Вглядевшись, Гроза поняла: это был дневной яркий свет на зелёной и сочной траве. Лес, лагерь и Собака-Солнце — всё это было… где-то там, в отдалении… И от неё требовалось только одно — вырваться из этой жуткой, кромешной тьмы.
Гроза тревожно заходила взад-вперёд, потом сорвалась с места и побежала. С каждым шагом её дыхание учащалось, становясь всё тяжелей, кучилось перед пастью облаками едва тёплого пара в студёном воздухе. Её лапы не производили даже намёка на звук, хотя Гроза явственно ощущала, как они ударяются о твёрдую чёрную почву.
Лес, похоже, находился очень далеко — она уже пробежала прилично, а он так и не приблизился к ней. Гроза прибавила скорости. Теперь она не просто мчалась — она летела во тьме. Но только почему-то, чем быстрее она двигалась, тем дальше от неё убегала заветная зелёная трава.
«Я должна попасть домой, во что бы то ни стало…» — совсем отчаявшись, подумала Гроза. Ей нужно вернуться в родную стаю, к своей семье и товарищам. Ни одна собака не выживет в такой леденящей тьме… Если она не найдёт дороги домой, её сердце замёрзнет, и она умрёт…
Гроза полетела ещё быстрее. Она гналась за солнечным светом, как за вожделенной добычей. Она поймает его! Она обгонит зловещую тьму! Она…
Внезапно её передние лапы во что-то врезались. Гроза споткнулась и упала. Нежданное препятствие было мягким и вязким.
И противно хлюпало под лапами. Гроза резко выпрямилась и всмотрелась в черноту: на что же она наскочила?
А уже через миг, взвыв истошно и горько, собака шарахнулась назад.
В темноте мерцали глаза. Два неподвижных серых глаза — как два блестящих камушка. И чем дольше Гроза вглядывалась, тем отчётливей различала: безжизненные, мутные глаза на морде, покрытой тонкой серой шёрсткой. А ещё кровь… кровь из глотки и разорванного бока.
«Нет, Шёпот, нет!» — заскулила Гроза. Её челюсти больно свело, пасть заполнила тягучая и терпкая жидкость. И это была не вода.
Гроза в ужасе застонала — по её зубам струилась кровь. Она заливала ей грудь и лапы. А под когтями застряла серая шерсть. «Гроза…» — послышалось глухое, шипящее сопение. Собака отпрянула от тела, её лапы расползлись в кровавой жиже. Безжизненные глаза Шёпота устремились вслед за ней.
«Гроза… — снова прозвучал глухой голос. — Тьма не вокруг, она внутри тебя! Гроза…»
— Гроза!
Она резко очнулась от сна, вскочила, закачалась, как шальная, на месте. Со всех сторон её обступал мрачный лес. Но Собака-Луна участливо протягивала к ней свои бледные лапы. И после кромешной тьмы сна её слабый свет показался Грозе ярче дневного. Перед глазами поплыли стволы деревьев, в голове промелькнула мысль: «Я убежала… Я победила ужасную тьму…» Но уже в следующий миг Гроза поняла: голос, её разбудивший, реальный! И это не мёртвый Шёпот, а чьё-то беспокойное и нервное поскуливание.
— Гроза, пожалуйста, проснись… Ты меня слышишь?
Это была Дейзи. В нежном свете Собаки-Луны её белая шёрстка почти сияла, но широко раскрытые глаза горели неподдельной тревогой.
— Да, Дейзи, слышу, — отозвалась Гроза. — Я больше не сплю. А что, я во сне?..
— Да-да, ты бродила во сне, — утвердительно тявкнула патрульная собака, и у Грозы перехватило дыхание. — Я совершала обход и увидела тебя… Ты брела с закрытыми глазами. И так жалобно подвывала. Тебе что, приснился плохой сон?
Гроза заколебалась. Разве может она рассказать, что ей привиделось? Дейзи сочтёт её сумасшедшей или, хуже того, опасной для окружающих. Шутка ли — ходить по округе, не контролируя свои зубы и когти…
А, может быть, Дейзи пришла к ней поговорить? Может, её беспокоят те же вопросы о гибели Шёпота, которые мучают Грозу и которые она боится себе задавать?..
С другой стороны, это ведь Дейзи. Такая добрая, отзывчивая собачка! Она всегда была о Грозе высокого мнения. И совсем необязательно рассказывать ей всё без утайки.
— Да, — подтвердила Гроза. — Сон был ужасным.
Эти слова дались ей с трудом. Гроза буквально выдавила их из глотки. И тут же с удивлением поймала себя на мысли: а ведь ей стало немного легче! Она внимательно посмотрела на Дейзи — не подозревает ли она её в смерти Шёпота? Но ни сомнения, ни недоверия в глазах ласковой собачки Гроза не приметила. На её маленькой мордашке как было, так и осталось только одно единственное выражение: сопереживание.
— Бедненькая! — жалостливо вздохнула Дейзи. И Гроза вдруг почувствовала в сердце прилив нежной любви к ней.
— Ничего удивительного, — продолжила Дейзи. — Последние дни были такими тяжёлыми для всех нас! Смерть Шёпота расстроила и выбила тебя из колеи, да?
