Смотревшая на свои лапы Альфа подняла голову и смерила пленницу холодным взглядом:
— Довольно! Наш Третий вожак прав: мы — честные, благородные и великодушные собаки. И мы не станем убивать пленницу из одной голой мести. Но Лесник тоже прав: мы должны быть уверены в том, что твои сородичи оставят нас в покое. Мы печёмся о безопасности нашей стаи. И мы накажем тебя в назидание всем другим лисам.
Дымка снова отпрянула вглубь клетки. В её глазах отразилась настоящая паника. Гроза не могла больше сдерживаться. Она решительно вышла вперёд:
— Альфа, подожди! Мы не можем причинить вред этой лисице. Я слышала, что она бормотала себе под нос. Да ты и сама можешь заметить — она ждёт детёнышей. Наказывая лису, мы рискуем навредить им!
Гроза ждала, что Альфа смягчится и переменит своё решение.
«Любая собака, ставшая матерью, согласилась бы со мной».
Но Альфа только сузила глаза и наградила Грозу ещё более холодным и злобным взглядом.
— Что с того, Гроза? Эти лисы напали на моих щенят. Они ранили Кувыркушку и покалечили бы его ещё больше, не останови их Ветерок. И не забывай о том, что лисы на нашей старой территории убили Пушка, сына Луны и брата Жука и Колючки!
Гроза не удержалась и покосилась на трёх пастушьих собак. Они отвернулись, понурив в печали головы. Грозе не хотелось их расстраивать, но…
«Но это ведь не причина совершать такое же преступление!»
— Бета, пожалуйста, — начала Гроза.
Счастливчик оскалился на неё, а потом щёлкнул клыками на лисицу:
— Мы должны защищать нашу стаю. Особенно тех собак, которые сами не могут себя защитить…
— Нет, подождите! — раздался вдруг твёрдый голос. Гроза вскинула глаза. В сердце вспыхнула искра надежды. Вперёд выступила Луна и, спокойно выдержав недовольные взгляды Альфы и Беты, заговорила:
— Альфа, Гроза права. Я вспоминаю Пушка каждый день. Но не эти лисы его убили… и у нас нет никаких доказательств того, что они причастны к смерти Шёпота. Как, впрочем, и у лис нет доказательств того, что мы убили их детёныша. Если мы сейчас убьём эту лису и её нерождённых лисят, их стая снова нападёт на нас и попытается в отместку навредить нашим щенкам. И наша война с лисами никогда не закончится!
В воздухе повисла мучительная тишина. Казалось, она никогда не прервётся. Луна и Альфа буравили друг друга глазами, остальные собаки затаили дыхание в нервном ожидании развязки. Но вот Луна повела ушами, а Альфа, наморщив нос, с шумом выдохнула.
А затем резко дёрнула головой и сухо буркнула:
— Я последую совету Луны. Не стоит убивать эту лису и её детёнышей. Мы отпустим пленницу. Пусть возвращается к своим сородичам. Но наказать её необходимо. И сделать это надо так, чтобы показать лисам: мы больше не потерпим их нападений.
Снова воцарилась тишина. Похоже, собаки обдумывали слова Альфы. Гроза лихорадочно напрягала мозги в поисках наказания, от которого бы не пострадали детёныши Дымки. И которое бы принесло пользу стае собак, но избавило их от мести лис…
Краешком глаза она уловила чьё-то движение. Счастливчик; склонил голову набок, как будто его осенила какая-то мысль. Глянув на Альфу, пёс медленно заговорил:
— Альфа, ты помнишь, когда собачки-на-поводочке присоединились к нашей стае… и полуволк посчитал меня предателем? Он тогда решил оставить на моём теле клеймо — как напоминание мне и урок всем остальным собакам.
Гроза нахмурила брови. Она такого не помнила. Когда это было? До того, как Счастливчик и Микки вывели её с братишками из Собачьего Сада?
И почему это Счастливчик то и дело пользуется идеями полуволка? Нормальным собакам следует поступить с точностью до наоборот!
— Нам нужно заклеймить эту лису, — продолжил Счастливчик, повышая голос. — Оставить на её теле шрам, как у Кувыркушки. Чтобы лисы не забывали о том, что они сотворили, и понимали, что их ждёт, надумай они напасть на нас снова.
Дымка зашипела.
— Я ничего не сделала собакам, — с паникой в голосе залепетала она. — Ничего! Собаки причиняют лисам зло ни за что!
— Это лучше того, что твоя стая пыталась сделать нам, — прорычала Альфа. — Сиди смирно и помалкивай. И мы не расправимся с тобой так, как нам бы хотелось…
— Альфа, пожалуйста, не надо… — выпалила Гроза. — Это неправильно. Это дико! Жестоко! Бессердечно!
Чуть подавшись назад, Альфа бросила на Грозу такой свирепый взгляд, что у той подкосились лапы.
— Ты нанесёшь ей клеймо, — прорычала Альфа.
Грозе захотелось выкрикнуть: «Нет!» Но слова так и застряли у неё в глотке.
— Микки, ступай с Грозой и лисицей, — скомандовала Альфа, повернувшись к пастушьему псу.
— Хорошо, Альфа, — выпрямился пёс, но его уши странно дрогнули.
— Возьмите ещё Дротика и… Беллу. Отведите лисицу туда, где вы в последний раз видели её стаю. И оставьте её там, чтобы другие лисы смогли её найти. Гроза, Дротик, Белла! Ответственным за это задание назначается Микки. И вы будете делать всё, что он скажет. Вам понятно?
Гроза всё правильно поняла. Так она, во всяком случае, подумала. Микки единственному из них четверых Альфа доверяла по-настоящему. Остальным предстояло доказать свою верность и преданность стае.
«Отыграться на невинной лисе, напавшей на нас из отчаяния. И добиться этим того, что лисы никогда не оставят нас в покое. Разве это правильное решение?»
Их путь был долгим и тягостным. Тепло, согревшее Грозу раньше, мгновенно улетучилось, как только Собака-Солнце спрятала свою морду за плотной кромкой серой тучи. Собаки шли медленно, плотным кольцом окружая Дымку, чтобы лиса не могла прошмыгнуть между ними и убежать. Они не разговаривали, и тишину вокруг нарушали только слабый ветер, гулявший между деревьями, да их собственное дыхание, прерываемое тихим повизгиванием напуганной и истощённой лисицы.
Гроза шла последней, очень близко от лисы. И ей постоянно приходилось следить, куда ставить лапы, чтобы не наступить на болтавшийся рыжий хвост. Собаку терзали обида и горечь. Обида за глупость и упрямство стаи и горечь за себя.
«И кто меня дёрнул за язык? Клеймо — это всего лишь рана. Я ведь и раньше наносила раны — лисам, собакам, койотам, не говоря уже о дичи».
Но те раны она наносила в пылу сражений или на охоте. А это было совсем другое…
Дымка споткнулась, и Гроза чуть не врезалась в неё. Собачий отряд остановился. Микки оглянулся на лисицу.
— Поторапливайся! — подстегнул он её без особого сочувствия, но и без грубости. — Осталось недалеко. Я чую лисий запах.
Дымка снова взвизгнула, сделала шаг вперёд, а затем стремительно, как Молния в небе, извернулась под животом Дротика и проскользнула между его лап. Но Белла оказалась проворнее. Собака схватила лису за загривок и притащила назад, как непослушного щенка.
