Адель шла домой, держа за руку мальчишку.
— Мама, мама, скоро «Барбоскины»! Можно посмотреть?
«Мама? Мама, мать вашу так?!» — округлил глаза Глеб.
— Поужинай сначала, потом можно, — тем временем отвечала она ребенку.
Пока они подходили, Жаров вытолкал себя из машины, встал у Адель на пути.
— Привет… — протянул осипшим голосом. — Это Борис? — кивнул в сторону ребенка.
Адель кивнула.
— Да.
Глеб громко и шумно выдохнул, окончательно осознав, что соперника у него все-таки нет. И тут в его голове наконец сложились воедино недостающие пазлы загадки по имени «Адель».
Многое предстало перед ним в другом свете. Стало понятно, почему Сафронова вкалывала за четверых, стремясь заработать лишнюю копеечку, отчего одета как попало, куда уходили ее деньги, из-за чего любовь для нее на последнем месте.
«Она — РСП!» — долбила мозг неожиданная информация.
Скорее всего, муж бросил ее без копейки. И вот Воробушек пыталась всеми силами выплыть, вкалывала, следила за ребенком и, понятное дело, ни с кем не встречалась. Конечно же, ей не до модных шмоток, ухаживаний и… Глеба. У нее куча своих проблем.
— Ну, я пойду? — пожала она плечами, видно, ей надоело смотреть на его отвисшую челюсть. — Смотрю, новость оказалась для тебя слишком… большой. Тебе бы переварить.
Воробушек скользнула по нему грустным взглядом, развернулась и повела малыша в подъезд. Глеб же остался стоять у машины, прибитый новой информацией.
— Разведенка с прицепом… — прошептал он, бездумно разглядывая спешащих домой прохожих.
Из-за такого прицепа он когда-то бросил Анжелу. Но это ведь Адель. Она же особенная! Другой такой нет — он искал, не нашел. Ее он не бросил бы после нескольких недель призрачного счастья. Не смог бы, да и вряд ли захотел бы. Но растить всю жизнь чужого ребенка… Кстати, пока он будет считать ее сына чужим, ничего-то у него с Воробушком не получится.
Что ему делать со своей любовью?
* * *
Только успела она разложить продукты, как в дверь квартиры принялись стучать, да так настойчиво, словно начался конец света.
— Ой, кто ж это такой у нас настырный… — проворчала баба Нюра. — Иди, открой, у меня совсем ноги не ходят…
— Это, наверное, Софочка.
Адель оставила сына за столом и поспешила в прихожую. Не глядя в глазок, открыла, а на пороге совсем не сестрица.
— Я переварил! — заявил Глеб с важным видом.
— И что? — захлопала она ресницами.
— Ну, есть у тебя ребенок, и что такого? Меня это не смущает… Может, всё же и для меня найдешь в сердце место? Оно ведь у тебя большое, я знаю!
— Э-э-э… — Адель силилась сообразить, что бы такого ему ответить, но все мысли разом вылетели из головы.
— Учти, я не уйду! — тут же заявил он, сложив на груди руки.
Тогда она молча раскрыла дверь шире, впуская неожиданного гостя.
— Ужинать будешь? — спросила немного обалдевшим голосом.
— Обязательно! — кивнул Глеб.
Часть 3. Заберу тебя себе
Глава 35. Ужин
Глеб прошел за Адель вглубь коммунальной квартиры.
Обстановка, мягко говоря, небогатая, но здесь было чисто и относительно уютно. В кухне стоял большой стол, идеально вымытая плита и множество разномастных стульев.
— Знакомься, — Адель указала на круглую старую женщину, — это баба Нюра, а это… — она указала на мальчишку с розовыми щеками и очень внимательным цепким взглядом, — мой сын, Борис!
— Очень приятно, Глеб.
Он кивнул старухе, подошел к малышу и подал ему руку. Было забавно почувствовать хватку совсем маленького человечка.
Так сложилось, что раньше с детьми Жаров особо дела не имел. Он у матери — единственный сын, двоюродных братьев и сестер тоже не было. Многие друзья уже обзавелись детьми, конечно же, но Глебу как-то не доводилось с ними нянчиться. Вот теперь, видно, придется искать подход.
«Хорошо хоть у Адель не девка, с пацаном проще — футбол, хоккей…» — хмыкнул он про себя.
— Вы так дружны с соседями, что спокойно сидите все вместе на кухне? — спросил Глеб, чтобы как-то нарушить затянувшуюся паузу.
— Только с бабой Нюрой, — ответила Адель. — Остальные тут редко показываются. Всего в квартире пять комнат: одна закрыта уже много лет, соседи из другой укатили в отпуск в деревню, в третьей живет студентка, но она ужинает у себя. Вот баба Нюра и мы с Софочкой тут королюем…
— С Софочкой?
— Я временно живу у двоюродной сестры, — пояснила Адель, — но нет в нашей жизни ничего более постоянного, чем временное, правда?
— Мудро… — отметил он, усаживаясь на отведенный ему стул.
— Мы будем картошкодоги? — весело захлопал в ладони малыш.
— Это что за блюдо такое? — нахмурил брови Глеб.
— Тебе понравится, — как-то слишком уверенно заявила Адель.
«Интересно, она вообще готовить умеет?» — мелькнула в его голове запоздалая мысль.
Впрочем, из рук Адель он съел бы даже золу и сказал, что вкусно.
Воробушек чувствовала себя на кухне вполне уверенно. Сварила картошку, потерла ее на терке, каким-то чудом превратила в тесто и принялась заворачивать в это дело сосиски.
Масло на сковороде жадно зашкварчало, принялось щедро золотить бока картофельных хот-догов. Адель только и успевала вовремя их доставать, укладывать на тарелки.
— Мне! Мне! Мне две! Три! — пищал пацаненок.
— Так две или три? — спросила с усмешкой Адель.
— Четыле! — безжалостно перековеркал он вроде бы совершенно простую цифру.
— Четыре так четыре…
Адель подмигнула ему, положила на тарелку хот-дог и быстро разрезала на четыре части. Пододвинула к нему кружку с какао. И малец повелся…
— Четыле! — повторил важно и принялся уплетать.
— В него всё равно больше не поместится.
Адель улыбнулась Глебу.
Очень скоро картошкодоги достались и ему, и бабе Нюре, а заодно кружки с ароматным травяным чаем, порции салата из пекинской капусты, горошка и огурцов. Вроде бы простая еда, совершенно без изысков, но Жарову было даже вкуснее, чем в ресторане, где недавно ел с Адель мраморную говядину.
Он успел вместить в себя две порции картошкодогов, когда дверь вдруг открылась, а на пороге появилась угрюмая шатенка примерно одного с Адель возраста, даже чем-то на нее похожая.
— Тетя! — запищал Борис.
Она недоверчиво посмотрела на Жарова.
