Гроза и сама подозревала, что в Стае водилась собака, постоянно пакостившая остальным, но даже ей с трудом верилось в то, чтобы кто-то из её сородичей мог совершить настолько чудовищное злодеяние. Они все были так счастливы этим вечером, так радовались лакомой добыче охотников! А теперь Третий Пёс Стаи лежал на земле, задыхаясь и постанывая, пока Кусака извлекала из его пасти окровавленные осколки.
Солнышко, крепко придерживавшая красно-бурую голову пса своими маленькими передними лапками, жалостливо подвывала:
— Пожалуйста, постарайся не шевелиться! Ой! Ой, нет, Хромой, нет! Ой держись! Ой! Ой! Бедняжка!
Но после того, как Кусака вытащила очередной кусочек прозрачного камня и бросила его в маленькую кучку, отважная малышка утратила всё своё мужество и расхныкалась, как оробелый щенок, уступив свой пост Дейзи.
После того как Стая, наконец, осознала, что среди них есть предатель, собаки долго стояли на месте как вкопанные, с ужасом оглядывая друг друга. Но вот Шкирка повернулась и уставилась пытливым взглядом на Дротика. По хребту Грозы пробежал холодок тревоги — во взгляде Шкирки сквозило обвинение. Бруно тоже повернулся и уставился на Свирепого пса. И за ним, как по команде, к Дротику обернулись все головы Стаи.
А потом над поляной раздалось рычание Бруно.
— Я вам говорил. Я повторял вам всё это время. Нельзя доверять Свирепым собакам!
Шерсть на холке Грозы вздыбилась от возмущения и обиды. Бруно был большим и мускулистым псом, и он с нескрываемой злобой посматривал на Дротика.
— Я никогда не хотел, чтобы этот Свирепый пёс жил с нами в Стае!
Гроза, оцепеневшая поначалу от столь вопиющей несправедливости, ощутила, как внутри поднимается волна гнева.
Она так долго заставляла себя бодрствовать, опасаясь оказаться той самой плохой собакой и натворить новых бед, безотчётно блуждая во сне, а теперь, когда она поняла, что не она виновата в тех жутких несчастьях, что обрушились на её Стаю, что она понапрасну изводила себя бессонницей, настоящий предатель продолжал пакостить, искусно таиться и притворяться невинным, подставляя других собак!
И то, что Бруно заподозрил в предательстве Дротика только потому, что тот был Свирепой собакой, как и сама Гроза, было просто отвратительно. В этот момент она ненавидела его.
— Как ты смеешь, Бруно? Дротик ничем не заслужил подобного отношения! Он не сделал вам ничего плохого! Он с самого начала был верным членом Стаи, признаёшь ты это или нет!
Выплеснув свою ярость, Гроза почувствовала, как ей становится легче. Но ненадолго.
— Ха! — презрительно тявкнула Шкирка. — Этого следовало ожидать.
Гроза предупреждающе оскалила пасть и резко повернулась к ней:
— Что ты имеешь в виду? А ну-ка, объяснись!
— Охотно! — ухмыльнулась Шкирка, бывшая когда-то Омегой в стае Хромого. — Одна Свирепая собака защищает другую. Вот так неожиданность!
Ответить Грозе помешало низкое рычание Стрелы:
— Ты не должна заступаться за Дротика, Гроза. Он не такой, как ты. Он чужой среди нас. Ты хорошо проявила себя и доказала свою преданность нашей Стае. А что мы знаем о Дротике? Ничего!
— Ничего, — поддакнула ей Погоня, — кроме того, что он предал свою бывшую стаю. Не так ли, Дротик?
— Погодите-погодите! — выпрыгнула вперёд Белла, вздыбив на спинке рыжую шерсть. — Вы что, от спокойной жизни совсем нюх потеряли? Дротик предал Свирепых псов, чтобы спасти нас! У вас нет права обвинять его! И он не мог испортить добычу — я знаю это наверняка! Я всё время была рядом с ним с той минуты, как охотники приволокли в лагерь оленух.
— Да? — сузив глаза, поднял голову высокий, взъерошенный Щётка. — Ты не отводила от него глаз? И не отвлекалась — хотя бы на миг?
— Все собаки отвлекались, — прорычал Лесник. — Особенно на новых щенков Альфы. Ты не могла всё время смотреть только на Дротика, Белла.
— А вот и могла! — Белла гордо вскинула голову. — Я всегда знаю, где Дротик! Всегда!
— Даже так? Да неужели? — усмехнулась Шкирка. — А почему, позволь полюбопытствовать?
— Мне тоже это интересно, — Стрела насмешливо склонила голову вбок, буравя глазами Беллу. — Почему ты так уверена в Дротике? Тебе есть, что нам рассказать?
На мгновение Белла замолчала. Гроза видела, как задёргались мышцы её глотки. Сердце самой Грозы колотилось так, словно хотело выскочить из груди — ведь она прекрасно знала, что могли услышать от Беллы собаки.
«Неужели она отважится им признаться? В такой напряжённый момент Стае будет намного труднее принять её выбор…»
Рыжая шерсть Беллы всё ещё топорщилась.
— Да! — вызывающе пролаяла охотница. — Мы с Дротиком — пара! С некоторых пор!
От такого признания собаки лишились дара речи. Воцарившуюся тишину нарушали только жалобные стоны Хромого, от которого успела отойти Кусака, закончившая свою жуткую работу.
А затем заговорила Ветерок — впервые с того самого момента, как она издала вопль ужаса. И голос её, хоть и неуверенный, прозвучал над приумолкнувшим лагерем звонко и чётко:
— В таком случае… — повернулась Ветерок к их предводительнице, стройной собаке-бегунье. — Прости, Альфа, но мы не можем верить Белле на слово. Раз они с Дротиком так близки, вполне естественно, что она будет всеми способами защищать и выгораживать его!
— Нет! — громко гавкнул Счастливчик, золотистый Бета их Стаи. — Я знаю Беллу лучше всех вас! — Правда, во взгляде, который пёс быстро метнул на сестру, Гроза успела подметить сомнение: «Хотя, может быть, и не так хорошо, как я думал». — Она никогда бы не стала общаться с собакой, способной вредить своей Стае. Будь Дротик плохим псом, моя сестра никогда не создала бы с ним пару, — ещё раз покосившись на Беллу, Счастливчик замолчал, переводя дыхание. Потом слегка передёрнул плечами и неуверенно облизал губы. Несмотря на всё, что он сейчас сказал, скрыть удивление от заявления Беллы ему не удалось.
«Да уж, — подумала Гроза, — если бы не чрезвычайная ситуация, наш Бета, вероятно, узнал бы всю правду нескоро». Белла явно выжидала более подходящего момента, чтобы сообщить новость брату, занимавшему в их Стае такое высокое положение.
— А я отнюдь не уверена, — возразила Счастливчику Стрела, усевшись на свои бело-коричневые задние лапы и в задумчивости постукивая по земле хвостом. В её глазах засверкал недобрый блеск. — Это ведь не первый раз, когда Белла выбирает сомнительных дружков.
При этих словах Микки — добрейшей души чёрно-белый пёс — сердито фыркнул:
— Зачем ворошить былое, Стрела? Кто старое помянет, тому глаз вон!
Гроза беспокойно заёрзала. Она поняла, о чём вели речь собаки: когда-то в прошлом Беллу угораздило связаться со сворой лис. С их помощью она надеялась вынудить полуволка, бывшего Альфу стаи, поделить территорию. Но опрометчивая стратегия плохо аукнулась потом Белле, как она сама однажды призналась Грозе.
