Он никогда не бил женщин и меньше всего хотел бы причинить боль именно этой конкретной женщине. Самой дорогой, какая у него была. Той, кому и намека на предательство простить не мог.
Не мог простить, и всё тут.
После того случая с женихом Белоснежки стоило Хватову увидеть ее, как кровь мгновенно вскипала. Хотелось крушить мебель, делать гадкие вещи, о которых потом обязательно пожалеет.
Сохранять контроль над собой стоило неимоверных усилий, поэтому Данил и держался от Слады подальше. Максимум — полчаса общения в день, в основном за едой. Но и домой отпустить не мог; от одной мысли, что Милова исчезнет, становилось тошно.
Слада всё это время вела себя так, будто была даже рада резкому похолоданию в их отношениях. Это добивало окончательно, резало изнутри, бесконечно мучило.
И всё равно обидеть ее не хотел, тем более полоснуть ее по спине ремнем.
У нее же такая нежная кожа, она же вся безумно нежная, для любви созданная…
— Слада, покажи спину, — потребовал он тут же.
Она нехотя позволила ему задрать свою кофточку. Под ней показалась красная полоса, которая очень скоро превратится в здоровенный синяк. Полоснул от всей души…
Хватову тут же стало еще больше не по себе, как будто это не ей, а ему по спине досталось.
Злость на себя и полная неспособность что-либо изменить в четыре руки принялись его душить.
— Вот же… — скривился он. — Извини, что так вышло. Но какого хрена ты полезла, куда не просили, а?
— Я…
Слада замолчала на пару секунд, а потом опустила кофту и зафырчала на Хватова:
— А не надо бить детей!
— Ты что? — охнул Данил. — Ты думаешь, я этого сучка маленького бью, что ли? Да если бы я его бил, он, может быть, таким оболтусом и не вырос бы. Я первый раз.
— Он ребенок! Нельзя бить детей, они ведь не могут дать сдачи! — заявила Милова с чувством.
И это был, пожалуй, первый раз, когда она всерьез принялась с ним спорить.
— Согласен, — хмуро признал Хватов.
Добившись от него желаемого ответа, Слада тут же растеряла всякую воинственность, опустила взгляд, будто бы съежилась, снова собралась забраться в свою ракушку, где так любила от него прятаться.
Тут Данил вспомнил, что сын вытворил сегодня за ужином.
— Слада, милая, не обращай внимания на Антона. Ему мать внушила всякое, вот и ведет себя как осел.
— Неужели ты не видишь, что он просто привлекает твое внимание? — вдруг снова ожила она.
— В смысле? — нахмурил брови Данил.
— Отчаянно привлекает внимание! — настаивала на своем Белоснежка.
— А я его не замечаю, разве? Зачем творить такое ради внимания?
— Да это, по сути, единственный действенный способ, разве не видишь?
— Слада, не неси бред! — отчеканил он строго.
Убрал с головы Белоснежки лед, проверил шишку.
— Вроде не опухает больше, — заметил сдавленно.
Думал, на этом разговор сойдет на нет, он просто отведет Сладу в комнату, и она кротко пожелает ему спокойной ночи.
Но не тут-то было.
— Первые два дня, которые Антон прожил здесь, вел себя гораздо лучше, — строгим тоном подметила Белоснежка.
Хватов аж рот приоткрыл. Он ведь даже не в курсе был, что у Слады вообще имелся строгий тон.
Аж заслушался ее дальнейшей речью.
— Ты забрал сына к себе, но вместо того, чтобы уделить ему время, работал до девяти оба вечера. Думаешь, ребенку достаточно пары дежурных фраз за ужином? Нет! Вот он тебе на третий день козью морду и устроил. Тогда-то ты и обратил на него внимание. Ну, и пошло-поехало… Данил, ты правда не видишь, что происходит?
— Слада, ты плохо знаешь этого мальчика. Всерьез думаешь, что ему есть дело до того, провожу я с ним время или нет? Да он терпеть не может ни меня, ни мать!
— Любому ребенку нужен папа, — упрямо заявила Слада. — У тебя столько возможностей… Ты можешь, если хочешь, хоть стадион арендовать, чтобы твой сын с друзьями там в футбол погонял, хоть в другой город на какой-нибудь матч слетать. Ты можешь что угодно! Но вместо этого предпочитаешь его игнорировать.
— Я вообще-то работаю, — процедил Данил сквозь зубы. — Деньги зарабатываю для него в частности. Без меня какая бы у него была жизнь?
— Я уверена, ты хоть один день в неделю сыну можешь посвятить. Мама каждый день, а отец — праздник. Знаешь, как ребенку приятно поводить с отцом время?
Хватов не знал. Его отец умер, когда ему еще и года не исполнилось.
— Пойдем, отведу тебя в спальню, защитница.
С этими словами он взял Белоснежку под руку и повел из кухни.
А всё же приятно, что Слада полезла защищать его ребенка, пусть даже от него самого. Значит, небезразличен он ей? Как же Хватову стало от этой мысли приятно…
Глава 41. Воспитатель от бога
Впервые за эту жуткую неделю у Данила на душе потеплело. Впервые…
Он проводил Сладу в ее комнату, убедился, что с ней всё в порядке, еще раз извинился за то, что ей от него досталось.
Очень хотелось забрать Белоснежку ночевать к себе, но к чему этот соблазн? Ведь на спину сегодня уж точно никак не уложишь. Да и не прошли у него подозрения по поводу измены. Одним искренним поступком эти сомнения не сотрешь.
— До завтра, милая.
— До завтра, — кивнула она.
Собралась уже заходить, но он удержал ее, наклонился и впервые за эту неделю поцеловал в щеку. Прикоснулся губами как мог нежно. Белоснежка неожиданно смутилась, будто они не трахались, как кролики, еще несколько дней назад.
«До чего же трогательная девочка», — подумал Хватов, провожая ее взглядом.
Неохотно поплелся к себе.
Всё-таки Слада не права: смотрела на проблему со своей сугубо женской стороны и не замечала очевидного. Пацану твердая рука нужна, чтобы не пошел по кривой дорожке. Дисциплина и еще раз дисциплина. Вот эту дисциплину Данил сыну и обеспечит.
Зачем его баловать вниманием, если он ведет себя как последний засранец? Какие выводы он из этого сделает? Ксенья его избаловала в край. Творческая личность, чтоб ее… Пишет свои на хрен никому не нужные стишки, ломает голову над рифмами, а лучше бы сыном занялась. Небось, потакала любой его просьбе, вот и выросло из парня не пойми что.
У Хватова не забалуешь, он возьмет пацана в ежовые рукавицы. Благо, характер у него твердый, выдержит выкрутасы сына.
Подходя к спальне, заметил, что дверь приоткрыта. Значит, там кто-то был.
Вошел и увидел у окна сына.
