«Выиграй бой. Одолей их всех. А потом отдохнёшь…»
Гроза повернулась к лисе спиной. Вглядываясь в облако пыли и клочьев летающей шерсти, она попыталась понять, кому из собак нужна помощь.
Но не успела Гроза сделать и шага вперёд, как что-то острое вонзилось ей в переднюю лапу.
— О-о-ох! — взвыла Гроза и обернулась. Это была та самая лиса, которую она посчитала оглушённой! Её челюсти крепко сомкнулись на собачьей икре, прокусили шкуру и впились в мышцы. Из раны струёй потекла кровь. Лисий вой пробрал Грозу до самых костей. При виде её ярости в жёлтых глазах хищницы вспыхнул безумный огонёк, и она ещё крепче сжала свои челюсти. Гроза чуть не задохнулась от бешенства. Перед глазами заплясали вперемешку яркие искорки и тёмные мушки. Боль то усиливалась, то отступала.
— Ах ты, паршивка! Получай! — Вскинув голову, Гроза схватила обидчицу за загривок и стиснула зубы. Разомкнув челюсти на лапе собаки, лиса заверещала от боли. А в следующий миг Гроза отшвырнула её от себя. Ярость утроила её силы. Пролетев половину поляны, лиса врезалась в свою соплеменницу. Обе рухнули окровавленным клубком наземь.
У Грозы опять помутнело зрение. Кровь, сочившаяся по её лапе, была тёплой. Собака потрясла головой, но от этого тени, поплывшие перед глазами, стали только темнее и больше.
Лисы снова двинулись на неё. Гроза вскипела от бешенства, взревела, набросилась на них, как полоумная. И начала проваливаться в темноту. Ей казалось, будто лисы впиваются ей в шею, в бока и спину, тянут вниз и стесняют движения. Злость пульсировала в ушах, отдавалась гулким звоном в голове. Гнев пучился, он не вмещался в её черепе и распирал его, ища выхода в наружу. А потом…
Гроза не понимала, ни где она, ни что с ней. Она лежала плашмя на животе, чуяла запах крови, прелой листвы, лис и собак. И слышала ужасный вой рядом. Чьи-то сильные лапы прижимали её к земле. Собака попыталась вывернуться, сбросить с себя атакующего. Но она была слишком истощена, чтобы справиться с его тяжестью.
— Гроза! — прозвучал глубокий, знакомый ей голос. Над ней стоял Дротик. — Гроза, остановись. Всё кончено.
Темная пелена перед её глазами рассеялась. И постепенно Гроза увидела перед собой всё поле битвы. На неё обеспокоенно, но строго смотрел Дротик. Лисы разбегались по колючим зарослям, в которых их уже не могли достать собаки. Какая-то лиса сильно прихрамывала на одну переднюю лапу, а её вторая лапа беспомощно болталась и кровоточила.
А затем Гроза перевела взгляд на остальных собак. При виде удирающих лис они должны были торжествовать и заливаться победным лаем… Но собаки не гавкали и не радовались. Они молча смотрели на неё и Дротика. Счастливчик замер в замешательстве. Словно не верил своим собственным глазам.
А на мордах других собак застыл настоящий ужас.
Глава 11
«Вот, что случилось тогда».
— Дай мне встать, — попросила Гроза, стараясь говорить спокойно и ровно. Дротик заколебался. Гроза не стала упрекать его за это.
«Вот, что случилось в ту ночь, когда погиб Шёпот».
Однажды она уже убила одного пса — Ужаса… Гроза никогда до конца не понимала, как относился к тому убийству Счастливчик. Считал ли, что она расправилась с Ужасом хладнокровно и даже расчётливо — чтобы избавить стаю Хромого от его невменяемой власти? Или подозревал, что в Грозе вдруг взыграла её свирепая натура? И, вонзив зубы в глотку другой собаки, она сама испытала хищное удовольствие? Мысли о том, что Гроза способна на нечто подобное, не могли не тревожить её Бету. Увы, в обоих суждениях была доля правды… и ничего от правды.
Гроза толком не помнила смерть Ужаса.
Она помнила, как атаковала безумного пса. Помнила, как боролась с ним и свернула ему челюсти. И она знала, что Ужас умер. Но всё остальное скрывала от неё темная завеса неопределённости.
Тогда Гроза ещё не ходила во сне. Она просто поддалась приступу ярости. Они возвращались назад в Собачий сад в поисках Пороха, пропавшего друга Луны. Его выкрали злые Длиннолапые в блестящих оранжевых шкурах. И всю дорогу Счастливчик переживал о том, как Гроза — тогда ещё Лизушка — воспримет встречу со своим старым домом. Он боялся, что её вновь обуяют инстинкты свирепой собаки. А потом, когда она увидела всё это… клетки-гремелки с отравленными собаками, раненого и ослабевшего Пороха, свирепого пса по кличке Топор, отомстившего Длиннолапым за то, что они заточили его в клетку и заставили пить плохую речную воду…
Кровь в её жилах просто вскипела от гнева. Она разозлилась не только на Длиннолапых и пса-безумца, запугавшего свою стаю до смерти. Она разозлилась тогда на весь мир. Она возроптала даже на саму Собаку-Землю за то, что та заставила их проделать такой длинный путь, а Порох всё равно умер, несмотря на то, что они вызволили его из плена.
Возможно, Счастливчик был прав. Возможно, в сражении с Ужасом она действительно поддалась инстинкту свирепой собаки — рвать и метать…
«И убивать…»
Гроза зажмурилась и резко открыла глаза Она снова оказалась на лисьей поляне Дротик отступил в сторону, и Гроза перекатилась на живот. Переднюю лапу пронзила жуткая боль.
Во взглядах других собак она уловила такое же выражение, какое было у Счастливчика, когда она прикончила Ужаса.
«Они не видят во мне верного товарища по стае, с которым охотятся каждый день. Они не видят во мне собаку, которая билась со Сталью на льду. Они все сейчас видят во мне только дикую свирепую хищницу…»
И, наверное, они правы. На её губах чужая кровь, а под когтями грязь и клочья рыжего меха.
Гроза с трудом встала на лапы, хвост безвольно повис плетью. Не проронив ни слова и не дожидаясь, что скажет Счастливчик, она развернулась, юркнула в просвет между побегами крапивы и потащилась прочь от лисьей поляны.
Уже в лесу Гроза услышала шум проточной воды. И побрела на него, уступив неодолимому желанию помыться и охладиться. Стараясь не нажимать на раненую переднюю лапу, собака медленно петляла между деревьями. И, наконец, вышла к ручью, струившемуся по каменистому руслу.
Ойкая всякий раз, когда на рану попадала вода, Гроза залезла в ручей по самые колена. И простояла в нём неподвижно до тех пор, пока холод не притупил её боль. А затем заскребла лапами по блестящим камушкам на дне Вода быстро уносила кусочки грязи, шерсти и слипшейся крови, вылетавшие из-под её когтей. Но от их вида собаку то и дело передёргивало.
Жалостливо поскуливая, она погрузила в прохладный ручей свою морду. Живительная влага приятно защекотала ноздри. Взбодрившись, Гроза приоткрыла пасть. Вода быстро смыла с её языка лисью кровь. И уже не боясь захлебнуться, собака принялась изо всех сил тереться мордой о камни…
