— Мама догорая…
Домашняя!
Некогда любимая футболка персикового цвета была не так давно безнадежно испорчена. Милова помнила, как посадила на дорогую сердцу вещь пятна, — красила Каролине волосы и здорово испачкала левый бок коричневой краской.
«А мне так на люди выходить…»
Делать нечего, надела, не возвращаться же домой в халате. Куртку свою не нашла, но наверняка ей ее выдадут на выходе.
Когда оказалась в коридоре, к ней подошла горничная в забавном сером платье с белым воротничком.
«Униформа прямо как в фильмах», — подумала Слада.
Девушка будто ее поджидала, тут же пролепетала:
— Данил Викторович приглашает вас в столовую.
— Зачем в столовую? — удивилась Слада. — Мне бы лучше на выход…
— Мне велели вас в столовую проводить… — ответила горничная с просьбой в голосе.
«Ладно… не буду усложнять человеку жизнь…» — решила Слада.
Отчаянно стараясь прикрыть локтем пятно на боку, проследовала за горничной.
— Что ему еще от меня надо?.. — прошептала тихонько.
Слада семенила за горничной и диву давалась, как та так шустро ориентировалась в бесконечном лабиринте коридоров. А еще, кажется, они находились не в доме в привычном понимании этого слова, а в каком-то замке, поскольку комнат и переходов тут было мама не горюй, да и обстановка в целом такая помпезная, будто из журнала об интерьерах.
И вроде бы всё красиво: стены цвета яичной скорлупы, дорогущий паркет, мебель стоимостью в множество зарплат Слады, а уюта нет. Такое ощущение, что этот дом — фикция, картинка, реклама… Подделка.
«Хотя, возможно, Хватову не нужен уют… или тепло… или человеческое отношение… — подумалось Сладе. — Всё, что нужно этому мужчине, — это его бизнес и какая-нибудь марионетка, танцующая в угоду его желаниям, готовая по щелчку пальца лечь в его постель».
Пока дошли до столовой, Милова успела немного запыхаться — таким длинным оказался путь.
Заходила с замиранием сердца и чуть не присвистнула, заметив, какой огромный там стол. Украшенная кипенно-белой скатертью овальная громадина с букетом белых роз в центре. Вокруг такой легко могли разместиться человек двадцать.
Хватов сидел во главе стола, чинно попивая что-то из белой кружки.
«Кофе…» — определила Слада по запаху, когда подошла к нему.
— Присаживайся. — Он указал на кресло по правую руку от себя. — Позавтракай со мной.
У нее аж глаза округлились от такой перспективы.
«Есть рядом с Хватовым?! Это же всё равно, что сидеть с тигром и половинить его еду. Сожрет, как пить дать, сожрет… и вкусно ему будет!»
— Данил Викторович… — начала она.
Но он перебил:
— Просто Данил.
— Хорошо… Данил… Это обязательно?
— Что именно? — Его левая бровь поползла вверх.
— Ну… завтрак, — пожала плечами Слада.
— Тебя мама не учила, что это самый важный прием пищи? Конечно, обязательно, — усмехнулся он.
Слада села на указанное ей место, проглотила все свои возмущения и осмотрела угощения.
«Мама дорогая…»
Чего тут только не было! Омлет с грибами, жареный бекон, как показывали в сериалах, — дома-то Миловы такой никогда не жарили. Тосты, сыр, колбаса пяти видов, не меньше, тарталетки с красной и черной икрой, салат из свежих овощей. Это не говоря уже о десерте.
Слада давно заметила: Хватов любил, чтобы для него обязательно ставили на стол сладкое в избытке. Почти никогда к нему не прикасался, но попробуй только забыть положить нужное количество конфет к кофе, тут же нарвешься на грозный взгляд и резкую фразу вроде «мы экономим?».
— Ты любишь кофе, Слада? — спросил он, внимательно на нее смотря.
— Да… То есть нет. Без разницы.
— Без разницы? — переспросил Данил, и его левая бровь снова поползла вверх.
А Слада и правда не знала, любит ли она кофе. Она могла его пить, да. Но могла и не пить.
Обычно на кухне Миловых руководила не она. Сначала роль правящего лидера принадлежала маме, а затем Каролине. А у той семь пятниц на неделе — сегодня кофе обязателен, поскольку ей нужна бодрость, завтра это жуткая бурда, которую вредно пить, послезавтра она любит зеленый чай с жасмином. Слада привыкла подстраиваться, чтобы избежать лишних споров.
— Чай? Какао? Сок? — не успокаивался Хватов.
— Да неважно, — покачала головой она.
Господин начальник глянул куда-то в сторону, еле заметно кивнул, и очень скоро рядом со Сладой появилась девушка в такой же кипенно-белой форме, как и скатерть. Она взяла с подноса чашку с черным чаем и поставила перед Миловой.
— Спасибо, — сдавленно поблагодарила та.
Сделала маленький глоток восхитительно вкусного чая, и снова захотелось благодарить.
— Ешь, Слада, — скомандовал Хватов.
Демонстративно взял в руки здоровенный серебристый планшет с изображением яблока на задней крышке и увлекся перелистыванием чего-то важного на экране.
Слада снова обвела взглядом стол, повела носом и распознала тот самый, любимейший запах, который обожала с детства.
«Вафли! Домашние вафли!» — мысленно простонала она.
Обласкала их взглядом, в мечтах полила шоколадом и съела раза три-четыре. Рука сама потянулась к ним.
И тут Хватов снова ожил:
— Ты всерьез собираешься начать с десерта? Лучше съешь что-то полезнее быстрых углеводов.
Сказал и снова повернул голову к планшету, наверное, даже на секунду не усомнился в том, что Слада послушает.
«То есть что именно я буду есть, тоже решает он?» — подумала Слада.
Почему-то именно отказ от вафель окончательно ее расстроил. Захотелось швырнуть в «благодетеля» салфеткой, послать куда подальше и бежать из этого дома без оглядки.
«Не плачь, моя хорошая… — принялась она уговаривать саму себя. — Когда всё это закончится, ты купишь вафельницу и напечешь себе гору самых разных вафель, зальешь их шоколадом…»
Проглотив очередной выпад начальника, Слада положила себе на тарелку немного овощей и омлета. Вроде бы это можно было назвать полезной едой.
Она успела проглотить примерно треть блюда, когда снова услышала невозмутимый голос Хватова:
— И еще кое-что, милая… С сегодняшнего дня ты живешь у меня.
Милова онемела от такой перспективы, не говоря уже о том, что в легких резко закончился воздух.
Только что съеденный кусочек омлета встал где-то посередине между ртом и желудком и срочно попросился наружу. Сладе еле удалось подавить рвотный рефлекс.
