Увидел тогда маленькую фигурку, испуганную и явно жутко обрадованную его появлению, думал, прибьет ее на месте — так сильно за нее переволновался. Про себя сделал отметку: при выезде куда-либо во что бы то ни стало держать Адель в поле зрения. Не хотел больше переживать подобного. Но… сколько бы они потом с классом ни ходили в походы, паршивка больше ни в одном мероприятии не участвовала.
Впрочем, где бы он ее ни встретил, она всегда вызывала в нем такую гамму эмоций, что он понятия не имел, как с ними справляться. Выражал как умел — через негатив. И вот замечательный итог — Воробушек сбежала от него в горы.
Он шагал довольно долго. Прислушивался к возможным шагам впереди, хрусту веток, но ничего такого не слышал. Уже собирался возвращаться, решил, что в кои-то веки Воробушек сделала правильный выбор и свернула к гостинице, как вдруг снова заметил припорошенные следы, благо снегопад пошел на убыль.
Причем следы какие-то странные. Если раньше они были ровными, то теперь складывалось такое ощущение, что оставивший их хромал.
«Дело дрянь…» — почему-то сразу понял он.
Двинул вперед быстрее, через несколько минут увидел тень.
«Ну, что и требовалось доказать!»
Глупышка опять перепутала дорогу. Не зря Жаров сюда пошел, ой не зря.
Обрадованный, ринулся вперед с удвоенной скоростью и тут заметил, что девичья фигура спешит спрятаться от него за дерево. Он столько ради нее прошагал, а она еще смеет прятаться?!
— Адель, я тебя видел! — взревел он, сжав кулаки.
Тень замерла возле дерева, а он направил на нее луч фонаря.
Рванулся туда и вдруг нарвался на совершенно неожиданную угрозу:
— Только подойди, я тебе глаза выцарапаю!
«Ого, как мы умеем разговаривать!» — слегка обалдел спасатель.
Памятуя причину ее побега, несколько раз глубоко вздохнул, чтобы снова на нее не сорваться. А хотелось, и сильно…
— За что ты собралась мне глаза выцарапывать? За то, что я столько прошел в поисках тебя? Или что в горы поехал, наплевав на планы?
— Думаешь, у меня нет причин?! — завизжала она. — Ты… ты… Я даже слова подобрать не могу…
Наверное, другая девчонка ругнулась бы матом. Но маты — не об Адель. Такая даже сушки ест ножом и вилкой.
— Воробушек, успокойся!
«Черт, проговорился… — Жаров мысленно хлопнул себя по лбу. — Первый раз проговорился! И так некстати…»
— Что? — закусила удила она. — Придумал новое прозвище? Вошка устарела? Мы больше не в школе, Глеб! Если ты мне хоть что-то сделаешь, я тебя засужу!
— Успокойся! Я, вообще-то, ничего тебе делать не собирался! Ты мой работник, я за тебя несу ответственность, понимаешь? Поэтому и приехал забрать тебя и отвезти домой! Ничего больше, Адель! Всё остальное ты себе придумала!
— Я тебе не верю! — зарычала она обиженным волчонком.
Жаров был уверен: если б могла, растерзала бы в клочья.
— Ну и каков твой план спасения Адель? Куда ты собиралась идти?
— Где-то неподалеку находится гостиница, и я вполне в состоянии дойти туда сама… — заявила Сафронова.
«Значит, про гостиницу всё-таки в курсе…» — усмехнулся.
— У меня для тебя сюрприз, Адель! То место, куда ты направлялась, находится в другой стороне!
— Что? — Она недоверчиво уставилась на Жарова. — Ты врешь!
— Вот оно мне надо…
— Такому, как ты…
Жарову ужасно надоели ее обвинения.
— Успокойся, наконец! — в очередной раз за сегодня повысил он голос.
Адель вдруг дернулась назад, резко сморщилась от боли.
— Что с тобой случилось?
Он больше не миндальничал, подскочил, опустился на корточки у ее ног. Заметил, что она упирается на одну, вторая лишь на носочке. А обувь-то, обувь! Специально для гор!.. Сапожки на каблуке, пусть и толстом. Причем, кажется, не теплые вовсе. Глеб буквально задохнулся готовыми вырваться из горла резкими словами.
— Я подвернула лодыжку, идти больно… — призналась Сафронова.
— Значит так…
Он резко выпрямился и подхватил Адель на руки.
— Ты что делаешь? — взвизгнула она.
— Хочу помочь. Ты против? — спросил Жаров, прищурившись.
Воробушек промолчала, позволила донести себя до ближайшего упавшего дерева. Глеб осторожно поставил ее на землю, расчистил местечко от снега, помог сесть.
— Адель, ты действительно пошла в противоположную сторону! Развилку помнишь?
— П-помню…
— Ну так тебе надо было направо повернуть, а не налево!
— Ты серьезно? — охнула она и покосилась на больную ногу.
Глеб громко хмыкнул.
— Давай обнулим ситуацию, и я отвезу тебя домой, как и собирался, хорошо? Всё равно до гостиницы с такой ногой не дойдешь…
Она молча на него смотрела, кусала губу, видно, решая, что же делать.
«До чего упертое создание!» — зарычал он про себя.
Вслух же спросил совсем другое:
— Сильно замерзла?
На это она тоже ничего не ответила, но ей и не нужно было. Глеб видел, как сжала плечи, спрятала руки в рукава.
— Пожалуйста, оставайся на месте! Я подъеду сюда на машине и заберу тебя. Ладно, Адель? Я мигом! Всё будет хорошо!
Дождался ее кивка и тронулся обратно в путь.
Большую часть дороги практически бежал, благо у него обувь, в отличие от Адель, весьма подходящая и теплая.
Запрыгнул в уже успевший остыть салон, повернул ключ зажигания. Уже представил, как помчится за своим Воробушком, только мотор, зараза, не завелся. На приборной панели загорелась лампочка, означавшая поломку в коробке передач.
— Да что же у меня сегодня всё через одно место! — взревел Глеб.
Глава 18. Без машины
Жаров достал телефон, попытался набрать номер приятеля, который смог бы приехать на выручку. Но сети не было… совсем.
— Черт, черт, черт…
Хотелось выпрыгнуть из машины и со всей молодецкой дури зарядить кулаком в дерево или еще куда, но удержался. Заставил себя удержаться, ведь как-то так уже ломал руку. Кому он тут нужен с поломанной рукой? Уж точно не Адель. Ему ее еще как-то выручить нужно…
В который раз попробовал снова завести машину, и всё с тем же успехом, то есть его отсутствием. В коробку передач он посреди дороги точно не полезет, а даже если и полезет, понятия не имеет, что там делать. Поломку своими силами не устранить.
Он прикрыл глаза, прикидывая варианты. Их оказалось не так много.
