Глаза ее заблестели нехорошим блеском. Она собрала все бриллианты в мешочек, и, бросив на прощание слова благодарности, поспешила вон. Должно быть, помчалась сообщать будущему бывшему благоверному, что его тайник найден. Уж слишком злорадный смех донесся из коридора.
Роберт собрал чемодан с инструментами, со вздохом оглядел беспорядок.
– Хочешь остаться и прибрать? – толкнул его в плечо Демьян.
Друг насупился:
– Ага, сейчас еще пойду у Маргариты блузки поглажу!
Демьян еле-еле удержался от смешка.
– Рад, что в твоей ситуации ты не теряешь чувство юмора. Когда там у Леры заканчивается первый триместр? – поддел его в ответ Роберт.
Демьян с шумом выдохнул, но оставил ремарку друга без внимания.
Оба двинулись к выходу.
– Кстати, раз твой медовый месяц официально отложен, может, все-таки возьмешься за дело Барханова сам? – с надеждой в голосе спросил Роберт.
Недавно в «Пандору» обратилась нотариальная контора с просьбой отыскать давно исчезнувшего наследника одного из торговцев старинными антикварными часами. Парень пропал десять лет назад, но отчего-то искать его дряхлеющий родственник решил только сейчас. Видимо, чувствовал приближение конца жизненного пути.
– Я последние месяцы вкалывал, как проклятый, мне нужен отдых! Да и Леру одну пока оставлять не хочу. Беркут справится.
Демьян отвез Роберта в офис, сам же направился в супермаркет за стейками на обед и домой. Вернулись из Майкопа только вчера. Даже вещи толком разобрать не успели, не говоря уже о закупке продуктов.
Глянул на часы – двенадцать. Лера, наверное, уже проснулась, хоть вчера и заявила, что собирается отоспаться на годы вперед.
Зашел в прихожую и малость обалдел от количества коробок, свертков, пакетов, совершенно непонятно откуда взявшихся. Прошел в гостиную, там дело еще хуже: куда ни глянь, всюду оберточная бумага, какие-то картонки, посуда самых разных мастей. Гномьи кружки, чересчур гигантское блюдо, пузатый керамический чайник, тарелки – все украшено какими-то чудаковатого вида цветами. И в самом центре этого безобразия сидит Лера. Глаза горят прямо как в ювелирном, дышит часто, руки поглаживают крошечную солонку в форме кошечки.
– Смотри, какая прелесть! Мы поставим это на кухонный стол! А какая замечательная соусница… А салфетница!
– Валерия, что тут за анархия?! – потребовал он объяснений. Нарвавшись на ее недоуменный взгляд, обвел рукой весь модельный ряд цветочно-кошачьей посуды.
– Ах, это… – кивнула девушка. – Подарки доставили на день раньше, представляешь? Только ты уехал и мне звонок! Хорошо, грузчики помогли расставить коробки!
Демьян еще раз оглядел творившийся вокруг хаос. Подметил, что те не очень-то и старались, и молча пошел на кухню разбирать продукты. Поставил пакеты на стол и тут увидел, что на плите что-то варится. Подошел, присмотрелся. В сотейнике задорно булькало нечто, скорее всего, ранее бывшее рисом, теперь же невозможно переваренное и отчего-то серое. Пусть пахло неплохо, есть это он не будет и ей не даст. Выключил газ и по-тихому спустил все серо-рисовое варево в кухонный измельчитель отходов, поставил сотейник на плиту, как будто так и было.
Сейчас он сам приготовит обед. Вкусный и полезный, а не это непонятное…
– Дорогой, ты заметил, какие кружечки? – раздалось у него за спиной.
Демьян аж вздрогнул от неожиданности.
– Прелесть, да? Это тетя Даша прислала из Сибири. Приехать не смогла, но подарок отправила…
– Лучше б она его себе оставила… – буркнул он тихо, автоматически взяв протянутую ему пародию на кружку.
– Что-что? – переспросила Лера.
– Говорю, ты же не хочешь все это сложить на моей кухне?
– На твоей кухне? – уточнила, нахмурив лоб, Лера.
Демьян закатил глаза:
– Ты понимаешь, о чем я!
– Будь добр, поясни!
– Лер, если бы я хотел мензурки с цветочками вместо кружек, я бы их купил! Этому на кухне не бывать!
– Не нравятся? – наконец сообразила она. – Ну ладно… Там еще много посуды…
Демьян подошел к ней вплотную, взял за плечи, прикоснулся губами ко лбу. Постояв так несколько секунд, проговорил ласковым тоном:
– Лерочка, давай повременим со сменой посуды, хорошо?
Она кивнула, хоть и с явной неохотой. Тогда он отпустил ее плечи, повернулся к пакетам с покупками и принялся выгружать продукты в холодильник.
– Кстати, позвони тете Маше, пусть поможет тебе с уборкой, – как бы между прочим заметил он.
– Зачем? – спросила Лера, поджав губы.
Демьян развернулся к ней, вгляделся в лицо. Неужели действительно не понимает зачем…
– Тебе больше не нужна помощь тети Маши, я сама займусь домом, – пояснила молодая жена.
– Это, интересно, почему? Ты забыла, что скоро превратишься в неповоротливый шарик? – попытался он отстоять свою домработницу, чьей службой был доволен многие годы.
– Я справлюсь, – упрямо заявила Лера. На его немой вопрос ответила обижено: – Она мне не нравится.
– Как она может тебе не нравиться? Вы с ней сталкивались от силы пару раз!
– Не нравится…
Вот так просто, не нравится ей и все тут. Хаос, значит, нравится, а уборщица не нравится.
– Валерия, – добавив голосу громкости, проговорил Демьян. – Либо найди новую домработницу, либо приберись сама! Ты же знаешь, я терпеть не могу бардак!
Та застыла на несколько секунд, похлопала ресницами, закусила губу, часто задышала. Демьян грешным делом подумал, что сейчас начнется оро-слезо-представление, но обошлось. Девушка кивнула, даже, кажется, осознала долю вины.
Она обняла его, поцеловала в обтянутое тканью рубашки плечо, потом стала помогать выгружать из пакетов продукты.
– Ты голодный? – спросила неожиданно. – Я готовлю кое-что вкусненькое.
Тут-то Демьяну и подумалось, что командировка в данный момент оказалась бы весьма кстати.
– Ты про рис? Он же был вконец переваренный!
– Демьян, что значит был? – свела брови у переносицы девушка. Открыла крышку сотейника, и, обнаружив зияющую пустоту вместо серого варева, запищала: – Куда все делось?!
Демьян несколько раз глубоко вздохнул, постарался ответить спокойно:
– Лерочка, я сейчас сам приготовлю обед. И вообще, ты бы хоть морковь туда положила, что ли…
– Демьян, это Шилаплави! – воскликнула она так, словно это все объясняло. – Оно должно быть переваренным, и никакой моркови туда не надо! Это такое грузинское блюдо…
– А серым оно тоже должно быть? – попытался он воззвать к ее разуму.
