Один раз, один единственный раз почувствовать ее мягкость и нежность… Пусть у него будет хотя бы это.
— Пожалуйста! — продолжил просить он.
Адель вжалась в стену, прижимая к груди сумку, смотрела на него круглыми глазищами.
— Не бойся меня… — попросил на выдохе Глеб. — Я просто поцелую! Один раз, можно?
Она не ответила, а Глеб устал ждать. Он упер руки в стену по обе стороны от плеч Адель, потом наклонился так, что их лица оказались на одном уровне. И тут увидел, как Воробушек прикрыла глаза — девчонки обычно делают так перед самим поцелуем. Обвел взглядом ее пухлые, розовые губы и… дольше сдерживаться просто не смог.
Он прижался к ней всем телом. Нежно и, насколько мог, осторожно прикоснулся губами к ее губам, втянул в рот одну и после этой простой ласки вдруг почувствовал, как Адель обвила его шею руками, пустила его язык себе в рот, ответила на поцелуй. Он исследовал ее изнутри и дурел от удовольствия.
Его губы горели, кровь бурлила. Он потерял себя в этой ласке, пожалуй, самой сладкой первой ласке, какая у него случалась за все годы половой зрелости. Если бы знал, что целовать Адель так приятно, только этим бы и занимался.
Глеб почувствовал, как за спиной упала сумка, которую Адель держала в одной руке. Ощутил, как от простого поцелуя Воробушек ослабла, стала податливой, послушной. А через пару минут вдруг услышал звук разрываемой материи… Даже не сразу понял, что это он разодрал полы блузки Адель.
Пуговицы брызнули на пол, некоторые оторвались «с мясом».
Воробушек открыла свои огромные глазищи, громко охнула, но Глеб заглушил ее стон новым поцелуем. Продолжил свои настойчивые ласки, ловя ее новые стоны губами.
Глава 32. Седьмое небо
«На седьмом небе от счастья…» — вдруг всплыло в голове Глеба простое выражение.
До этого момента он не понимал его истинного значения. Чтобы было так хорошо, приятно… Думал, что это чувство люди просто придумали, лживо описали банальную радость, а дураки поверили. Но нет, оно есть, то самое невероятное ощущение, когда душой паришь над землей.
После того как получил от Адель порцию любви и ласки, Глеб четко почувствовал, как душа его взлетела, словно на реактивном самолете. Даже не помнил, когда в последний раз его так радовал секс, причем секс на скорую руку, так сказать.
Сжимать Воробушка в объятиях — чистейшее удовольствие, он это и раньше знал. Однако сжимать ее в объятиях после того, как овладел ею, — наивысшее наслаждение, которое только доступно человеку.
— Ты в порядке? — прохрипел он ей в ухо, продолжая прижиматься всем телом.
— Да… нет… то есть… наверное… — Ее голос оказался таким же хриплым, как и его.
— Так да, нет или наверное? — спросил он, отстранившись.
Заметил, с каким энтузиазмом Адель принялась краснеть, и решил оставить расспросы на потом.
Жаров отступил на шаг, принялся приводить одежду в порядок. Потом наблюдал, как Адель пыталась привести в порядок себя. Немного неуклюжая, но до одури милая, притягательная… Она одергивала юбку, пыталась застегнуть бюстгальтер, не снимая блузки, при этом забавно морщила лоб и покусывала нижнюю губу. В этот момент Глеб решил: их отношения никогда не будут прежними. Она теперь его женщина — его сладкая растрепанная женщина.
К слову, растрепанная — это мягко сказано. Глеб не знал, как так вышло, но из одежды на Адель целыми остались лишь чулки. Первой пострадала блузка, потом, когда хватал ее под попку и добирался до всего самого интересного и сокровенного, разорвал чуть ли не до талии разрез на юбке, и та теперь висела, живописно оголяя бедро. У бюстгальтера он оторвал лямку, трусикам тоже досталось. Вон они — лежат в нескольких шагах.
С другой стороны, сама виновата, ну кто же носит такие трусики? Три полоски черного кружева, и на этом всё. Такое белье создано для того, чтобы его с треском срывали и отбрасывали в порыве страсти. Хотя раньше Глеб не замечал в себе тяги к порче женского белья.
«Интересно, у нее всё белье такое или это мне сегодня так повезло?» — гадал он, глядя на объект своей жгучей страсти.
А прическа у Адель… ну, это хоть решить можно с помощью расчески.
— Ой-ой-ой… — запричитала она, оглядывая себя со всех сторон. — Как же я теперь домой…
— Я отвезу тебя! — ответил Жаров не терпящим возражений тоном.
— Всю в порванном? — продолжила сокрушаться она. — Кошмар…
— Ну что ты так расстраиваешься, в самом-то деле? Это всего лишь вещи!
— Тебе легко говорить, у тебя ведь всё цело! — сверкнула глазами она.
Глеб посмотрел на себя — и правда, всё на месте. Осталось лишь застегнуть ремень на брюках, что он и сделал. Он, собственно, даже раздеться не сподобился. Лишь спустил штаны для состыковки, и на этом всё.
Невольно усмехнулся, когда Адель попыталась найти на блузке хоть одну пуговицу.
— Подожди, я схожу к себе за рубашкой, у меня в кабинете есть запасная.
Вернулся, казалось бы, через пару минут, а застал Воробушка уже совсем в другом настроении. Она сидела в уголочке, вся зажатая, как после директорского нагоняя, рукой придерживала полы блузки.
— Ну что такое? — спросил он, подойдя к ней.
— А вдруг кто-то услышал, как мы с тобой… — проохала Адель и сжалась еще больше.
— Не бойся, в бюро уже никого нет!
Эта информация чрезвычайно ободрила Воробушка. Она с благодарностью взяла у Глеба рубашку, стянула свою блузку и надела белую хлопковую обновку.
Жаров залюбовался тем, как Адель смотрелась в его вещи.
«Какая же она маленькая…» — подумал с улыбкой, наблюдая, как Воробушек подкатывала слишком длинные рукава. Рубашка доходила ей до колена, и это без преувеличения.
— Она кошмарно велика, — прикусила губу Адель.
— Брось, ты замечательно выглядишь!
— Прикалываешься, да?
— Нисколько! — заявил Жаров самым уверенным тоном, на какой только был способен. — Поедем домой!
Он достал ее куртку из шкафа в переводческой комнате, надел потертую вещицу на ее худенькие плечи и решил — пора куртку на помойку. Он завтра Адель шубу купит.
Запер офис и повел Воробушка к машине. Через пару минут они уже мчались по улицам вечернего города.
— Подожди, ты куда едешь? — вдруг насторожилась Адель.
— Как куда? Домой! — пожал Глеб плечами, на всякий случай уточнил: — Ко мне домой, разумеется!
— Зачем? — взвизгнула она чересчур резко и захлопала ресницами.
— Как зачем? — Для Глеба ответ был очевиден. — Повторим то, что случилось в лекционной…
— Я не хочу! — вдруг заявила Адель, чем ввела Жарова в полнейший ступор.
